День гнева

Скрипнула половица возле самой двери. Рома схватил Еву за руку и нырнул под стол. Хорошо еще у последнего была задняя стенка, не позволявшая видеть, что под ним происходит. Они затаились, стоя на коленях и прижимаясь друг к другу. Повернулась ручка и дверь отворилась. Ева мысленно выругалась — телевизор-то они забыли выключить. Его подрагивающий свет по-прежнему заливал кабинет.

Ева слышала, как вошедший обогнул кресло и остановился напротив телевизора. Чуть выглянув из-за угла, она увидела, как мужчина наклонился и взял в руки пульт. Он повертел его, точно пытаясь понять, каким образом телевизор включился самостоятельно. Его широкоплечая спина четко выделялась на фоне светлого экрана. Мужчина поднял голову и застыл, прислушиваясь. Ева зажала рот рукой, чтобы даже звук дыхания не срывался с губ. Рядом в ожидании разоблачения замер Рома.

Сергей — а это бесспорно был он — помотал головой, будто отгоняя наваждение, и выключил телевизор. Кабинет погрузился в темноту. Послышался шелест — Сергей положил пульт обратно на подлокотник. Снова шаги, на этот раз к двери. Щелкнула собачка замка, и дверь закрылась.

Они не решались вылезть из укрытия несколько минут. Дыша так, словно она только что пробежала стометровку, Ева привалилась к задней стенке стола и прошептала:

— Думаешь, он нас заметил?

— Если бы заметил, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

— Верно, — она кивнула и осмелилась выползти из убежища.

Выпрямившись в полный рост, Ева размяла затекшие ноги и оглянулась на Рому:

— Вставай. Надо поскорее увести тебя отсюда. На улице ты будешь в большей безопасности, чем в доме.

— Кажется, я что-то нашел, — оповестил парень из-под стола.

Ева нагнулась и заглянула под столешницу:

— Где?

Рома кивнул на стену. Посмотрев в указанном направлении, она не увидела ничего подозрительного. Тогда парень потянул ее вниз. Стоило присесть, как стало очевидно: нижняя сторона картины неплотно прилегает к стене.

Взявшись за пыльную раму, Ева надавила на нее. Картина с протяжным скрипом отъехала в сторону. За ней скрывался сейф. Она точно помнила, что ничего подобно при матери не было. Должно быть, это еще одно нововведение Сергея.

— Мне никогда не выяснить, какой здесь код, — она с досадой стукнула по дверце сейфа. — Я даже даты рождения Сергея не знаю.

— И не надо. Видишь, — Рома уткнул пальцем в замок, — сейф открывается при помощи ключа.

— Ты — гений! — Ева поцеловала парня в щеку. — Необходимо раздобыть ключ.

Решив не искушать судьбу, она поторопилась вывести Рому. Парень ушел тем же путем, что и пришел. Спрыгнув на землю, он махнул ей на прощание и скрылся в кустах. Ева добралась до своей комнаты, где позволила себе расслабиться. Ночная вылазка прошла на удивление благополучно, словно кто-то умышленно ей подыгрывал.

Глава 9. Золушка идет на бал

— Как обстоят дела? — старик как обычно требовал ежедневный отчет, и Сергей подумывал: не разбить ли ему чертов телевизор?

— Она рыскала в моем кабинете.

— Нашла что-нибудь интересное? — морщинистое лицо расплылось в улыбке.

— Ничего особенного. Пару старых счетов, не более того. И, конечно, сейф. Думаю, в ближайшие дни она попробует выкрасть у меня ключ.

— Так дай ей это сделать.

— Непременно, — Сергей улыбнулся. Игра в кошки-мышки его забавляла.

— А картина? — старческий голос срывался от возбуждения. — Она видела картину?

— По-моему, она не обратила на нее внимания.

Удар об подлокотник кресла заставил его вздрогнуть. От ярости лицо собеседника на миг преобразилось. Сквозь старческие черты проступила истинная внешность, и будь Сергей впечатлительной барышней, он бы завизжал в полный голос, настолько ужасно было увиденное. Но он только крепче стиснул зубы. Напоминание о том, с кем он имеет дело, стало далеко не лишним. Ему следует быть предельно острожным.

— Я хочу, — в голосе старца появились металлические нотки, он больше не дрожал, — чтобы ты подтолкнул ее. Пусть кто-нибудь поговорит с ней.

— Александр? — предложил Сергей.

— Нет, пусть это сделает Максим. Ему она охотнее поверит.

В последнее время Ева плохо спала по ночам. После того как услышала скрипучий голос из телевизора, он постоянно преследовал ее: мерещился в каждом дуновении ветра и скрипе половиц. А когда она оставалась одна в спальне, и гасила свет, он что-то тихо ей нашептывал. Она не раз просыпалась в холодном поту от ощущения, что кто-то зовет ее по имени.

Не стала исключением и эта ночь. Ева резко села на кровати. Кровь пульсировала в голове, мешая сосредоточиться. От липкого страха сводило живот. Постепенно она успокоилась, решив, что ее напугал очередной неприятный сон. Она откинулась на подушку и закрыла глаза. Если так пойдет и дальше, то она превратиться в развалину. Отсутствие сна еще никому не шло на пользу.

Пытаясь снова заснуть, она прибегла к старому как мир способу — счету овец. Милые пушистые комочки в ее фантазии скакали по зеленому лугу, когда Ева сообразила, что в спальне гораздо светлее, чем положено. Рассеянный свет проникал сквозь прикрытые веки, окрашивая поле с овечками в золотистые тона.

Первым побуждением было сильнее зажмуриться. Но это не помогло. Вслед за светом пришел звук. Кто-то жужжал над головой. Поначалу тихое гудение с каждой минутой набирало обороты, словно она угодила в пчелиный улей.

Натянув одеяло на голову, Ева отгородилась от звука и света, но незваные гости никуда не делись. Чуть отогнув край одеяла, она выглянула из укрытия. Она ожидала увидеть, что угодно. Даже чудовище с горящими как фары автомобиля глазами и роем пчел вместо волос. После знакомства с новой семьей ее трудно было удивить, но открывшаяся картина поражала.

Она забыла об опасности и откинула одеяло к ногам. Сев, Ева с отрытым ртом наблюдала за стаей светлячков, кружащий над постелью. Каждый был размером с теннисный мяч. Никогда прежде ей не доводилось видеть таких громадных светлячков. В животе у жуков как будто плескалось раскаленное до красна железо. Порой содержимое их брюшек вспыхивало ярче, а потом затухало, но полностью не гасло. Низкий жужжащий звук, что они издавали, тянулся на одной ноте.

Светлячки то разлетались в стороны, то снова слетались вместе, как если бы пытались сложиться в цельную картину, но у них никак не получалось. В какое-то мгновение, когда жуки сбились в кучу у лица Евы, ей почудилось, что она слышит тихий голос. В отличие от ворчливого старческого баритона, он звучал приятно и казался до боли знакомым. Еще немного и она бы непременно вспомнила.

Ева протянула руку, чтобы дотронуться до светлячков. Их свет окрасил пальцы в нежно-розовый. Ладонью она чувствовала тепло. Оно не жгло, а ласково согревало. Такие приятные ощущения бывают, когда озябшими руками обхватываешь чашку с горячим чаем.

Движимая любопытством, она коснулась ближайшего светлячка. Но стоило подушечкам пальцев соприкоснуться с жуком, как их группа распалась. Горящими осколками они бросились врассыпную. Ева отдернула руку, слишком поздно сообразив какую ошибку совершила. Свет стремительно гас. Через минуту спальня погрузилась в темноту, словно и не было никогда танцующих светлячков. С ними ушел и голос, загадку которого она не успела разгадать. Но кое-что осталось: впервые за долгое время Ева крепко заснула, и ее не тревожили кошмары.

Поутру она предположила, что ночью ей приснился чудесный сон, но никакого отношения к реальности он не имеет. Причесываясь у трюмо, Ева изучала свое отражение в зеркале. С начала лета она заметно похудела. Возможно, другие на ее месте обрадовались бы такому факту, но она всегда была худощавой, а сейчас выглядела изможденной. Из-за бессонных ночей под глазами залегли круги, кожа от нехватки свежего воздуха и солнца приобрела восковой цвет, глаза горели как у безумной, из-за чего их спокойный бутылочный цвет сделался в разы ярче. Лишь волосы продолжали радовать приятным оттенком натурального меда. Ева никогда не думала о себе, как о красавице. Для этого ее внешность была слишком стандартна, но она по праву считала себя миловидной. Нынче она самой себе напоминала испуганную лань на грани нервного и физического истощения.