Контракт на Фараоне

Принфилик сложил тщательно ухоженные руки на коленях и откинулся на спинку кресла, в глазах его мелькнул огонек скрытого презрения. Как все андрогины, он прекрасно отдавал себе отчет в том, какое впечатление производит на немодифицированных людей. Но на губах его играла приятная улыбка.

— Ваше присутствие здесь более чем желательно, Руиз Ав. За последний год наши потери превысили все мыслимые пределы. Но вы прибыли гораздо раньше, чем я ожидал.

Руиз насторожился еще больше. Показалось, или в голосе андрогина действительно прозвучал еле уловимый оттенок неискренности? Не связан ли фактотор с браконьерами? Руиз мысленно отметил, что во время пребывания на станции придется соблюдать максимальную осторожность.

— Разве Центральный штаб не сообщил вам? — спросил он.

— Да-да, но… Сообщение прибыло почтовым модулем меньше шести часов назад. Вы, наверное, сразу подключились к расследованию и вылетели без промедления?

Руиз не ответил. Он позволил молчанию сгущаться до тех пор, пока андрогин не откашлялся и не заговорил снова:

— Так вот. Ваши полномочия весьма обширны. Вы, вероятно, пользуетесь особым доверием Лиги. На время пребывания здесь вы назначены ее полномочным представителем. Чем я могу облегчить и ускорить вашу работу, Руиз Ав?

— Не знаю пока. Как разберусь, сообщу.

Руиз обвел взглядом кабинет фактотора. Обстановка была элегантной, разве что чуть более помпезной, чем следовало бы. Стены покрывала зернистая серебряная кожа, перемежающаяся вертикальными полосами винно-красного бархата. Через равные промежутки на уровне глаз висели фараонские статуэтки, залитые озерцами белого света. Руиз встал и подошел к ближайшей. Она представляла собой оскаленную морду пылевого медведя, вырезанную из чего-то, подозрительно напоминавшего человеческий череп. Маска была покрыта лаком цвета ржавчины и окружена пучками черных перьев. На красном шнуре висела связка пальцевых костяшек и маленькие серебряные колокольчики. Руиз коснулся их, и они издали странный сухой и дрожащий звук.

— Замечательное произведение, а? — прозвучал голос Принфилика прямо у него за плечом, и Руиз едва не подпрыгнул. — Я собираю шедевры пылевой стороны. Это развлекает, да и отставка может оказаться немного приятнее. Как вы думаете, насколько это ценная вещь?

Руиз отодвинулся. Близость фактотора заставляла его покрываться мурашками.

— Не мне судить.

— А-а. Ну ладно, сколько вы у нас пробудете?

— Недолго. Я бы хотел, чтобы корабль прошел техобслуживание, а потом сразу примусь за работу.

Принфилик был, казалось, искренне разочарован:

— О нет! Вы же проведете с нами денек-другой! Почему бы в последний раз не вкусить прелестей пангалактической жизни, прежде чем отправиться к этим грязекопателям?

Руиз с любопытством посмотрел на Принфилика:

— Почему вы говорите «в последний раз»? Я планирую вернуться, и как можно скорее.

Андрогин покраснел. Краска смущения на таком старом и морщинистом лице выглядела довольно дико.

— Я имел в виду, разумеется, последний раз перед долгим отсутствием, какового потребует ваша миссия на пылевой стороне. Пожалуйста, примите мои извинения, если я нечаянно оскорбил вас.

— Все в порядке, — сказал Руиз.

Снова повисла пауза, и Руизу показалось, что он физически ощущает тяжесть неодобрения фактотора. Он проигнорировал это чувство и продолжал расхаживать по кабинету, рассматривая статуэтки. Вот дневная летучая мышь, ее свирепая мордочка вырезана из гладко отполированного бурого гранита, а вокруг неровной клыкастой пасти, словно капли крови, сверкают мелкие рубины. Была там и ящерица арройо с глазами из голубого сапфира и янтарными зубами. Выточенная из обсидиана адская гончая выла на луну, сидя на диске из золотой и серебряной филиграни.

Руиз упоенно разглядывал творения неведомых мастеров, он словно заряжался их бурной энергией, не связанной ограничениями цивилизации. Наконец ему почему-то сделалось не по себе, и он отвел глаза. В этот момент вернулась Аулисс Монсипор. Руиз снова испытал прилив странного жара и несколько смутился. Вероятно, до нее донеслась какая-то часть испускаемых им флюидов, и это ей понравилось. Глаза девушки заблестели, а прелестные губы тронула легкая улыбка. Фактотор устремил проницательный взгляд на Руиза, затем перевел его на помощницу.

— Ступайте с гражданином Авом, Аулисс. Проследите, чтобы он получил все, что нужно. — Улыбка Принфилика была не такой приятной, как у его подчиненной. — И, пожалуйста, Руиз, подумайте еще раз — наверняка вы можете повременить день или два. Или хотя бы ночь, а?

Теперь они шли рядом по коридорам станции. Время от времени Аулисс задевала его мягким бедром и, указывая направление, прикасалась к локтю.

— Наверное, вы хотите сначала позаботиться о корабле, — сказала она. — Пойдемте в сектор техобслуживания. У вас есть талоны?

Он похлопал себя по карману.

— Отлично. Мне следовало догадаться, что вы подготовились как следует. — Она бросила на него наивно-кокетливый взгляд.

— Да. Как всегда.

— А когда корабль будет готов?

— Вообще я собирался улетать. А у вас есть другие предложения?

Она рассмеялась: — Да.

Руиз проинструктировал флегматичного техника относительно доступа к второстепенным отсекам корабля и похлопал «Вигию» по бронированному боку — дурацкий сентиментальный жест.

Аулисс быстро провела его в маленький модуль на конце длинного луча, где помещалась ее квартирка.

Когда они вошли, глазам Руиза предстал интерьер, достойный жилища фараонского аристократа средней руки. В центре выложенного зелеными плитками входного дворика лениво журчал маленький фонтанчик. Влажный воздух был напоен ароматом благовоний и сладким запахом пустынных цветов.

— Входите, — Аулисс буквально втянула его внутрь. — Ну, как вам все это?

— Славно, — откликнулся он, разглядывая обстановку.

— Вероятно, культура пылевой стороны оказала на нас чересчур сильное влияние, но, в конце концов, подглядывать за их маленькой странной жизнью — наше главное развлечение.

Она словно извинялась, как если бы гость уличил ее в провинциальности.

— Нет-нет, это потрясающая культура, — успокоил ее Руиз. — Как удачно, что вы обставили комнаты в фараонском стиле. Я смогу начать акклиматизацию уже на орбите. — Но, говоря это, эмиссар подумал, что ему вряд ли придется посещать дома знати.

Однако Аулисс его дипломатичность пришлась по вкусу.

— Вот здорово! Мне так хочется вам помочь, — она погладила его по руке и слегка прижалась к нему.

Казалось, от нее исходит какой-то плотский импульс. Руиз встревожился. Он не мог определить источник этих неожиданных переживаний — словно мозг на мгновение стал чужим. Уж не Накерова ли это работа?

— Но сначала, — воскликнула она, — обед и фараонское вино. Вы его еще не пробовали?

Она светилась таким наивным энтузиазмом, словно в ее вопросе не было никакого подтекста.

— Нет, — улыбнулся он, — но не прочь попробовать. Она покраснела, и Руиз догадался, что женщина прекрасно его поняла.

Занавес в дальнем конце комнаты раздвинулся, и в комнату вошла очень юная фараонка. Она остановилась, потупив глаза и сложив руки. Аулисс заметила ее:

— А это Мераклен, моя рабыня. Она великолепная кухарка. Пока мы едим, она может, если хотите, развлечь нас традиционными песнями пустыни. Голос у нее вполне сносный.

У Руиза внезапно пересохло в горле. Если Аулисс была привлекательна, то Мераклен — просто прекрасна. Разница между ними была такая же, как между вульгарной стекляшкой и кристаллом темного опала. Зачесанные назад густые черные волосы рабыни открывали овальное лицо с высокими скулами. Кожа цвета слоновой кости и темные губы были само совершенство. Кисейное платье не скрывало изящного тела.

— Вам обед на двоих, хозяйка?

Когда Мераклен заговорила, иллюзия совершенной красоты несколько потускнела. Голос оказался гнусавым и плаксивым, и Руиз про себя отметил, что не стоит просить ее спеть. Но, может быть, она умеет танцевать, подумалось ему. От этой мысли эмиссару полегчало. Столь недвусмысленное напоминание о том, на кого он работает, несколько охладило его пыл, но не настолько, чтобы захотелось уйти. «В конце концов, чем Аулисс хуже меня?» — подумал он.