Смертельный удар (сборник)

Дом Джиаков находился в середине квартала. Передние окна, задернутые занавесками, бледнели в сумрачном воздухе, а открытая веранда прямо сияла от чистоты. Я позвонила, стараясь собраться с духом для предстоящего разговора с родителями Луизы.

Марта Джиак появилась на пороге. Ее испещренное морщинами скуластое лицо приняло хмурое выражение, более подходившее для того, чтобы прогнать от дверей назойливого коммивояжера. Спустя секунду она узнала меня и несколько смягчилась. Она распахнула передо мной дверь в прихожую. Я заметила, что на ней передник, закрывающий отутюженное платье. Между прочим, я никогда не видела ее дома без передника.

– Ну, Виктория, прошло много лет с тех пор, как ты привозила маленькую Кэролайн к нам в гости, не так ли?

– Да, – согласилась я без особого восторга.

Луиза не позволяла Кэролайн одной навещать дедушку и бабушку. Если она или Габриела бывали заняты, они вручали мне две монеты по двадцать пять центов на автобус туда и обратно и напутствовали заботливыми инструкциями, требуя не отпускать от себя Кэролайн, пока не придет время возвращаться домой. Я никогда не понимала, почему миссис Джиак сама не могла прийти и забрать Кэролайн. Возможно, Луиза боялась, что ее мать попытается оставить девочку у себя, чтобы незамужняя, одинокая мамаша не смогла вырастить ее самостоятельно.

– Может, выпьешь чашку кофе, раз уж ты забралась в такую даль?

В ее фразе не было ничего нарочитого, она всегда держалась излишне прямо и естественно. Я согласилась, насколько могла обрадованно, и она открыла передо мной следующую – внутреннюю дверь. При этом она не дотронулась пальцами до стеклянной филенки, чтобы не оставалось пятен. Я проскользнула вслед за ней – сама скромность, памятуя о том, что следует снять обувь в тамбуре, выходившем на кухню.

Как я и надеялась, хозяйка оказалась одна. Перед плитой стояла гладильная доска, а на ней поперек лежала рубашка. Быстрыми бесшумными движениями миссис Джиак сложила рубашку, убрала ее в корзину для, белья и составила гладильную доску. Когда все лишнее было убрано в крошечный чулан за холодильником, она поставила кипятить воду.

– Я говорила с Луизой сегодня утром. Она сказала, что ты была у них вчера.

– Да, – подтвердила я. – Тяжело видеть кого-либо, кто лежит вот так без движения, больной…

Миссис Джиак засыпала кофе в кофейник.

– Большинство людей слишком страдают по пустяковым причинам.

– А многие выносливы, как Аттила – предводитель гуннов, и не знают даже, что такое прыщик. Над этим стоит задуматься, не так ли?

Она взяла с полки две чашки и осторожно поставила их на стол.

– Я слышала, что ты теперь детектив. Вроде не совсем подходящая работа для женщины? Как и у Кэролайн, которая работает на благо развития общества или во имя чего-то там еще, как бы она это ни называла. Я не понимаю, почему вы обе, девушки, не сумели выйти замуж, остепениться и воспитывать детей.

– Полагаю, что мы поджидаем таких мужчин, как мистер Джиак, чтобы вместе идти по жизни, – ответила я.

Она строго взглянула на меня:

– С вами, девушками, одно беспокойство. Вы думаете, что жизнь – сплошная романтика, вроде той, что показывают в кино. Хороший надежный мужчина, который способен регулярно приносить зарплату по пятницам, куда лучше всех фантастических банкетов и цветов.

– Луиза тоже страдала этим недостатком? – спокойно поинтересовалась я.

Она поджала губы так, что они вытянулись в тонкую линию, и повернулась к плите.

– У Луизы были другие проблемы, – сухо ответила она.

– Какие?

Потянувшись через плиту, она осторожно сняла с полки сахарницу с крышечкой и поставила ее на середину стола рядом с маленьким кувшином сливок. Все это время она молчала, пока не закончила разливать кофе.

– Проблемы Луизы теперь в далеком прошлом. И они никогда вас не касались.

– А как насчет Кэролайн? Может, они касаются ее хоть в какой-то степени?

Я потягивала густой кофе маленькими глотками. Мать Луизы все еще продолжала варить этот напиток старым европейским способом.

– Они не имеют с ней ничего общего. Лучше было бы, если бы она научилась не совать нос в чужое грязное белье.

– Прошлое Луизы многое значит для Кэролайн. Луиза умирает, и Кэролайн чувствует себя очень одинокой. Ей бы хотелось знать, кто был ее отец.

– И поэтому ты приехала сюда? Чтобы рыться во всем этом хламе? Она бы лучше постыдилась, что у нее нет отца, вместо того чтобы болтать об этом с каждым встречным.

– А что, по-вашему, ей остается? – спросила я нетерпеливо. – Покончить с собой, потому что Луиза так никогда и не вышла замуж за человека, который сделал ее беременной? Вы ведете себя так, словно это целиком вина Луизы и Кэролайн. Луизе было шестнадцать или – пятнадцать, когда она забеременела. Вы что же, считаете, что мужчина не несет никакой ответственности за это?

Она так крепко сжала пальцами кофейную чашку, что я испугалась, не треснет ли керамика.

– Мужчинам трудно совладать с собой. Мы все это знаем, – произнесла она хрипло. – Луиза должна была управлять им. Но она никогда не хотела признать это.

– Все, что я желаю знать, это его имя, – сказала я насколько могла спокойно. – Я думаю, что Кэролайн имеет право знать, если она хочет. И право видеться с ним, если семья отца даст ей хоть немного тепла.

– Права! – с горечью произнесла она. – Права Кэролайн и Луизы! А как насчет моих прав на спокойную благопристойную жизнь? Ты такая же скверная, как и твоя мать.

– Да, – ответила я. – И для меня это звучит как комплимент.

За моей спиной кто-то повернул ключ в двери. Марта чуть заметно побледнела и поставила на стол кофейную чашку.

– Ты не должна упоминать ни о чем таком в его присутствии, – строго предупредила она. – Скажи ему только, что навестила Луизу, и остановись на этом. Обещай мне, Виктория.

Я сделала сердитое лицо:

– Да, конечно. Я понимаю…

Как только Эд Джиак вошел в кухню, Марта оживленно затараторила:

– Взгляни, кто приехал навестить нас. Ты никогда не узнаешь в ней ту маленькую Викторию, которой она была когда-то.

Эд Джиак был высокого роста. Черты его лица и торс были вытянуты, подобно персонажам с полотен Модильяни: удлиненное лицо со впалыми щеками и длинные тощие пальцы… Кэролайн и Луиза унаследовали от Марты невысокий рост и хорошие правильные лица. Один Бог знает, от кого они унаследовали живость характеров.

– Так-так, Виктория. Ты отправилась в Чикагский университет и с тех пор стала слишком хороша Для своих прежних соседей, а? – проворчал он, выкладывая свертки с покупками на стол. – Я взял яблоки и свиные отбивные, но бобы выглядели не особенно хорошо, и я не купил их.

Марта быстро опустошила пакеты и разложила покупки и сумку по местам.

– Мы с Викторией пьем кофе. Хочешь чашечку, Эд?

– Ты думаешь, я старая дама, чтобы распивать кофе в середине дня? Дай мне пива.

Он присел в торце небольшого стола. Марта подошла к холодильнику, который стоял в непосредственной близости от хозяина, и достала «Пабст» с нижней полки. Затем осторожно вылила пиво в стеклянную кружку и бросила банку в мусорную корзину.

– Я навещала Луизу, – сказала я. – Сожалею, что она в таком плохом состоянии. Но сила ее духа производит впечатление.

– Мы настрадались по ее вине за эти двадцать пять лет. Теперь ее очередь пострадать немного, а?

Он взглянул на меня полным презрения и злости взглядом.

– Объясните мне, мистер Джиак, – сказала я, обидевшись за Луизу, – что же такого она сделала, чтобы вы так страдали?

Марта издала какой-то слабый горловой звук.

– Виктория сейчас работает детективом, Эд. Не правда ли, как мило?

Он проигнорировал ее реплику.

– Ты прямо как твоя мать, знаешь ли. Она, бывало, вела себя так, словно Луиза в некотором роде святая, а не шлюха, каковой была на самом деле. Вот почему вы плохие. Что сделала мне Луиза? Забеременела! Опозорила мое имя. Оставшись здесь по соседству, она выставляла напоказ своего ребенка, вместо того чтобы уехать к сестрам, как мы договорились.