Страница 31 из 73
— Лекси, подойди сюда.
Ничего. Она стоит там же, где и стояла. Свет в ее глазах потускнел так сильно, что я задаюсь вопросом, а не слишком ли быстро я ее сломал в нашей игре.
— Лекси, подойди. Посиди со мной. Мы поговорим.
Две эмоции, облегчение и разочарование, прошли сквозь меня, когда она сдвигает брови:
— Я-я не понимаю, — тихо говорит она.
Я отвечаю:
— Ты и не поймешь.
Делая шаг назад, Лекси упирается в комод:
— Он причинял ей боль. Он ...— ее взгляд делается расфокусированным. — И она...Он бил ее, и она...Я не понимаю.
Мне не нравится, что прямо сейчас она выглядит так молодо. Это возвращает меня в мое детство. В место, которое я глубоко похоронил. Встав, я какое-то время рассматриваю ее. Мой ангел. Сегодня она великолепно выглядит. Как всегда. Но прямо сейчас она похожа на падшего ангела.
Опустошенного. Трясущегося. Несчастного. Это ужасно, но мне нравится.
Я умоляю мой член не реагировать, но это невозможно. Он дергается в моих трусах, и я подхожу к ней на несколько шагов. Я не буду умолять. Я не попрошу. Я пойду на уступки. Только сегодня. Протягивая ей руку, я ласково приказываю:
— Возьми меня за руку.
Наконец, она смотрит на меня, ее голубые глаза выглядят слишком бледными, и теперь этот подавленный взгляд начинает меня беспокоить.
Нет. Мне это не нравится.
Протягиваю к ней руку, и она очень долго смотрит на нее, прежде чем шепчет:
— Ты знал. Ты-ты знал.
Я киваю:
— Да. Мы сможем обсудить это, когда ты не будешь находиться от меня так далеко.
Отстраняясь еще дальше, она спрашивает:
— Что, если я не хочу обсуждать это?
Мне не нравится, когда мне перечат. Стиснув зубы, я подавляю раздражение, решительно говоря ей нежным и спокойным голосом:
— Нам нужно обсудить это.
Ее глаза сверлят мои. В ее них так много печали.
Двигаясь медленно и неуверенно, свою маленькую ручку она вкладывает в мою. Осторожным движением я обнимаю и притягиваю ее к себе, и веду обратно к кровати. Сев, я устраиваю ее на своих коленях, постукивая пальцами по ее левой руке, потом говорю:
— Ты не поняла то, что увидела.
Кивнув, она подавлено отвечает:
— Нет. Я предполагаю, что нет.
Короткая пауза.
— Ты знал, что ее нравятся такие вещи?
Я не отвечаю. В этом и есть мой ответ.
Лекси напрягается. Она шепчет:
— Ты…? Я имею в виду, как ты узнал?
И еще раз я позволяю молчанию быть моим ответом.
С трудом сглатывая, она продолжает:
— Я поняла.
Мое сердце внезапно начинает сильно колотиться. Это настолько незнакомое чувство, что потрясает меня. Я понимаю, что это чувство — беспокойство.
Я теряю ее.
Успокоившись, я объясняю:
— Линг сломлена. То, через что она прошла, я честно говоря, не знаю, как она вообще осталась жива. Я не говорю, что ее пристрастия нормальны или естественны, я говорю, что не надо судить ее слишком строго. Она не настолько плоха.
Лекси напрягается сильнее:
— Как ты мог делать такое с ней?
Обняв ее за талию, как будто это остановит ее от побега, я честно отвечаю:
— Потому что она хотела этого. Это происходило по обоюдному согласию, даже если это так не выглядело. Линг достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения, и, в любом случае, она не немая или умственно отсталая.
Продолжаю отвечать так же зверски честно:
— Это, на самом деле, легко. Это было горячо. Это возбуждало меня. Я наслаждался этим, и хотел повторять.
Ее грустный взгляд встречается с моим:
— Ты бил ее?
— Да. Несколько раз. Возможно, даже жестче, чем это делал он.
Она кивает, и в ее глазах появляется испуг:
— Ты будешь меня бить?
Борясь, и пытаясь удержать свой гнев под контролем, я спрашиваю:
— Ты хочешь, чтоб я бил тебя?
И ее ответ — настоящее спасение. Ее ответ говорит мне, что я не потерял ее. — Не так.
Облегчение накрывает меня, и я тяну локон ее волос.
— Лекси, я хорошо понимаю людей. Когда мы вместе, я понимаю, что тебе нравится, а что нет. Я знаю, о чем ты думаешь, что тебе не нравится, и что ты просто боишься попробовать. Я знаю, какие шаги предпринять, чтобы тебе понравилось, — позволяю ей впитать это, и продолжаю: — Я буду шлепать тебя. Буду грубым с тобой. Я буду раздвигать твои границы. Но обещаю, что, если ты дашь всему этому шанс, тебе так же сильно понравится принимать это, как мне отдавать.
От тяжелого дыхания грудь Лекси вздымается.
— Что, если ты понял меня неправильно? Что, если перегнешь палку?
Поднимая руку, я хватаю ее за подбородок, смотрю в глаза и серьезно спрашиваю:
— Тебе нравится то, что мы до сих пор делали?
Она колеблется, и я знаю, что она хочет солгать, поэтому так удивляюсь ее ответу.
— Да. Нравится. Ты возбуждаешь меня. Ты настойчив. И, отчасти, ты сильно пугаешь меня. Но мне это нравится.
То, что я слышу, заставляет меня почувствовать себя лучше. Даже слишком. Зарывшись лицом в ее шею, я целую чувствительное местечко, и улыбаюсь от того, что ее тело вздрагивает. Ее следующий вопрос приводит меня в ярость:
— Так значит, тебе нравится делать такое? Ты Дом?
Поднимая голову от шеи Лекси, я сердито смотрю на ее горло. Мое раздражение еще заметнее, когда я резко отвечаю: — Знаешь, что я не люблю больше всего? Ярлыки.
Она хмурит брови:
— Ярлыки?
Кивнув, я повторяю:
— Ярлыки, — рассердившись еще сильнее, я с напором продолжаю: — Мне нравится то, что мне нравится, я никак не оправдываю это. Считается ли нормальным то, что мне нравится? Вероятно, нет. Да, я думаю, ясно-понятно, что мне нравится все контролировать. Я — Дом? Нет. Имеет ли это какое-то значение? Нет. Потому что я реально не нуждаюсь в ком-то, кто бы меня понял, пока я не захочу этого.
Мой гнев выходит на новый уровень: Халк.
— Кто, бл*дь, имеет право судить меня? Вешать на меня ярлыки? Никто не знает меня достаточно хорошо, чтобы делать это, а люди, которые меня знают, понимают, что не стоит навешивать на меня ярлыки. Так что, если ты достаточно умна, Лекс... ты не будешь этого делать.
Лекси пытается встать. Но я не позволяю ей. Моя рука крепче сжимается вокруг ее талии, и я слышу панику в ее голосе:
— Мне нужно, чтобы ты отпустил меня. Я не могу думать, когда ты так близко. Мне… мне действительно не понравилось то, что я увидела, Твитч. Мне нужно время подумать. Время побыть наедине с собой.
Изо всех сил стараясь подавить гнев, я отвечаю ей:
— Ты сможешь подумать позже. Сегодня ты останешься со мной. Я уже попросил Хэппи, чтобы он организовал машину для Никки и Дэвида.
Ее тусклые глаза освещаются гневом:
— Почему ты…? Почему ты думаешь…?
Наимилейшее рычание вырывается из ее горла, и она встает, отталкивая мои руки со своей талии. Лекси начинает вышагивать передо мной.
— Слушай, я знаю, я не раздувала проблемы из-за тебя, когда ты начал наблюдать за мной. Но дерьмо! Это жутко, когда задумываешься об этом. Я не понимаю, почему не чувствую опасность рядом с тобой, но уверена, что это как-то связано с тем, что ты спас меня о того мудака, который пытался изнасиловать меня.
Чувство, которое я не привык ощущать, появляется во мне. Чувство вины. Она продолжает:
— Мне нужно, чтобы ты знал, что я на данный момент чертовски не в себе. Я не буду лгать. Ты интригующий, и привлекательный... ладно... восхитительный. И я надеялась узнать тебя лучше. Но теперь... — Лекси перестает расхаживать, смотрит мне в глаза, и тихо говорит: — ...теперь я не так в этом уверена.
Женщины — сложные существа. Я не знаю, что делать с этой информацией. Эта информация кажется бесполезной для меня, но что-то внутри говорит мне прислушаться к ее словам.
Трясущиеся руки Лекси сжимаются, и она выкручивает их:
— Мне нужно идти. И побыть вдалеке от тебя. Мне нужно подумать, и даже при том, что ты каким-то образом нравишься мне, ты... — она с трудом сглатывает: — ... Твитч, я не думаю, что ты мне подходишь.