Круг иных

Красотка сворачивает в переулок и исчезает из поля рения. Пускаюсь бегом, попадаю на боковую улочку, там вижу – в тупике стоит машина. Осматриваюсь на предмет подозрительных компаний, но вокруг только пустые автомобили. Все как один старые, кое-какие явно давно не видели своих владельцев. Брюнетка ждет меня возле «гольфа» одной из первых моделей, с трещиной поперек лобового стекла.

Подхожу к незнакомке. Задняя дверь уже открыта.

– Полезай.

Сажусь. А почему я должен ехать сзади? Сама садится за руль.

– Пригнись! – командует. – Это опасно.

Ложусь в тесный просвет между передним и задним сиденьями. Незнакомка заводит машину, мы трогаемся. Снова я оказался на полу движущегося автомобиля, прячусь неизвестно от кого и еду неизвестно куда. В одном моя спутница права, двух мнений быть не может: здесь действительно опасно.

Через пару минут мне становится муторно: мне физически необходимо знать, куда я направляюсь и кто сидит за рулем.

– Все, я встаю.

– Нет! – вскрикивает она; звучит убедительно. – Нельзя, чтобы тебя видели. Никто не должен знать, что ты прибыл.

Моя спутница сносно разговаривает по-английски, правда, с весьма выраженным акцентом. Что-то отдаленно напоминает… Может быть, русский? Пожалуй, на полу все-таки безопаснее. Не знаю, чего остерегается незнакомка, но вот встречаться с громилами в черном, которые так ловко орудуют щипцами, – перспектива малоприятная.

Тут моя спутница заявляет:

– Все уже подготовлено.

– Для чего?

– Для того, ради чего ты прибыл.

Очевидно, она принимает меня за кого-то другого.

– Да нет же, вы ошибаетесь, – втолковываю ей. – Я не тот, за кого вы меня принимаете.

– Конечно, я о тебе ничего не знаю. Мне нельзя ничего о тебе знать.

Пытаюсь ее образумить. Говорю нарочито медленно, внятно произнося каждое слово:

– Я понятия не имею, куда меня занесло и чего вы от меня ждете.

– И хорошо, тебе надо знать как можно меньше, – талдычит свое. – Все идет по плану.

Совершенно точно, она обозналась, да только объяснения сейчас неуместны. До тех пор, пока наша жизнь под угрозой, решаю полностью ей повиноваться и без лишних дерганий доехать до места назначения. Устраиваюсь поудобнее на полу, чтобы дать мало-мальский отдых избитому и уставшему телу, пересмотреть ситуацию, в которой оказался, и выстроить в голове более-менее ясную схему – верный способ справиться со страхом и преодолеть беспомощность.

Итак, чем мы располагаем:

Во-первых, я понятия не имею, куда меня занесло и что происходит.

Во-вторых, я не сделал ничего плохого.

В-третьих, я не имею никакого отношения к здешним событиям.

В-четвертых, надо поскорее отсюда выбираться.

Повторяю себе, что, если придерживаться этих четырех пунктов, все образуется. Меня можно обвинить в наивности, в том, что я въехал в неизвестную страну на автомобиле преступника, с которым даже не был знаком, но сам я не делал ничего противозаконного. Самое страшное, что со мной могут сделать, – отправить домой.

– Сейчас музыку включим.

Девушка включает магнитолу, и в салоне неожиданно раздаются знакомые звуки. Помню, впервые услышал эту песню в кабинете отца. Давно это было – еще в те времена, когда мы все вместе жили. Очень папа эту вещицу любил. Помню, зашел к нему в кабинет – что-то спросить по домашнему заданию, и он попросил подождать, пока музыка не закончится. Случай из ряда вон выходящий, ведь отец ни под каким предлогом не позволял нам вторгаться, когда он работает. Мне было лет восемь. Я тогда не понял ни слова, но зная, что эта музыка греет ему душу, тут же к ней проникся.

И вот я лежу на полу автомобиля под памятную мелодию, а самого так и плющит: вспоминаю отца с его виноватой ухмылочкой, и на глаза наворачиваются слезы. Похоже, та сила, которая движет людьми, во мне полностью исчерпалась, потому что я, так и не перестав плакать, провалился в сон.

Просыпаюсь поэтапно. Сначала до меня доходит, что я уже не сплю. Потом ощущаю положение своего тела: сижу в кресле. Дальше поднимаются веки, и я вижу темную комнату. Все неподвижно: ни звука, ни шороха.

Потихоньку возвращаются воспоминания: я сидел в машине с девушкой. Как я туда попал? Понятия не имею. Немного прихожу в себя, озираюсь. Теперь по крайней мере можно рассмотреть, где я нахожусь.

Продолговатая комната, похожая на читальный зал. Стены сверху донизу уставлены книгами с одинаковыми корешками (похоже на собрания сочинений или справочники). В дальнем конце – дверь, ведущая в коридор. Я сижу во главе длинного стола, расположенного по центру комнаты. Через щель в дверном проеме проникает тусклый свет из какого-то другого помещения. Что за помещение, отсюда не разобрать.

Зато я прекрасно вижу пистолет, который лежит прямо передо мной. Толстое дуло, рифленая рукоятка. Больше на столе ничего нет. Но вот глаза привыкли к темноте, и я замечаю на противоположной стороне стола чей-то силуэт: сгорбленный человек поник в кресле, уронив голову на столешницу. У меня очень нехорошее предчувствие.

Встаю и медленно направляюсь к нему, придерживаясь за край стола. Да, голова незнакомца чуть повернута, щека покоится на поверхности стола, а вокруг все залито густой тенью. С опаской подхожу, страшась того, что сейчас предстанет моему взору.

Отверстие чуть повыше переносицы. Больше ничего не запечатлелось в сознании: ни глаза, ни волосы, ни одежда – только черная ранка и темная лента, которая сбегает от нее, образуя на столе темную лужу.

Тут дверь позади меня, которая секунду назад была закрыта, приоткрывается, и на пороге возникает девушка в кожаном пальто. У нее уверенные, быстрые движения – она ничему не удивлена. Внимательно глядит на убитого и кивает, удовлетворившись осмотром.

– Отлично, – констатирует незнакомка.

– Я не понимаю… – начинаю я, но она меня прерывает:

– Нет времени! Бери свой пистолет. Мой?

Но она уже направляется к выходу. Хватаю пистолет и за ней. В коридоре нет света, ступаю по твердой мраморной плитке. Выходим на длинную улицу. Уже ночь. У дверей ждет машина, за рулем – молодой человек с сигаретой в зубах.

– Садись назад, – командует брюнетка и обращается к молодому человеку на своем языке, которого я не понимаю. Тот шлепает руками по рулю и оборачивается ко мне.

– Отлично сработано!

Мы мчимся по длинной темной улице, женщина подается ко мне и устремляет на меня цепкий взгляд.

– Движение выражает тебе благодарность.

– Я не понимаю, что произошло. – Голова идет кругом.

– И не надо. Так лучше.

Похоже, она вообще меня не слышит. Пытаюсь крикнуть, но из горла изрыгается нечто больше похожее на всхлип.

– Да послушайте! Я понятия не имею, кто вы такие. Я не знаю, где я – и уж тем более кто тот покойник.

– Ну разумеется, – отвечает брюнетка. – Ты профессионал. Тебе не обязательно знать, кого ты убиваешь.

«Все уже подготовлено для того, ради чего ты прибыл». Только ни за чем я не прибывал. Я – самый обыкновенный праздношатающийся. И не надо показывать на меня пальцами. Голова кружится, иначе рассмеялся бы.

– Я его не убивал.

В этот момент в разговор вклинился водитель: буркнул что-то, и они заговорили о чем-то своем. У меня же появилась возможность собраться с мыслями, после чего я пришел к не очень обнадеживающим результатам.

Что, если я ошибаюсь?

Возможно, я действительно убил того человека в комнате с книгами. Я даже не помню, как попал туда, – сплошной пробел в памяти. Откуда мне знать, что я не схватил лежащий наготове пистолет и не выстрелил? Очень похоже на правду. И молодая особа в этом убеждена. Хотя теперь не важно, стрелял я или не стрелял: пора думать о последствиях.

Дамочка снова обращается ко мне:

– Мы везем тебя в дом, где ты до утра будешь в безопасности. Отдохнешь – двинемся в путь. Тебе надо срочно покинуть страну.

Задаю ей единственный вопрос, на который она в состоянии дать вразумительный ответ: