Страница 51 из 73
Невесело хихикнув, я качаю головой. Это может стать самой большой ошибкой в моей жизни.
Или это может стать самым прекрасным подарком. Тем, который я заслужила.
Есть что-то такое в Твитче. Он просто...неукротимый.
Все в нем неукротимо. И бескомпромиссно. И беспредельно.
Он – бушующий огонь, а я – мотылек, летящий на свет этого пламени.
Рано или поздно я обожгусь.
Смогу ли я перенести этот опаляющий жар?
Как я могу довериться этому мужчине после всего, через что мы прошли за такое короткое время? Мое сердце даже не пропускает удара, как мой мозг выдает ответ.
Легко.
Из-за того, что я провожу послеобеденное время пересматривая свое решение связать себя с таким мужчиной как Твитч, мой мозг превращается в кашу.
Я несу моральную ответственность в рамках моего сектора, помогая всем, кто нуждается в этом. Я знаю, Твитчу нужна помощь, даже если он и не верит в это. Это не секрет, что у этого парня проблемы с контролированием своего гнева, граничащие с жестокостью. Мне интересно, во что я вовлекаю себя. У него есть секреты. Секреты, которые глубоко зарыты.
Размышления о том, что возможно произошло с ним, заставляют мое сердце сжаться. Люди не становятся такими как Твитч беспричинно.
Что-то ужасное привело его к этому. И я буду терпеливо ждать, когда он, наконец, захочет открыться мне. Что-то подсказывает мне, что, давая ему обещание, о котором он практически умолял, не оставлять его, его доверие ко мне возросло до небывалых высот.
Твитч попросил подождать его у меня дома, после работы. Он сказал, что освободиться после обеда, и мы проведем эту ночь в его доме.
Все внутри меня говорит мне не ехать. Не быть всецело в его распоряжении. Мне нужно быть независимой.
Но все, о чем я могла думать – это то, как много потерянного времени нам предстоит наверстать. Честно говоря, разузнать о Твитче побольше было для меня важнее всего остального. И сегодняшняя ночь отлично для этого подходила.
Я написала ему, что поеду с ним, и что ему лучше всего приготовиться к серьезному разговору.
И это именно то, чем мы занимаемся – разговариваем.
Я нашла его в своей комнате, когда вернулась домой, роющимся в моем нижнем белье. Он прикусил губу от отвращения:
— Серьезно, малышка?
— Что? — спросила я.
Он вытащил мои розовые хлопковые трусики и растянул их между своих пальцев. Делая из них рогатку, он отправил мои трусики в полет через всю комнату, потом подошел к кровати.
Сев, его глаза принялись рассматривать мое тело, как будто он раздевал меня взглядом. Это заставило меня почувствовать себя немного не в своей тарелке. Я не привыкла, чтоб меня так тщательно обсматривали.
Он притянул меня к себе так, что я оказалась между его ног. Его руки путешествовали по моим бокам, затем по моей груди и потом обратно вниз. Он рассеянно пробормотал:
— Такое тело.
Выйдя из своего задумчивого состояния, он продолжил:
— Такое тело – это подарок. Поэтому оно должно быть завернуто в подарочную упаковку. Мне нравится, когда мои подарки сексуально завернуты, — проведя кончиком пальца от моего пупка до холмика, он произнес: — Мне нравятся, когда мои женщины одеты в шелка и кружева, в оборочки и бантики. Я не наряжаюсь в красивую одежду, но я люблю женщин, которые красиво одеваются.
Затем взглянув на меня снизу-вверх, он заявил:
— Будешь красиво одеваться и тебе никогда от меня не избавиться.
Из его уст это все прозвучало очень мило. И очень по-мужски. И по-настоящему дискриминирующе.
Феминистка внутри меня шикнула и зашипела, в то время как сексуально возбужденный подросток внутри меня прислонился к стене и мечтательно вздохнул.
Не желая, чтобы он прочел мои мысли, я поддразниваю его:
— Ты – мой сталкер. Я не смогу избавиться от тебя даже если попытаюсь.
— Мне нравится Лекси, — скривил он губы. — Она забавная. Хотя я и не большой поклонник Алексы. Она, как бы, отстойная.
Я была сбита с толку.
— Но я – Алекса. И Лекси. Мы одна и та же личность.
— Нет, — усмехнулся он. — Точно так же, как я иногда Твитч, а иногда... — мои глаза распахнулись шире.
Пожалуйста, скажи мне. Откройся мне. Пожалуйста.
Его улыбка на секунду дрогнула перед тем, как он произнес:
— Давай. Поехали домой.
Домой.
С Твитчем.
Это показалось мне таким правильным, что мой мозг отказался работать. Открыв рот, я просто кивнула, и мы ушли.
Домой.
Провести день с Лекси было замечательно.
Это было замечательно, потому что я не помню, когда бы я так много смеялся или так искренне улыбался. Эта женщина была настоящим шутом. Она восхитительно чокнутая. И я люблю это черту в ней.
Я никогда не думал, что такое будет возможным между нами.
Она говорит, что любит меня. И когда она бросила мне эти слова в порыве своей злости, я понял, что это правда. Я пока что не могу сказать ей, что именно я чувствую к ней. Мне нужно, чтобы она сперва узнала меня – всего меня – прежде чем я скажу ей эти слова. У меня есть на то свои причины.
Мы провели весь день на свежем воздухе. Она одела светло-желтый сарафан, который я купил ей, после того, как она почти час отчитывала меня за то, что я покупаю ей вещи. Он читала мне нотации о людях, голодающих во всем мире и о детях, живущих на улице. Как только она выговорилась, я выпалил:
— Я знаю, Лекс. Я тоже был уличным ребенком. Так что я знаю обо всем этом.
Выражение ее лица смягчилось, а все ее аргументы исчерпали себя.
— Мне просто хотелось сделать что-нибудь приятное для моей девушки, ладно? — добавил я.
Стоя у комода, она тихо ответила:
— Хорошо, милый.
Как я и говорил – я всегда выигрываю.
Я показал ей несколько своих любимых мест в городе, включая маленькое итальянское кафе, в котором мы пообедали.
— Тебе нравится итальянская кухня, а? — улыбаясь, сказала она.
Откинувшись на спинку стула, я ответил ей:
— Я думаю, что это у меня в крови. Я обожаю итальянскую еду. Она моя любимая.
Она улыбнулась еще шире. Я уверен, что это от того, что я рассказывал ей кое-что о себе.
— Хорошо. Я запомню это, — ответила она.
Рука в руке, мы шли, в основном молча, но время от времени рассказывая друг другу какие места нам нравятся и почему.
Я узнал, что Лекси любит мексиканскую еду. Чем острее, тем лучше. Она так же рассказала мне, что готовит убойное какао, с огромным количеством спиртного в нем. Она упомянула о своем брате, и это привлекло мое внимание. Она сказала, что он был хорошим братом и чрезвычайно оберегал ее. Когда я спросил, где он, она глубоко запрятала свои чувства и безучастно сказала, что она не общается с ним вот уже какое-то время, но, когда она в последний раз справлялась о нем, он был в США.
Моя сердце обливалось кровью.
Самое забавное было то, что даже зная всю ее историю, вся эта информация, что слетала с ее уст, казалась мне совершенно новой.
Ее глаза засветились, когда она принялась рассказывала мне о своих друзьях, Никки и Дэйве.
Никки и Лекси были соседками по комнате в университете. Дэйв, оказывается, учился в том же университете и работал в кафе в кампусе. Дэйва, который был геем, ежедневно изводили, и однажды он пролил кофе на клиента-мужчину. Не раздумывая он схватил горстку салфеток, и извиняясь, принялся вытирая кофе с клиента. Потом клиент обозвал Дэйва педиком, отпихнул его и начал избивать. Лекси и Никки в ужасе смотрели на это секунд десять, прежде чем схватили свои сумки с книгами и принялись бить ими мужчину, напавшего на Дэйва.
— Нас арестовали, — с улыбкой объяснила она, — но вскоре все обвинения были сняты. Дэйв пришел к нам на следующий день в общежитие, и начал беседу с «да, вы просто парочка сумасшедших сучек!» — она искренне рассмеялась. — И с тех самых пор мы стали друзьями, даже при том, что у Никки с Дэйвом продолжается это глупое соперничество.