Нечисть (ЛП)

Барерис огляделся, стремясь как можно быстрее сориентироваться в обстановке. Он оказался в освещенном колеблющимся зеленоватым светом зачарованных факелов помещении. Светильники были вечными – лишенное тепла пламя не сжигало древесину. Но эти покои, похоже, построили не мулхоранди. Трапециевидная форма комнаты, квадратные дверные проемы, украшенные странными зигзагообразными резными узорами – все это заметно отличалось от архитектурного стиля его предков и представителей других известных барду культур.

Портал по эту сторону оказался аркой из белого камня, идентичной своему двойнику. Её охраняли двое кровавых орков, вооруженных копьями и саблями. Их бляхи с изображениями черепа циклопа и четырехконечной звезды, похоже, свидетельствовали о том, что орки находятся на службе у одного из Красных Волшебников. Охранники с интересом уставились на Барериса.

Их дотошность заставила барда почувствовать укол беспокойства. Он ощутил глупое желание выхватить клинок из ножен и попытаться прикончить охранников до того, как они смогут поднять тревогу. Вместо этого юноша смерил их надменным взглядом.

Орки вытянулись, как только позволило им сутулое телосложение, и, сжав копья, выдвинули их вперед и вернули в прежнее положение, со стуком опустив на пол. При виде воинского салюта Барерис выдохнул с облегчением – ему удалось обмануть первых же встреченных здесь существ.

Один из стражников, который из-за жидкого бельма на глазу выглядел ещё отвратительнее, чем остальные представители его расы, кинул выжидающий взгляд обратно на портал. Но оттуда больше никто не появился, и тогда он спросил:

– Никаких рабов на этот раз, Повелитель?

– Нет, – произнес Барерис, – я шел впереди, чтобы сообщить, сколько вы получите и когда. Это поможет нам все распланировать. – Он надеялся, что в его импровизации была хоть капля смысла.

Рот орка скривился.

– Тогда вам нужно повидаться с отродьем.

«Отродьем? Что, во имя свирели Биндера, это значит?»

– С тем, кто за это отвечает.

Орк кивнул.

– Ну да, с той тварью Ксингаксом. Так мы его и зовем, отродьем. – Он заколебался. – Может, мы и не должны так делать, но он же не один из вас, Повелители. Он… то, что он есть.

– Понимаю, – произнес Барерис. Хотел бы он, чтобы это действительно было так! – И где же он?

– Где-то наверху. Вы сможете подняться здесь, – копьем орк указал на лестницу за одним из квадратных дверных проемов.

Барерис начал было произносить слова благодарности, но осознал, что обычный Красный Волшебник вряд ли стал бы проявлять вежливость по отношению к оркам.

– Ясно, – он отвернулся.

– Повелитель?

Бард задышал чаще, испугавшись, что каким-то образом все же выдал себя, и развернулся.

– Чего?

– Я не хотел побеспокоить вас. Я бы и не стал, если бы вы не были тут впервые. Это ведь действительно так? Понимаю, что вы волшебник и в десятки раз мудрее, чем такие, как я, но вам же известно о том, что, перед тем, как приблизиться к Ксингаксу, нужно защитить себя, верно?

– Конечно, – соврал Барерис, гадая, что за защита тут поможет и надеясь, что ему это не понадобится. Сам он в любом случае предпочел бы держаться как можно дальше от этого «отродья», чем бы оно ни было.

Он обнаружил, что из комнаты с аркой ведут несколько узких мостков. Похоже, по ним можно было обойти множество разнообразных чердаков и балконов, даже не спускаясь на расположенную на сопредельном нижнем уровне обширную сеть покоев и коридоров. В отличие от остальной цитадели, переходы тоже выглядели частью недавно построенного комплекса. Чтобы сделать их, Красным Волшебникам – или, скорее, их слугам, – должно быть, пришлось приложить немало усилий. Это было довольно странно, учитывая то, что за все это время навстречу Барерису не попалось ни души.

Но, странно или нет, юноше открылась воистину благословенная возможность беспрепятственно обследовать окрестности, не опасаясь наткнуться на кого-нибудь, кто бы мог разоблачить его маскировку. И через некоторое время он понял, что удача была ему просто необходима. При взгляде на его лицо с близкого расстояния любой бы заметил отражавшиеся на нем ужас и отвращение, как бы ни пытался бард скрыть свои чувства.

Из-за полного отсутствия окон он вскоре сделал вывод, что находится под землей. Провонявшие ладаном и падалью холодные своды выглядели старыми – возможно, старше, чем сам Дельхумид – и источали ту же ауру порока и опасности, что и та проклятая земля. Но, в отличие от мертвого города, в подземельях кипела жизнь. Некроманты зачитывали заклинания над трупами и скелетами, и те поднимались на ноги – неуклюжие зомби и проворные, позвякивающие костями остовы людей. Воины тренировали нежить в использовании булавы и копья, словно рекрутов, недавно набранных в ряды армии. Гули когтями и клыками практиковались по команде уничтожать соломенные чучела. Полдюжины теней слушали одетого в броню трупа с безглазым, сочащимся лицом, видневшимся за поднятым щитком шлема, который разъяснял им стратегию и тактику.

Происходящее ужаснуло бы любого, кроме некроманта, но все же это оказалось неожиданно. Ведь законы разрешали Красным Волшебникам превращать своих рабов в солдат-нежить. Они все время создавали подобных чудовищ. Поэтому Барерис вновь задался вопросом: зачем нужна такая секретность?

Тем не менее, ему не было до этого дела. Почти. Все, что сейчас имело значение – вырвать Таммит из этого ночного кошмара, пока её хозяева не успели её изменить.

Он отказывался рассматривать возможность того, что они уже могли сделать это. Но потом юноша обнаружил платформу, откуда открывался вид на склеп, где находились дюжины вялых, тощих, всклокоченных людей со шрамами от плеток и нестрижеными волосами, выдававшими в них рабов. Барерис по очереди тщательно осмотрел пленников, вглядываясь в каждую тень и угол, но Таммит там не оказалось.

С натянутыми нервами он двинулся дальше, убыстрив шаг. Ему больше не было дела до того, что его ботинки слишком громко стучали по дощатому настилу, а кто-нибудь, посмотрев на него снизу, мог счесть его поведение подозрительным. Осматривая комнату за комнатой, Барерис возблагодарил судьбу за то, что катакомбы были столь обширны. Пока здесь оставались необследованные помещения – у него оставалась надежда. Но одновременно он их за это ненавидел, ведь их запутанность и размеры мешали ему узнать правду.

Пройдя через очередной недавно построенный проем, юноша наконец-то увидел возлюбленную – Таммит лежала навзничь на полу в пустой комнате. Конечно же, она просто спала, ведь никаких признаков, указывающих на что-либо другое, заметно не было. Никаких ран, никакой трупной одутловатости или синюшности.

– Таммит! – позвал Барерис, пытаясь говорить достаточно громко, чтобы разбудить её, но не настолько, чтобы его могли услышать снаружи.

Она не пошевелилась. Он позвал снова, громче, но она все равно не ответила.

С дрожью проглотив ком в горле, юноша отказался поверить в то, что её совсем недавно убили каким-нибудь не оставляющим следов ядом или заклинанием и поэтому её тело ещё не успело начать разлагаться. Так просто не могло быть.

Хотя он прекрасно знал – очень даже могло.

В эту комнату не вело ни одной лестницы. Юноша перелез через ограждение и спрыгнул вниз, как тогда, когда он соскочил с палубы корабля на пристань доков в Безантуре. Казалось, это происходило в другой, светлой жизни.

Приземлившись, он сильно ударился, но не пострадал. Барерис бросился к Таммит, упал на колени и прикоснулся к её щеке. Как он и боялся, кожа девушки была ледяной. Прерывающимся голосом юноша вновь прошептал имя возлюбленной.

Её глаза распахнулись. Его переполнила невероятная радость, и тогда она поднялась и вцепилась ему в горло.

По крайней мере в одном отношении замок Коссута в Эскаланте походил на все остальные человеческие крепости – в предрассветные часы практически все его обитатели спали мертвым сном. Именно поэтому Хезасс Нимия, тарчион Лапендрара и Вечное Пламя дома божества, и выбрал этот глухой час, чтобы в сопровождении своих четырех големов обойти все основные алтари. Автоматы, вырезанные из темно-коричневого тэйского дуба, очертаниями напоминали солдат. Предназначались они в основном для того, чтобы служить лучниками, и длинные луки являлись частью их тел, от полированной поверхности которых отражался блеск мириад священных огней. В свободных руках Хезасс заставил их нести мешки.