Дьяволы Фермана

— Однако ролик… — начала Мортонсен.

— Я не желаю больше слышать об этом, Морти, — заорал я. — И я не буду перед тобой оправдываться. Если желаешь уйти, дай мне знать — и побыстрее. Группе Хотчкисса нужен новый ИИ-программист, и я буду счастлив подписать бумаги, чтобы ты могла нас покинуть. — Я оглядел своих коллег, поочередно встречаясь взглядом с каждым из них. — И это касается каждого, кто полагает, что ему со мной не по пути. Если потребуется, я начну с нуля и даже наберу новую команду, если потребуется…

— Боддеккер, — сказала Дансигер, — прости.

У меня сжалось горло. Уж кому-кому, а ей совершенно не за что извиняться.

— Мы все выложились на этом ролике, — продолжала она. — Кажется, мы позабыли, каково пришлось тебе.

— Простите, что подвел вас, — сказал я.

— Фигня, — улыбнулся Депп.

— Эй, — сказал Гризволд. — Сохрани идею. Мы сможем использовать эту «надранную задницу» для какого-нибудь другого товара.

— В любом случае это был наш лучший ролик, — сказал Депп.

— И они ошиблись, не приняв его, — прибавила Дансигер. А затем они втроем направились к выходу и исчезли. Бэйнбридж посмотрела на меня глубоким, задушевным

взглядом и проговорила:

— Спасибо, Боддеккер. — Потом она тоже ушла.

Я посмотрел на оставшихся — Харбисон, Мортонсен и Сильвестера.

— Ну? — сказал я. — А вы что же? Желаете покинуть группу?

— Нет, — буркнул Сильвестер и выскочил из кабинета. Я поудобнее устроился на стуле, скрестив руки на груди, и следил взглядом за Харбисон и Мортонсен, пока они не исчезли за дверью. Никто не сказал ни слова.

Я откинул голову на спинку стула и выдохнул. Затем выругался — на этот раз шепотом. Я все более убеждался, что надо мной висит танталово проклятие. Разве что вместо виноградной грозди я пытался достать ключ от дома, свисавший с бледной, нежной руки Хонникер из Расчетного отдела. Стоило мне потянуться за ним, как рука исчезала. Пара огромных глаз смотрела на меня в кокетливой манере европейской женщины, а в ушах стоял завораживающий, дразнящий смех бразильской экзотики.

Теперь главное — самому поверить в то, что я наговорил своим людям. Это была наиболее сложная задача из тех, с которыми я сталкивался за последнее время.

Не буду сегодня этого делать.

— Феррет, — сказал я.

Он активизировался с характерным звоном.

— Да, мистер Боддеккер?

Я отключил телефонную функцию часов.

— Переведи время так, чтобы складывалось впечатление, будто я пробыл здесь остаток дня. Подгони запись к концу рабочего дня; никто не должен знать — во сколько я ушел на самом деле.

— Слушаюсь, мистер Боддеккер. Ролик для «Наноклина» не прошел, да?

Я резко выпрямился.

— А ты откуда знаешь?

— Высокая сетевая активность феррета мисс Бродбент. Входящая информация от клиента по «Миру Нанотехнологий». Ясно, что эти шаги предприняты для подготовки полного касси.

— Феррет, разве я не предупреждал тебя…

— Простите, мистер Боддеккер, но эта информация передана мне от феррета мисс Дансигер. Она попала в разряд полезной информации, которой я должен располагать.

Я закрыл глаза и потер пальцами виски.

— Ладно, феррет, порядок. Спасибо.

— Мне следует наблюдать за вашим кабинетом, или вы уведомите меня, когда соберетесь уходить?

— Предположим, я ухожу прямо сейчас, феррет.

— Хорошо. Удачного дня.

Послышался щелчок, и он отключился. Я снова откинул голову на спинку стула, усиленно массируя виски. Стоило мне стиснуть их покрепче, и перед глазами словно взорвался фейерверк. Бледно-желтые пятна с рваными краями были окаймлены красным и синим. Круги и прямоугольники вращались в бешеном танце, выделывая невероятные пируэты. Я охнул, захрипел и придушенным голосом выдал поток непристойных ругательств.

Первое, что предстало моим глазам, когда я открыл их, — Бэйнбридж, заглядывающая в дверь кабинета.

— Мне действительно жаль, что у тебя ничего не вышло, Боддеккер.

— Мне тоже жаль, что у нас ничего не вышло, — сказал я.

— Куда это ты идешь?

— Иду? Я?

— Мой феррет утверждает, что ты собрался уходить.

— Правда? У моего феррета слишком длинный язык. Бэйнбридж покачала головой.

— Да нет. Просто нужно настраивать феррет определенным образом, если хочешь, чтобы он улавливал те или иные параметры.

— И ты настроила свой феррет так, чтобы он шпионил за моим?

— Ты бы видел себя, когда пришел после разговора со «стариками». Я решила за тобой присмотреть. Но даже я не ожидала, что ты так быстро соберешься уходить.

— Что ж. — Я ухмыльнулся. — Можешь считать меня трусом и слабаком.

— Нет, — сказала Бэйнбридж. — Ты отступаешь только затем, чтобы броситься вперед. Завтра ты вернешься, готовый к новым сражением.

— Да неужто? Она кивнула.

— Надо думать, ты знаешь обо мне больше, чем я сам… Бэйнбридж непринужденно пожала плечами.

— Может быть, я сумею помочь тебе восстановить силы.

— Как это?

— Я иду с тобой.

— Так, так. А тебе не кажется, что сначала следовало меня спросить?

Она проигнорировала мой вопрос.

— Так куда мы пойдем?

— А ведь тебе не очень-то хочется меня сопровождать, — сказал я.

— Я думаю, что сейчас не стоит оставлять тебя одного.

— Ты всерьез считаешь, что я собираюсь сделать какую-то глупость? За кого ты меня принимаешь? За Хотчкисса?

— Я вовсе не думаю, что ты сделаешь глупость.

— Это самая лучшая вещь, которую я слышал за последние дни, — сообщил я.

— Тем более тебе не стоит быть одному. Возьми меня с собой, Боддеккер.

Наверное, стоило убедить Бэйнбридж отказаться от своих намерений, однако я не очень хорошо соображал и долго не мог придумать — как это сделать. В конечном итоге я сообщил, что направляюсь в Вудстокский Приют Альтернативного Образа Жизни Повышенной Комфортности — навестить свою бабушку. Увы, это не помогло. Бэйнбридж еще больше вдохновилась и долго рассказывала мне, какой я замечательный и заботливый человек. Даже в столь тяжелые для меня времена я не забываю о своей семье… И так далее, и тому подобное… Короче, остаток дня она провела со мной.

К полудню мы добрались до Цеппелин-порта. Я зарезервировал два места на рейс к северной границе, заплатив за билет Бэйнбридж, — вопреки ее протестам. Меня неотступно преследовало чувство вины: я был не в состоянии сказать ей, что между нами все кончено. Нужно работать над собой, думал я, заказывая билеты с оплаченным ленчем. Воспитывать в себе мужество. Я перехитрил пятерых членов банды, которые легко могли убить меня, — а теперь не могу справиться с одной-единственной девушкой, которая мне в тягость, а у меня не хватает смелости послать ее к черту.

Путешествие на цеппелине не добавило мне радости. Поднялся ветер, воздушный корабль мотало из стороны в сторону. Большинство пассажиров, включая и меня, чувствовали себя крайне некомфортно. Бэйнбридж без умолку трещала, рассказывая мне о приключениях ее собственной бабушки с материнской стороны. Я не прерывал ее, хотя, честно говоря, очень хотелось.

За этим занятием настало время ленча. Нам подали кусочки чего-то, напоминавшего хлеб из кислого теста — твердые, как гранит. К ним прилагались пакетики овощной пасты («Еда, идентичная натуральной»), которую следовало размазывать сверху. Сверх этого нам досталась большая бутылка винного напитка «Миньют Мэйд». К концу ленча я познакомился с историей семьи Бэйнбридж аж за последние семьдесят лет. Правда, дольше всего я буду помнить кусок полупережеванных овощей, застрявший у Бэйнбридж в щели между зубами. Там он и торчал, покуда она травила свои бесконечные байки. Поэтому, когда Бэйнбридж отправилась в дамскую комнату, я притворился спящим. Она, несомненно, смутится, едва лишь взглянет в зеркало, и ей будет проще, если не придется смотреть мне в глаза.

Сиденье скрипнуло, Бэйнбридж уселась рядом со мной, и мною овладело странное чувство, которое возникает от чужого пристального взгляда. Она смотрела целую вечность, а потом положила руку мне на лоб. В следующий миг чувство пропало. Бэйнбридж пошевелилась, послышался характерный щелчок монитора: она загрузила электронный журнал…