Дьяволы Фермана

Однако я продолжал твердить себе: моя группа еще преуспеет в Пембрук-Холле, и я заполучу этот чудесный дом в Принстоне.

А пока я должен выбрать ролик, который был бы лучше, чем мой собственный. Тот, который будет представлять Пембрук-Холл в «Мире Нано». К счастью, это нетрудно и займет от силы насколько минут. Остались лишь ролики Робенштайна и Бродбент.

Реклама Робенштайна начиналась звуками органа. Посреди бесплодной африканской равнины стояло множество стиральных машин, выстроенных полукругом. Они пыхтели и подрагивали, переполненные бельем. Вокруг сидели обезьяны. Они выискивали друг у друга блох и ожидали, пока машины закончат. Торжественно затрубили фанфары, и обезьяны оживились. Что-то привлекало их внимание и вызывало дикий восторг. Когда рев фанфар поднялся до верхнего крещендо, стало ясно, что предмет их радости — не что иное, как коробка «Наноклина» футов пяти в высоту. Тем временем село солнце и на небо выкатилась луна. С обезьянами же произошло нечто странное: они дружно двинулись вперед, подобрали с земли кости и начали колотить ими по стиральным машинам. На заднем плане другие обезьяны вынули из машин деловые костюмы и надели на себя. Теперь вступил весь оркестр и главная из обезьян, облаченная в стильный полосатый костюм, зубасто улыбнулась, подняла кость и отшвырнула ее от себя. Кость взвилась в воздух, камера следила за ее полетом, пока та не исчезла среди мерцающих звезд. Музыка постепенно стихла, остался лишь орган, и на экране возникла надпись: НАНОКЛИН — СЛЕДУЮЩИЙ ШАГ В ЭВОЛЮЦИИ СТИРКИ…

— По крайней мере не пещерный человек, — буркнул Левин. Текст мигнул и сменился сценарием Бродбент.

— Левин, — запротестовал Робенштайн.

— Мы к этому вернемся, — сказал старик с опасной ноткой в голосе.

Ролик Бродбент начался с показа некой рекламы, которая внезапно сменялась помехами на экране, а затем надписью: СПЕЦИАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ. Следующий кадр представлял задыхающегося корреспондента новостей, который говорил о том, как упрощается теперь процесс стирки, и об уникальном новом продукте, который это обеспечивает. Далее появлялись кадры, снятые в прачечных самообслуживания, потом — чудаковатый ученый в аудитории, излагающий принцип работы порошка. Интервью с женщиной, которая приобрела столько свободного времени, что начала брать уроки игры на фортепиано и устраивать приемы. Затем снова появился корреспондент, объяснявший, где можно купить «Наноклин». В финале ролик возвращался к прерванной рекламе чего-то.

Мне понравилось. Компактно, лаконично и за шестьдесят секунд передавало огромный объем информации. Я, не задумываясь, проголосовал «за», и ролик стал несомненным победителем, получив семь голосов против двух. Несогласными оказались Робенштайн, раздраженный провалом собственной работы, и Хотчкисс, сделавший это, чтобы проголосовать против еще какого-то ролика, помимо моего. Я пришел к этому выводу, поскольку Хотчкисс ждал, когда ролик Бродбент наберет пять позитивных голосов, и лишь затем высказал свое мнение.

— Что ж, ладно, — сказал Левин. — Я думаю, мы сделали хороший выбор. Мисс Бродбент, ваша группа должна к понедельнику подготовить касси. Люди из «Мира Нанотехнологий» желают получить три копии, нам, разумеется, тоже нужна одна — и еще одна для вашего личного архива. Всех остальных я хочу поблагодарить за участие в проекте и за проделанную работу. Это наш шанс заполучить контракт с «Миром Нанотехнологий», и если это случится… Прошу прощения: когда это случится, никто из сотрудников нашей компании не останется обиженным. — Левин слегка наклонил голову, давая понять, что он закончил. Одновременно закончилось и собрание.

У меня заныло сердце. Плохо… Ах, как все плохо. Дом в Принстоне ускользал от меня, потому что я не отстоял свой ролик. Я попытался напомнить себе, что Пембрук-Холл — это земля нереализованных возможностей. Поскольку мой ролик не прошел в качестве проекта для «Мира Нано», я должен оставаться в хорошей форме. «Старики» знают, кто я такой. Я не один из легиона сотрудников агентства; я привлек их внимание. Они поручили мне многообещающий проект, хотя я понятия не имел, что с ним сделать… Так или иначе, Левин верил в меня — в отличие от того же Хотчкисса.

Выбор сделан, и это подстегнет события. Возможно, неудача убережет меня от падения в пропасть, которое часто следует после слишком высокого взлета. Хотя существовали еще и Дьяволы Фермана. Интересно, как бы я стал объяснять Левину, что ролик написан лишь для того, чтобы пригласить на съемки уличную банду? Может, я зря расстраиваюсь? Может, мне, наоборот, повезло?

— Да, — сказал я и чертыхнулся себе под нос. — И если я поверю в эти бредни, то могу сразу уходить из агентства и заниматься уличной торговлей.

Я перенервничал. Надо успокоиться и прийти в себя. Запрусь в офисе и немного посижу в одиночестве. Это должно помочь…

Увы, моей затее не суждено было осуществиться. К тому времени, как я спустился на свой этаж, всем уже стало известно, что совещание закончилось. Моя группа в полном составе ожидала в кабинете, и вопросы обрушились на меня лавиной.

— Ну?

— Как все прошло, Боддеккер?

— Ролик принят?

— Можно начинать касси?

— Когда нам придет отзыв от «Мира Нано»?

Как будто мне мало препирательств с собственным оскорбленным самолюбием!

— Ну, Боддеккер? Ну?

Не похоже, чтобы они собирались облегчить мне жизнь.

— Мы не получим отзыва от «Мира Нанотехнологий», — промямлил я.

— Что?

— И нам не нужно начинать касси, потому что наш ролик не прошел. С точки зрения Пембрук-Холла собрание закончилось на весьма оптимистической ноте. Но для нас оно обернулось поражением. Я думаю, что это ответ на все ваши вопросы.

Мортонсен выругалась, помянув недобрым словом мою родословную до седьмого колена.

— Что стряслось с этим роликом, который ты считал идеальным, Боддеккер? Ты просил нас довериться тебе, и что же? Ты обманул нас. Ты всех нас подвел!

— Следи за своим языком, Мортонсен, — сказал Гризволд. Как и всегда, его слова прозвучали очень веско.

— Если наш ролик не прошел, — проговорила Харбисон, — тогда чей же?

— Бродбент. Весьма неплохой. Пембрук-Холлу есть чем гордиться. Он начинается с якобы рекламы, которую перебивает срочное сообщение.

— Фи, — буркнула Дансигер. — Тоже мне!

— Ладно, не беда, — сказал Депп. — Не вышло в этот раз — выйдет в следующий.

— В следующий? — взвыл Сильвестер. — А что, если не будет «следующего раза»? А мне понадобятся деньги — для очень важных вещей…

— Знаем мы твои важные вещи, — буркнула Мортонсен. — Если ты однажды сподобишься привести в порядок мозги…

— Тихо! — рявкнул я. — Слушайте, мне ничуть не лучше, чем вам. И я не менее вашего хотел, чтобы наш ролик прошел…

— Наш ролик? — процедила Харбисон. — Твой ролик. Это твой дурацкий ролик, Боддеккер, этот омерзительный, гнусный сценарий…

— Прекрати, — сказал Гризволд.

— Вы все его прочитали, — заметил Депп. — И все дали добро.

— С оговорками, — сказала Харбисон.

— Это был уродский ролик, — бросила Мортонсен.

— Ладно, — сказал я, поднимаясь со стула. — Мы это уже обсуждали. Дважды. Вы читали сценарий, все высказали мне свое мнение. И если вы вдруг забыли: все согласились со мной. Решение принималось сообща. Да, мы ошиблись, но надо жить дальше. Мы сдюжим…

— Это же «Мир Нано»… — заскулил Сильвестер. Тут я не выдержал:

— Я бы и пальцем не шевельнул, если б это была Китайская Лотерея! — заорал я.

Повисла тишина, и я продолжил:

— Я просил вас всех мне поверить, и вы это сделали. Я дал вам прочитать ролик и просил вашего благословения. Я получил его. Теперь, когда нас постигла неудача…

— Не просто неудача, — сказала Мортонсен. — Мы лишились возможности представлять компанию.

— Слушай, — фыркнул я. — Давай не будем в третий раз заводить этот спор. Мы все сидим в одной лодке, вместе преодолеем кризис и еще создадим свой шедевр… — Харбисон открыла рот, но я жестом остановил ее. — Так что у каждого из вас есть два выхода: либо смириться и продолжать работу, либо уйти из моей группы. Вы хорошо меня поняли?