Страница 7 из 9
А рыбы-дети и морские зверята, вместе с мамами и папами, из всех морей и от всех берегов океана что было духу поплыли к конфетной пальме. Моря в одно мгновение опустели; рыбаки, вытащив невод, покачивали головой, не могли взять в толк, что же такое приключилось.
Конфетная пальма бросала и бросала орехи в меду, клюкву в сахаре, конфеты «Раковая шейка» и «Мишка», монпансье, халву, карамель «Птичье молоко», «Прозрачную» и «Угадай-ка». Даже вода в океане вокруг пальмы стала не солёная, а сладкая.
Дельфинята, китята, осетрята, медузята, белужата, морские ежата, меч-рыбята и другие рыбьи ребята плыли за конфетной пальмой; собралось их столько, что воды не видно. Куда ни взглянешь — раскрытые рыбьи рты.
Летучие рыбята ловили розовый и белый зефир прямо в воздухе. Двое сельдят-одноклассников, которые всегда ссорились, схватили сливочную тянучку и поплыли в разные стороны. Тянучка возьми и притяни их друг к другу.
— Ничего не поделаешь, будем дружить, — сказал старший сельдёнок. И они вместе съели эту волшебную тянучку и с тех пор всегда всем делились.
Птицы летели в дальние северные страны и в дальние южные страны и везде рассказывали о чудесной конфетной пальме, которая плывёт по океану.
Белые медвежата, тюленята, моржата, морские зайчата, пингвинята обыкновенные и пингвинята, дети королевских пингвинов, сошли с ледяных берегов и поплыли поскорее.
Нагрянули утром охотники на котиковые лежбища, а там ни котиков-пап, ни котиков-мам, ни котиков-детей.
Толстая мама-тюлениха едва поспевала за своими детками и на ходу говорила:
— Много конфет не ешьте — от сладкого испортятся зубки и заболит животик!
А Большая Слоново-Пальмовая Мышь-Капитан стояла на вершине дерева между зелёных листьев и командовала:
— Право руля! Тысяча морских дьяволов и один серый кот!
Чудовище шло и шло по дну океана. Оно чувствовало, что Ёженька с каждым шагом всё ближе, и сил у него прибавлялось.
Вот и Остров Настоящих Вулканов показался.
— Куда ты спешишь, о шагающая по волнам прекрасная Королева Пальм? — прогрохотал Старый Вулкан. — Я догадался, кто ты, потому что лишь у Королевы может быть такая летающая и плавающая свита — медведи и тюлени, рыбы и птицы.
— Мы идём на помощь Ёженьке, — отозвалась из зелёной пальмовой кроны Мышь.
— Счастливого пути! И поторопись, о могучее королевское дерево с пискливым голосом. Жерло моё кипит от тревоги за Доброго Художника и его детей.
— Полный вперёд! Самый полный! — пискнула Мышь.
Чудовище побежало так быстро, так сильно топоча, что дно океана заколебалось под его лапами.
А ТЕМ ВРЕМЕНЕМ...
Тем временем Нарисованные Человечки вместе с Бешеными буквами стали в круг и принялись считаться: кому первым начинать войну.
Сначала посчитались Ёженькиной считалкой.
Вышло начинать Нарисованным Человечкам.
Потом посчитались злой считалкой.
И опять вышло — начинать Человечкам.
— Война — завтра утром! — сказала Ёженька. — Спокойной ночи!
Ничего не ответили Бешеные буквы.
Ёженька, и воины-ежи, и воины — бывшие людоеды отошли, улеглись на песочке около прибрежной скалы и уснули.
Они ведь очень устали после такого трудного плавания.
Рыба-Бутылка покачалась на волнах и тоже уснула. Тихо стало, темно...
А как только стало тихо и темно, зашептались, зашипели Бешеные буквы:
— Пошшшшшлем шшшшшшпионов... Пусть шшшпионы пережжжжжалят Ежжжженьку и её воинов, пока те спят...
... Шшшшшуршат, ползут по песку шшшпионы-змеи. Ничего не слышат Человечки — так крепко они уснули.
Вот уже шпионы-змеи пережалили всех воинов — бывших людоедов. И ужалили Среднего Ежа.
— Тревога! — успел вскрикнуть Старший Еж, когда его жалили змеи.
Ёженька и Маленький Еж вскочили на ноги и пиками отогнали змей.
Только они двое остались в живых, да ещё Рыба-Бутылка.
Взглянула Ёженька на звёзды в ночном небе и тихо спросила:
— Что нам делать, звёздочки?
Не ответили звёзды, замигали, сгоняя с глаз слезы.
— Что нам делать? — спросила Ёженька у серебряной луны.
Спряталась за тучи луна, ничего не ответила.
— Что нам делать? — спросила Ёженька у океана, который тревожно шумел у её ног.
— Садитесь на Рыбу-Бутылку, и я унесу вас отсюда, пока не поздно, — пророкотал океан.
— Разве ты не знаешь, если мы уплывём, завтра казнят отца?! — ответила Ёженька.
— Тебе всё равно не спасти его, — вздохнул океан.
— Пусть нас только двое, мы не оставим отца. Сказав это, Ёженька обняла Маленького Ежа, и они пообещали друг другу: если придётся — умереть, но не отступить.
А небо светлело, и стало видно, как строятся Бешеные буквы. Слышно стало, как буква «Б» бьёт, барабанит в барабан, а кровавая буква «К» командует:
— Ать-два!.. Ать-два! Вперёд, на Ёженьку!.. В последний раз обратился Добрый Художник к букве «Ч», которая с мечом в руке стояла у дверей сараюшки-развалюшки — его тюрьмы:
— Отпусти меня на волю! Слышишь барабан?! Бешеные буквы идут воевать с Ёженькой и Маленьким Ежом. Без меня дети погибнут. Вспомни, что ты не чужая, не чёрствая буква, а чистая, человеческая. Отпусти меня на волю, чтобы я помог Ёженьке!
— И чччеловек бывает ччччёрствым и ччччужим, — с трудом выговаривая слова, — сказала мрачная, молчаливая буква «Ч».
— Нет, нет, тот, кто стал чёрствым и для всех чужим, — уже не человек!
Задумалась буква «Ч».
И, подумав, как ещё ни разу в жизни не думала, опустила она свой меч, раскрыла дверь сараюшки-тюрьмы и тихо сказала:
— Ты прав, добрый ччччеловек. Пусть будет по-твоему...
Памм-пампампам-памм... — бьёт, барабанит барабан. Поднялась Ёженька вместе с Маленьким Ежом на скалу, вложили они стрелы в луки и ждут врага.
— Ать-два... Ать-два! — командует кровавая буква «К».
Идут, ползут Бешеные буквы.
Выстрелили Ёженька и Маленький Еж из луков. Хорошо прицелились, метко выстрелили, но стрелы не пробили вражеских железных щитов.
Метнули они копья; копья сломались, ударившись о железо.
Тихо, страшно, только слышится-памм-пампампам-памм — бой барабанов да шуршание шпионов-змей.
Вот уже Бешеные у подножия скалы.
— Сдавайтесь! — крикнула «К».
— Ни за что! — ответила Ёженька.
— Лучше мы бросимся со скалы и разобьёмся! — сказал Маленький Ёж.
Ползут по склону скалы Бешеные буквы. Со всех сторон ползут...
Но что это?! Взбаламутился океан, затряслась земля, расступились волны, и на берег выскочило Чудовище-Пятирог.
Ах, как вовремя оно подоспело, милое Чудовище, — в самую распоследнюю секунду!
Оно выскочило на берег, отряхнулось, улыбнулось Ёженьке и бросилось на Бешеные буквы. Справа от него выскочили из океана белые медведи с белыми медвежатами. А слева — тюлени с тюленятами, моржи с моржатами, котики со своими котятами. И все они тоже отряхнулись, улыбнулись Ёженьке и бросились на врага.
Вот какая грозная армия!
Испугались Бешеные и побежали что было мочи.
— Всё равно догоню и растопчу! — заревело Чудовище. Очень уж оно переволновалось за Ёженьку и рассердилось; и добрый может рассердиться.
— Стойте! — раздался вдруг голос Доброго Художника. Все послушались и остановились. А Художник подбежал к Чудовищу, погладил его и, обернувшись к Бешеным, сказал: