Страница 17 из 28
— Но что мы будем тут делать? — спрашивали евреи.
— В Немирове есть крепость. С одной стороны река, вокруг лес. Тут, слава Богу, собралось не меньше двух тысяч евреев. Надо взять в свои руки крепость, чтобы украинцы и поляки не сдали ее казакам, когда те подойдут к городу. Будем обороняться, пока не придет помощь из Польши. Непременно придет!
Этот совет пришелся всем по душе. Решили, что надо поступить, как предлагает глава злочевской общины.
Но в углу сидел портной и тихо бормотал:
— Мужество! Они хотят своим мужеством помочь Всевышнему? Приберегите его лучше для себя! Придет время, когда мужество понадобится для другого, более важного дела.
Но сейчас никто его не слушал. Главы общин, собравшиеся на совет у раввина, сами строили свои города, так же как Мендл. Они любили родные места, которые им пришлось покинуть, но в которые они надеялись вернуться. Поэтому все согласились с Мендлом.
С одной стороны Немиров был защищен рекой, с остальных окружен высокой каменной стеной. По углам стояли башни. В них нашли пару древних ржавых пушек, но к ним не было ядер, и никто не знал, как с ними обращаться. Сначала нужно было укрепить стены. Еврейские кузнецы обили ворота железом, выковали новые засовы. Вдоль стен поставили дополнительные деревянные укрепления, принесли лестницы, набрали камней, приготовили горшки с водой, чтобы лить кипяток на головы осаждающих.
В городе жило несколько сот поляков и человек двадцать немцев-ремесленников, которые умели стрелять из ружей, но им башни не доверили. Их поставили на лестницы у стен помогать отбиваться от казаков, когда те начнут штурм. Женщин и девушек евреи укрыли в башнях, а сами поднялись на стены.
В Немиров прибывало все больше народу. Из окрестных местечек стекались евреи и приносили печальные вести. Говорили, что Хмельницкий послал на город своего генерала Кривоноса с полчищем казаков и татар. Страх поселился в душах людей. В субботу раввин Ехиел-Михл собрал народ в синагоге и, облаченный в талес, вышел держать речь.
— Братья! Мы не знаем, что нам предстоит, — говорил раввин. — Плохие времена настали для Немирова. Может, Всевышний желает, чтобы мы погибли за нашу веру. К этому мы готовы. Но, может быть, врагу не нужны наши тела, может быть, ему нужны наши души. Для тел мы приготовили защиту, укрепили городские стены. Но приготовили ли мы защиту для наших душ? Если, не дай Бог, враг придет и скажет: «Отдай мне твою душу, и я пощажу твою жизнь», хватит ли у нас сил, чтобы не пожалеть ни себя, ни наших жен, ни детей и погибнуть, как погибли десять великих мучеников[36] и другие праведники?
Тихо стало в синагоге. Не слышно ни вздохов, ни плача, только глаза горят на побледневших лицах.
Вдруг кто-то выкрикнул:
— Слушай, Израиль, Господь Бог наш, Господь один!
И все, как один человек, повторили:
— Слушай, Израиль, Господь Бог наш, Господь один!
Голос раввина зазвучал мягче, он начал успокаивать народ:
— Но не забывайте о заповеди беречь свою жизнь. Покончить с собой — страшное преступление. Жизнь человека дороже всего, нельзя жертвовать ей ни за серебро и золото, ни за наши святые книги. Вы принадлежите не себе, а Всевышнему. Только за Него мы можем погибнуть.
Плакали люди в синагоге. Семьи собирались вместе, жены, мужья и дети прощались, утешали друг друга. Но окрепли души людей после речи раввина.
На другое утро дозорные с башен увидели в степи огромное облако пыли. Как только они передали тревожную весть, мужчины заняли места на стенах, держа заранее приготовленные камни и топоры. Женщины подносили котлы с кипящим маслом. Вдруг у стен появился городской голова пан Кошницкий и с ним еще несколько вооруженных саблями поляков. Поляки кричали:
— Что вы делаете? На кого приготовили камни и кипящее масло? На солдат князя Вишневецкого, которые пришли спасти вас от казаков? Вы что, не узнаете польского белого орла на красных знаменах? Не видите павлиньих перьев на головах солдат? Где вы видели, чтобы холопы одевались в горностаевые кунтуши? Не можете разглядеть, что у солдат усы от уха до уха, а не висячие, рачьи, как у казаков? Открывайте ворота князю Еремиашу, несите медовые пряники его героям! Они пришли спасти вас, ваших жен и детей!
И действительно, над облаком пыли реяли красные знамена, на них сияли в солнечных лучах белые орлы, обещая помощь и спасение. Радостный крик пронесся над стенами:
— Помощь! Помощь идет!
Женщины с детьми на руках выходили из башен, поднимались на стены и, увидев красные знамена, говорили:
— Чудо свершилось, Бог послал спасение!
Весь Немиров высыпал на улицы, люди появлялись из убежищ, из домов, из подвалов. Толпа текла к воротам, чтобы увидеть польских солдат. Некоторые уже успели надеть праздничную одежду, евреи со свитками Торы в руках готовились встречать князя. Мальчишки забирались на стены, чтобы посмотреть на героев. Только матери пытались спрятать своих дочерей.
Но вот солдаты уже близко, а евреи не спешат открывать ворота. Вот подъехал всадник с белым флагом, остановил коня и закричал:
— Открывайте ворота солдатам князя Вишневецкого!
— В сторону, евреи, в сторону! Открыть ворота, польские солдаты пришли, — кричит пан Кошницкий.
— Увидим, что это за солдаты, когда подойдут поближе, — отвечают евреи.
Войско не спешит подойти к городу, остановилось на отдых в ближайшем лесочке. Подъезжают только глашатаи и трубачи, требуют открыть ворота, но евреи будто не слышат.
— Откуда нам знать, кто это. Пусть подойдут поближе, тогда увидим.
— Жиды, трусы, как же вы напуганы! Откройте ворота, выпустите меня к ним. Если не вернусь, значит, это казаки, моя смерть. Если вернусь, значит, наши. Никто из вас мне не нужен, один пойду, а вы можете прятаться под подолами ваших жен, — проклинал евреев пан Кошницкий.
Евреи открыли калитку в воротах. Глашатай повел Кошницкого к лесу, где стояло войско. Немало времени прошло, но вот он появился на белом коне, держа в руке польское знамя. Его сопровождали двое трубачей. Евреи смотрели со стен. Сыграли трубы, и пан начал читать во весь голос:
— «Именем князя Руси Еремиаша Вишневецкого, владельца Немирова, приказываю немировским жителям открыть ворота солдатам его светлости».
— Да здравствует наш спаситель князь Вишневецкий! — ответили со стен. Ворота распахнулись.
Евреи вышли встречать солдат князя. А из леса, беспорядочно размахивая знаменами, с криками «ура» уже неслось к воротам войско. Встречающие испуганно остановились. Не так войско входит в свой собственный город. Но было слишком поздно: в ворота уже ворвались первые всадники. Теперь их узнали по длинным рачьим усам, и крик пролетел по улицам:
— Казаки! Казаки!
Глава 6
Немиров
Все это выпало нам, но мы не забыли Тебя
и не нарушили завета Твоего.
В городе началась паника. Женщины хватали детей, мужчины — что попало, и бежали. Но никто не знал, куда бежать. Одни кричали: «На кладбище! Раввин там. Лучше умереть у родных могил!» «К реке!» — кричали другие. Но казаки уже были у них за спиной. Тут и там слышались крики девушек и молодых женщин, которых казаки хватали и затаскивали на лошадей. Но вскоре крики затихли, слышался только глухой топот копыт.
Тихо и пусто стало на узких улочках, будто весь город вымер. Валялись в грязи страницы святых книг, окровавленная одежда, мужские шапки и женские чепцы, домашняя утварь, обрывки талесов и человеческие тела. И уже не разобрать было, чье это тело, чья одежда. Все перемешано, растоптано конскими копытами. Только из домов, из-за закрытых дверей и ставней доносятся шум и голоса.
Показался из дома казак, полуголый, в висящей лоскутами рубахе, в одной руке держит серебряный подсвечник, другой рукой тащит за собой девушку в разорванной одежде, с растрепанными волосами. Девушка пытается вырваться, колотит казака кулаком по голой спине, но он только смеется. Еще один казак выходит из другого дома, несет на плече девушку, потерявшую сознание. Казаки останавливаются, кладут на землю свои жертвы, как связанных телят, начинают меняться девушками, торгуются, доплачивают друг другу подсвечниками, отрезами шелка, шубой, парой сапог. Совершив обмен, расходятся, таща свою добычу.
36
Десять еврейских религиозных ученых, замученных по приказу римского императора Адриана в 135 г.