Страница 51 из 117
— Я еще не видел Кевина, — сказал О'Берн. — Надеюсь, он не устроил там скандала.
Когда Джордж Локвуд перешел на предпоследний курс, контингент студентов — выходцев из Восточной Пенсильвании пополнился новичком по имени Дэвид Фенстермахер из Лебанона, выпускником Академии Мерсерсберг. Впервые Джордж заметил его не в университете, а в поезде, когда оба они ехали домой на рождество. Фенстермахер казался слишком юным для студента (Джордж забыл, что на первом курсе все выглядят очень юными), поэтому Джордж Локвуд и в поезде не обратил бы на него внимания, если бы не заметил на его чемодане наклейки с изображением университетского вымпела — маленькой дани тщеславию; на вещах Джорджа никаких наклеек никогда не было.
Они стояли рядом на перроне вокзала, ожидая, когда откроют ворота. При обычных обстоятельствах Джордж Локвуд игнорировал бы своего более молодого попутчика, но в канун рождества у него было настроение поболтать, поэтому он заговорил первым:
— Я вижу, вы из Принстона.
Дэвид Фенстермахер улыбнулся.
— Да, мистер Локвуд. Еду в Лебанон.
— Понятно. Значит, в Рединге пересадка.
— Да, сэр.
— Кажется, вам надо ехать на поезде, следующем до Форт-Пенна.
— Да, сэр. Я сойду на сортировочной станции, сяду в поезд, идущий в Форт-Пенн, и через час буду дома. Рад, что еду домой.
— Почему? Разве вам не нравится в Принстоне?
— Нравиться-то нравится. Только дома лучше. С сентября ни разу досыта не поел.
— Да, первый год нам всем приходится трудно. Вы ведь на первом курсе?
— Да, сэр.
— А до Принстона где учились?
— Два года в Мерсерсберге, а перед этим окончил среднюю школу в Лебаноне.
— В таком случае, в Принстоне у вас должно быть много друзей. После Мерсерсберга многие поступают в Принстон.
— Да. А вы из Шведской Гавани?
— Да. Откуда вы знаете?
— Мне про вас рассказывал один мой товарищ. Он родом из Гиббсвилла. Олден Стоукс. Мы учились с ним в одном классе в Мерсерсберге. Я поеду к нему погостить на каникулах.
— Пойдете с ним на Ассамблею?
— Собираемся на какой-то бал. Разве это называется Ассамблеей?
— О да. Ассамблеей молодежи. Олден Стоукс — кузен моего кузена.
— Я знаю.
— Откуда?
— Он мне сказал.
— Ну и ну! Как видно, информировал он вас обо мне довольно подробно.
— По-моему, да.
— Черт возьми!
— В основном — в очень лестном для вас духе. Полагаю, долго вы в Шведской Гавани не пробудете.
— Почему же вы так полагаете?
— Вам предстоит провести большую часть каникул в Филадельфии и в Нью-Йорке. Мне так сказали.
— Неверно сказали. Возможно, я побываю на одном-двух званых вечерах в Филадельфии, но эти вечера уже не доставляют мне удовольствия. Рождество надо проводить в домашнем кругу. Друзей навестить тоже можно. Значит, вы поедете в Гиббсвилл. Но он, по-моему, мало чем отличается от Лебанона. Хотя в вашем городе я никогда не был.
— В Гиббсвилле веселее. Там чаще устраивают званые вечера. Наша молодежь в большинстве ездит в Рединг или в Форт-Пенн, где бывают большие балы.
— Я собираюсь быть на балу в Форт-Пенне числа двадцать восьмого или двадцать девятого.
— Вот как. Мой дядя — один из устроителей. Рой Райхелдерфер. Он окончил Йель. Вы его знаете?
— Нет.
— Мой дядя. Он такой крупный… Райхелдерферы все крупные. Мой двоюродный брат Пол весит больше двухсот фунтов, а ему всего четырнадцать.
— А в вас не больше ста пятидесяти фунтов.
— Но я и не Райхелдерфер. Моя фамилия Фенстермахер.
— Понятно.
— Мне кажется, я не сказал, как меня зовут. Меня зовут Дэвид Фенстермахер.
— Вот как. У нас в округе Лантененго много Фенстермахеров. И в Шведской Гавани встречаются. Но я не знаю ни одного Райхелдерфера. По-моему, ни одного… Ну вот, наконец. Вы едете в пульмане?
— Нет. В пульмане я езжу только с родителями.
— Ну, если не увидимся во время каникул — до встречи в Принстоне.
— До свидания, мистер Локвуд. Рад был познакомиться с вами.
Эта встреча имела последствия. В канун Нового года Джордж Локвуд поехал на гиббсвиллскую Ассамблею. «Дама», приглашенная им на бал, заболела фурункулезом, и он оказался без партнерши, так что мог теперь свободно заполнять свою карточку какими угодно именами (или совсем не заполнять), мог, когда захочется, выйти покурить сигару или выпить пунша. Он стоял со стаканом пунша в руке, когда к нему подошел Ред Филлипс, один из гиббсвиллских знакомых, и сказал:
— А я повсюду тебя ищу.
— Не там, где нужно.
— Слушай, Джордж. Там одна девушка из Лебанона хочет с тобой познакомиться. Говорит, что ты знаешь не то ее брата, не то еще кого-то из членов семьи. Ты не занят на второй вальс после перерыва?
— Дай проверю. Нет. Как ее зовут?
— Элали Фенстермахер.
— Ее брат у нас на первом курсе. А она хорошенькая?
— Очень. И притом умеет поддержать беседу.
После перерыва, перед началом второго вальса, Джордж Локвуд познакомился с Элали Фенстермахер и закружил ее по залу.
— Вы были очень любезны с моим братом. Благодарю вас.
— А, вы об этом зеленом юнце? Он славный малый.
— Вы говорите, как Мафусаил. Подождите, когда-нибудь еще пожалеете, что уже не молоды.
— Я — нет. Это женщинам, а не мужчинам хочется казаться моложе. Вы уже начали приуменьшать свой возраст, мисс Фенстермахер?
— Нет. И не собираюсь. Просто никому не буду говорить, сколько мне лет.
— Можете и не говорить. Вам девятнадцать — двадцать. Я всегда угадываю с точностью до одного года.
— Вы очень проницательны, мистер Локвуд.
— Что ж здесь проницательного? Возраст девушки определить нетрудно. Могу угадать возраст любой женщины, если она моложе тридцати. Позже — труднее, а до тридцати — довольно легко. В какой школе вы учитесь?
— Я уже окончила школу. В июне. Училась в Оукхилле.
— Так это же недалеко от Принстона. Подумать только — вы учились поблизости от меня… да и Лебанон не так уж далеко. Вы считаете, что мир тесен, мисс Фенстермахер?
— Смотря чей.
— То есть?
— Если вы подразумеваете свой мир, то он действительно тесен. Три месяца вы жили с моим братом на территории одного и того же университета, а заметили его только на прошлой неделе. Это потому, что ваш мир крохотен. Поэтому мир в целом кажется возле вас бесконечно шире.
— Согласен, хотя я не знал, что попаду на урок высшей математики. Не старайтесь убедить меня, что вы — синий чулок, мисс Фенстермахер.
— И не буду. Разве человека из Принстона можно в чем-нибудь убедить?
— Зачем отчаиваться? Или вы устали просвещать своих друзей из Лихайя?
— По крайней мере, мои друзья хотят учиться.
— Еще бы. Им ведь многое надо наверстать.
— А я считала вас другом Реда Филлипса.
— Что ж, я обязан ему знакомством с вами. Как видите, я признателен ему за этот скромный, простодушный жест человеколюбия. Вы были в прошлый раз на балу в Форт-Пенне?
— Да, а что?
— Как жаль, что я туда не поехал.
— Мой дядя был одним из устроителей.
— Вы игнорируете комплимент? Я сказал: как жаль, что я туда не поехал.
— Я вас слышала, только не знала, хотели вы сделать комплимент или просто подразнить меня.
— И Ред там был?
— Ред Филлипс? Господи, есть же и другие кавалеры, не только Ред.
— И как же их много?
— Как много?
— Как много других? Надо же мне выяснить, сколько у меня соперников.
— Не знала, что вы собираетесь с кем-то соперничать.
— Конечно, не знали, но теперь знаете. Можете сразу избавить их от мучений и заодно облегчить мое положение.
— А вы самоуверенны, скажу я вам.
— Разве не было бы более гуманно с вашей стороны избавить их сейчас же от мучений? Искренне надеюсь, что к тому времени, как я приеду к вам, вы, по крайней мере, отделаетесь от парней, что играют у вас под окном на мандолинах.
— Откуда вам…
— Так это же очевидно. Уверен, что целое лето веселый клуб имени Ф. и М. всем составом поет вам серенады.