Страница 16 из 16
– Твой друг нуждается в помощи, пран. Еще раз благодарю за помощь. Я у тебя в долгу.
Менестрель отмахнулся.
– Не стоит благодарностей. Ступайте своей дорогой…
– И вам советую поторопиться. Мы слегка нашумели. До встречи!
Накинув плащ, браккарка припустила с места бегом, с мгновение ока скрывшись из виду. Причем убежала в ту сторону, откуда пришли Ланс и Регнар – по направлению к порту.
Альт Грегор наклонился к другу.
– Ты как?
– Жить буду, – сквозь сцепленные зубы ответил маг-музыкант. – Но перевязать рану надо. Больно… очень…
Sezione secunda
lievemente tempestoso
Еще в переулке Ланс оторвал рукав рубашки и перетянул рану Регнара, но к тому времени, как они подошли к крыльцу гостиницы, маг-музыкант с трудом стоял на ногах. Весь левый бок его полукафтана пропитался кровью. Ланс перекинул руку друга через шею и волок его на себе. Регнар слабо стонал и едва перебирал заплетающимися ногами.
Когда они ввалились в общий зал «Трех метел», десятки пар глаз повернулись к двери. Альт Грегор мысленно выругал себя последними словами. Не хватало еще, чтобы его узнали! Наклонив голову, чтобы скрыть лицо под капюшоном, он потащил обмякающего Регнара к лестнице. Неожиданно между столами пробежала та самая девчонка-прибиральщица – толстушка с оспинками на лице – и подперла мага с другой стороны. Регнар сдавленно застонал.
– Что с ним? – спросила девушка.
– Потом объясню, – свистящим шепотом ответил Ланс. – Хочешь помочь – помогай!
Подъем по лестнице запомнился ему надолго. Узкая лестница, теряющий сознание Регнар, сдержанное пыхтение прибиральщицы, ступеньки, так и норовящие вывернуться из-под подошвы, балясины перил, то и дело ударяющие по колену.
Наконец изнуряющее путешествие закончилось. Ввалившись в комнату Регнара, Ланс толкнул его на кровать, несколькими быстрыми ударами затеплил трут и зажег свечу. Угли в жаровне уже прогорели, но толстые медные бока хранили остатки тепла.
Увидев почерневший, блестящий от влаги бок Регнара, девушка охнула и зажала рот ладошкой.
– Горячей воды! Полотна! Корпии! Вина! Самого крепкого! – скомандовал менестрель.
– Он не умрет?
– Потом болтать будем! Быстро вниз!
Прибиральщица кивнула и убежала, аж пламя свечи мигнуло и едва не погасло.
Ланс размотал повязку, наложенную впопыхах поверх одежды, стянул с Регнара куртку, рубашку, пропитавшуюся кровью и потяжелевшую. Осмотрел рану, из которой слабеющими толчками била кровь. По всей видимости, была задета крупная жила. Ремнем от перевязи мага альт Грегор перетянул ему руку повыше раны. Промокнул кровь полотенцем.
Порывшись в мешочке на поясе, вытащил кривую иглу и несколько конских волосин. Еще в первую в его жизни военную кампанию – небольшую пограничную заварушку между Трагерой и Кевиналом, которая показалась юному музыканту страшной и кровавой, – его научили старшие товарищи-наемники: всегда имей с собой все необходимое для лечения. На войне он так и поступал: возил в переметной суме полотняные бинты, корпию, запас сушеных трав от поноса, от жара, от колик, от кашля и не зависел от отрядного лекаря. Отправившись же в путешествие в Аркайл, менестрель пренебрег правилом и захватил с собой только иглу и нить для зашивания ран. Да и то лишь потому, что много места они не занимали и он попросту забыл их выложить.
Прибиральщица вернулась быстро, очень быстро, запыхавшаяся и взволнованная. В руках – таз с водой, над которой поднимался пар, под мышкой – чистые тряпки, из кармана передника торчало горлышко бутылки.
– Молодец! – одобрил Ланс. – Таз на стол. Вымой руки, смочи тряпку и протирай его. Смоешь всю кровь – скажешь.
Девушка кивнула и кинулась выполнять распоряжение.
Менестрель вырвал пробку из бутылки, плеснул в широкую плошку, которую нашел на полке в углу комнаты, опустил туда конский волос. Потом несколько раз провел иглу через пламя свечи, остудил в вине. Посмотрел на кучу тряпок, принесенных толстушкой.
– Корпия где?
– Не нашла, – отозвалась она, даже не оборачиваясь.
– Щипать придется.
– Нащиплю.
– Работай, давай. Сам нащиплю.
Кинжалом отрезав кусок от полотняной ленты, Ланс уверенными движениями растеребил ткань и через несколько мгновений сжимал в кулаке порядочный клок корпии.
– Все сделала, пран, – выпрямилась девушка.
– Молодец. – Ланс посмотрел на бесчувственного Регнара. – Держи его крепко.
Она кивнула и, зайдя со стороны изголовья, прижала плечи мага к постели.
– Тебя как зовут? – осматривая рану, спросил менестрель.
– Анне.
– Крови ты не боишься, как я вижу.
– Я из села, – ответила она, ничего больше не поясняя, как будто этим все сказано.
Ланс покачал головой и воткнул иглу в кожу Регнара. Маг выгнулся и застонал, но Анне крепко его держала, а руку менестрель загодя придавил ногой, усевшись так, чтобы боком навалиться на туловище друга. Проколов кожу, он продел вымоченный в вине конский волос, сделал еще один прокол с противоположной стороны раны. Затянул первый стежок.
Регнар метался и стонал, не приходя в сознание. Несмотря на все усилия Анне и Ланса, тело мага дергалось, и альт Грегор вот уже третий раз кряду пытался сделать второй стежок, но никак не мог воткнуть иглу под нужным углом. Отчаявшись, он уже хотел стукнуть друга в челюсть, но для этого пришлось бы приподняться и выпустить иголку с конским волосом из рук, а она могла упасть на пол. И все пришлось бы начинать с начала – убивать заразу огнем и вином.
– Держи его, девочка, держи крепче… – бормотал менестрель сквозь стиснутые зубы.
– Я держу, – отвечала Анне, хотя, похоже, уже выбивалась из сил.
И тогда от отчаяния альт Грегор совершил поступок, какой никогда в жизни не позволял себе по отношению к человеку. Просто на миг тело Регнара показалось ему расстроенным клавесином, или виолой, или цистрой. В молодости ему приходилось играть на инструментах, звучащих из рук вон плохо, да и, собственно, настройке не поддающихся. Ничего, приноравливался в отличие от многих знакомых музыкантов – того же Регнара, к примеру. Может, поэтому их пути в музыке разошлись. Дворцовому магу-музыканту не приходится играть на расстроенных инструментах, зато и нет необходимости импровизировать?
Ланс потянулся доступной ему магией к тонким струнам человеческой души и ощутил, пусть на миг, боль, обиду, разочарование в жизни своего давнего друга.
Тронуть здесь, чуть-чуть потянуть там, слегка коснуться… Главное – не перестараться: мало ли какие последствия следует ждать? Никто и никогда в двенадцати державах не упоминал о воздействии волшебством на человеческую душу. Возможно, никто и не пытался. А что, если пытались, но сделали только хуже? И кто знает, не является ли поступок менестреля изначально запрещенным Церковью?
Но ему удалось. Тело Регнара обмякло. Невидимые струны и клавиши, отвечающие за страдания, поддались, отозвались на прикосновение магии, зазвучали в унисон, принося покой измученной душе и раненому телу.
Анне облегчено выдохнула, но тут же насторожилась:
– Он живой?
– Живой… Видишь, дышит. Так бывает, я на войне видел, – соврал, не моргнув глазом, Ланс. – Душа, она тоже свой предел для страданий имеет. Помучается-помучается, а потом отгораживается. Иначе люди умирали бы не от раны, а от боли. Но ты все равно держи его. На всякий случай.
Девушка не возражала.
Альт Грегор споро закончил работу. Шесть стежков на укол шпаги – даже многовато. Но он постарался для надежности. Не хотелось, очень не хотелось, чтобы у Регнара открылось кровотечение. Скусив остаток конского волоса, он прижал к ране корпию, забинтовал сверху чистым полотном и только тогда распустил перетягивающий плечо ремень. Тут же на ткани выступила кровь, но совсем немного. Так, слегка подкрасила.
– Принеси побольше углей для жаровни, – сказал он девушке. – Я за все заплачу, не жалей.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.