Страница 56 из 197
— Я думаю, — ответил Раттенкопф, — что задачу можно поставить, как юридическую. Это позволит Эдварду, при наличии достаточных полномочий, решить ее путем правильно организованных переговоров, и получить результат, который нас устроит.
— Переговоры… — Норхорн брезгливо скривился.
— Мне, — сказал Раттенкопф, — тоже не нравится этот путь, но если так мы избавимся от последних паршивых овец в нашем стаде, то, я думаю, на это можно пойти.
Швейцарский адвокат протянул руку и коснулся кнопочки звонка.
— Кто? — послышался мужской голос из динамика переговорной коробки.
— Это Эдвард Флегенхайм, мы только что общались по телефону, мистер Киршбаум.
— Открываю, — сказал тот же голос. Замигала табличка «open». Адвокат толкнул дверь, и шагнул в маленький тамбур, от которого шла короткая лестница вверх, собственно, в апартаменты. На лестнице стояли Гюнтер Киршбаум и Патрик Тэммелен.
— Добрый день, джентльмены, — сказал Флегенхайм.
— Проходите в холл, это вверх и налево, — сухо произнес Киршбаум, не затруднив себя ответом на приветствие.
— Как вам угодно, — адвокат профессионально улыбнулся, и проследовал в холл. Двое пассажиров прошли следом за ним, и Киршбаум предложил:
— Садитесь за стол.
— Хорошо, — адвокат снова улыбнулся, и устроился в одном из кресел, расставленных по периметру круглого пластикового стола. Киршбаум и Тэммелен молча сели напротив.
— Джентльмены, — начал Флегенхайм, — мне очень хотелось бы понять причины вашего недовольства. И, я думаю, надо пригласить фрау Киршбаум и мисс Йошида, они тоже пассажиры, и имеют равное право высказать свои претензии.
— Они доверили это нам, — лаконично сообщил Тэммелен.
За столом наступили тишина, и швейцарский адвокат сделал вывод, что ситуация уже слишком запущена, поэтому трудно надеяться на хороший исход, и все же…
— Я полагаю, джентльмены, что вас снабдили некой негативной информацией. Было бы правильнее, если бы вы сказали, что это за информация. Возможно, есть опровержение.
— Ладно, — сказал Гюнтер, — вот факты. Первый: когда около сотни пассажиров решили покинуть «Либертатор» и улететь в Европу, администрация устроила на собрании игру, известную, как «поле чудес в стране дураков», чтобы пришпилить пассажиров к месту, вытащив из них заодно еще денег. Второй: когда мы четверо ушли с этого спектакля, возбудилась ППУ и потребовала нашей явки для каких-то объяснений, как будто мы — клиенты исправительной колонии, а не акционеры, заплатившие серьезные деньги на реализацию проекта. А теперь, попробуйте опровергнуть.
— Герр Киршбаум, — сказал адвокат, — что вы знаете о коммерческих провокациях, как о средстве в конкурентной борьбе?
— Вы пришли читать нам лекции? — насмешливо спросил Тэммелен.
— Нет, я пришел апеллировать к вашему здравому смыслу, и начну с уточнения: вы не сегодня решили уехать. Вы заранее зарезервировали места на рейс до Парижа. Этому, вероятно, была причина, и хотелось бы понять: какая?
— А давайте, — вмешался Гюнтер Киршбаум, — сначала я вам задам несколько вопросов.
— Конечно, пожалуйста, задавайте, — согласился Эдвард Флегенхайм.
Гюнтер, глядя прямо в глаза адвокату, поднял растопыренную ладонь, и начал загибать пальцы.
— Первое: кем избран Совет Тетрархов и какие у него полномочия?
…Второе: кто командует сотрудниками ППУ?
…Третье: что случилось с Иоганном Вилвортом?
…Четвертое: кто поделил пассажиров на четыре неравноправных сословия?
…Пятое: на борту девушки с темно-зеленой кожей, и хищными глазами — кто они?
…Пока достаточно. Я слушаю ваши ответы, герр Флегенхайм.
— Герр Киршбаум, когда я начал говорить о коммерческих провокациях, то, фактически, приступил к ответу на ваши, тогда еще не заданные, вопросы. Возможно, вы не успели задуматься о последствиях того, что на Маскаренском плато обнаружены минеральные ресурсы весьма внушительной стоимости. Именно поэтому против компании «Гипер-Лайнер», владеющей исключительным правом геологической разработки этого плато, развязана кампания клеветы, или, как модно выражаться: «информационная война»…
— Экспертизу сюда, — резко перебил Патрик Тэммелен, похлопав ладонью по столу.
— Какую экспертизу? — удивился адвокат.
— Геологическую экспертизу, — пояснил англичанин.
— Если вы желаете, мистер Тэммелен, то я подготовлю вам документ-обязательство о неразглашении конфиденциальной информации, и когда вы его подпишете, то сможете ознакомиться с результатами исследований геологов.
— Отлично, герр Флегенхайм! До утра еще достаточно времени, чтобы все это сделать.
— Извините, но рабочий день закончился, сейф с документацией уже опечатан.
— Какая жалость! — англичанин вздохнул, — Значит, чтобы это посмотреть нам придется отказаться от вылета в Париж, не так ли?
— Увы, да, — подтвердил швейцарский адвокат.
Англичанин посмотрел на Гюнтера Киршбаума.
— Что ты об этом думаешь, дружище?
— Тут нечего думать, Патрик, этот старый трюк называется «кормить завтраками». Мне кажется, что и ответы на мои пять вопросов я смогу получить только завтра. А когда наступит завтра, то оно станет «сегодня», и ответ я смогу получить, опять-таки, завтра.
— Угу, — англичанин саркастически улыбнулся, — это чертовски увлекательно: гоняться за завтрашним завтраком. Но, у нас другие дела, герр Флегенхайм.
— Так что, — договорил германец, — извините, но мы вынуждены с вами попрощаться.
— Ладно, — сказал адвокат, и встал из-за стола, — я не буду отрывать вас от семейных дел. Печально, что мы сегодня не нашли общего языка. Но, я надеюсь, что позже, когда вы вернетесь домой, и обдумаете все спокойно, то решите разумно распорядиться своими акциями. Тогда, вы можете обратиться ко мне, либо к моему брату Йакобу, в контору в Цюрихе. Я оставляю вам визитки.
Когда швейцарский адвокат был выпровожен, Патрик Тэммелен задумчиво покрутил в пальцах одну из визиток, пробурчал «очень хорошая полиграфия», и сунул ее в карман рубашки.
— Думаешь, пригодится? — спросил Гюнтер Киршбаум.
— Как знать, дружище, как знать, — произнес англичанин.
— Ну, мужчины, что было? — спросила Йошида Акеми, появляясь в холле.
— Была неудачная попытка разводки, — проинформировал Гюнтер, — а где Рената?
— Она читает детям на ночь. Сказала, что подойдет сюда, когда уложит их спать.
— О, да! Моя Рената — живой символ порядка в семье.
— Она замечательная! — объявила британская японка.
— Это точно, — Гюнтер кивнул.
— Дружище, — сказал Патрик, — а про каких девушек с темно-зеленой кожей, и хищными глазами ты спрашивал у этого швейцарского жулика?
— Так, я потому и спросил, что понятия не имею, кто они такие. Мы с Ренатой случайно увидели их, когда была последняя стоянка у Маскаренского плато. Мы в тот день рано встали, решили погулять по верхнему обзорному мостику, и заметили, что в хвостовом секторе, где авианосцы, что-то происходит. У нас оказался с собой бинокль, так что мы хорошо разглядели команду, которая там работала. Это крепкие девушки, вероятно, из какого-то племени банту, но их кожа не шоколадная, а скорее темно-зеленая, и глаза странные, похожие скорее на глаза леопарда. Это довольно трудно объяснить. Лучше показать.
С этими словами, Гюнтер Киршбаум положил на стол трубку-коммуникатор.
— Вы их сфотографировали? — обрадовалась Йошида Акеми.
— Да. Но, качество снимков не идеальное.
— Ну-ка, ну-ка… — она потыкала пальцем в сенсорный экран… — Ух! И правда, зеленые негритянки. Неужели это такое племя?
— По-моему, — заявил Патрик, тоже глядя на экран, — это как-то связано с сомнительным объяснением о фридайверах с оливковой кожей. Будто бы они принимают специальные анаболики, как это делают культуристы, только другого состава. А цвет — это побочный эффект. Мне сразу не поверилось в это.