Кровь боярина Кучки

- Я этого греха на душу не возьму, - твёрдо пообещал Род. - И никоим образом не окажусь в полках Изяслава. Более не ищу боярства. Жизни из княжеских рук мне отныне не надобно.

8

Путь на Киев через Козельск прямее. А Старо-Русская дорога через Смоленск даёт большую клюку, зато наезжена, безопасна. Куда было спешить Роду? В Смоленске пытался найти Ивана Берладника, да опоздал. Иван уж рассорился с тамошним князем Ростиславом, как прежде с Ольговичем. Сказали, что галицкий изгой служит теперь Гюргию, рыщет по непокорным новгородским погостам, обирает тамошних мытоимцев. Неприкаянный, неугомонный Берладник!

Миновав Городец, Род задержался в деревне Радосынь, что перед Киевом. Хотя атамановых златиков в мошне ещё было много, он продал Чалку, подарок Фёдора, местному чернедь-мужичку - пусть пашет, не поспешая, - а сам на вырученные куны купил разноцветный пояс-источень. Приличнее показалось прибыть в столицу пешком, нежели верхом на неказистой кобылке.

И вот за земляным валом - Киев, о котором премного наслышан. Прежде всего понадобилось посетить постригальню, лишь затем можно было себе позволить полюбоваться хотя бы некоторыми из шестисот киевских церквей, побывать хотя бы на одной и з восьми торговых площадей, влиться в число деловитых, равнодушных к нему нескольких сот тысяч киевлян.

С Господином Великим Новгородом Киев сравнивать было трудно. Разумеется, второй более первого и не очень-то схож с ним. Зато с маленьким Суздалем Род приметил сходство: там и тут - земляная крепость, четверо ворот, прямое перекрестие главных улиц. В Киеве - Печерский монастырь, в Суздале - Печерское подворье. В Киеве рядом с Печерским - Дмитриевская обитель, в Суздале рядом с подворьем - церковь святого Дмитрия. Из рыночных разговоров узнал, что у Киевского князя есть загородный дворец в Берестове, и вспомнил, что у Суздальского - тоже загородный, в Кидекше. Постоял перед Ярославовым княжим дворцом на горе, ну совсем как перед детинцем, господствующим над Суздалем.

Подкараулив наиболее доброго на вид парубка из дворцовой челяди, спросил, как найти подворье князя Святослава Всеволодича. Прежде всего захотелось свидеться с Нечаем Вашковцом, с Первухою Шестопёром, а уж затем - к Чекману на долгое, основательное свидание. Что с парубком? Смотрит настороженным зверьком.

- Ты кто? Ты кто?

- Я разыскиваю своих друзей из младшей дружины Святославовой, - простосердечно начал было пояснять Род.

Парубок непочтительно схватил его за грудки.

- А ну пройдём-ка! Великокняжеская сторожа выяснит, чей ты друг.

Не испугавшись, не терпя хамского обращения, Род рванулся, и клок его рубахи вместе с рукавом остался » руках ошеломлённого кощея. Ошеломлённого, потому что с треском материи мелькнул сноп неизвестно откуда взявшихся искр. Челядинец, мгновенно обретя присутствие духа, ухватил Рода за оголённый локоть, однако тут же отдёрнул руку.

- Колдун! - широко раскрыл он совсем ещё детские очи, - Колдун! Из твоего локтя нечистая сила ударила меня в руку!

Ничего не понимающий Род счёл за благо отойти, да ещё тут же прибавил шагу, услышав за спиной:

- Держите колдуна!.. Имайте вражьего лазутника!..

Сам не ведая как, Род в мгновение ока оказался далеко от торговой площади и княжого дворца. Сгорбленная старушка остановила его:

- Здесь, поробче, милостыньку не проси. Наша здесь округа. Наши тебя прибьют. Пришлые попрошатаи насыщаются токмо у Жидовских врат.

Род спросил, как найти улицу Пасынча беседа.

- Пасынкова беседа, или седалище, - нараспев затянула старая нищенка, - за церковью святого Ильи на ручье рядом с улицею Козары…

Найдя Пасынково седалище, пришлецу не составило трудности отыскать терем берендейского князька Кондувдея. Привратник, вестимо, отказался впустить бродягу, но, одарённый разноцветным источием, соблаговолил послать какого-то малого доложить княжичу Чекману о пришедшем.

И вот они вновь в объятиях друг друга.

- Ах, дорогой, что за вид! - отобнимавшись, хлопнул себя по бёдрам Чекман. - Будто ты сызнова побывал в лапах кровожадного Сурбаря.

- Едва не побывал, - уточнил Род, поднимаясь с другом по высокому гульбищу.

Узнав о его столкновении с великокняжеским челядинцем, Чекман объяснил случившееся:

- Разумеется, тебя приняли за лазутника! Ай, дорогой, у нас такое творится! Давыдовичи прислали к нашему государю за помощью. Ольгович завоевал их область. Наш Изяслав отпустил к ним племянника - Всеволодова сына Святослава. У него служат твои приятели?

- У него, - кивнул на ходу беглый суздалец.

- Вах-вах, какая напасть! - прижал ладони к щекам Чекман. - Всеволодов сын изменил своему дяде Изяславу, передался другому дяде, Ольговичу. И оба Давыдовича ему же передались. Слабых тянет к более сильному, а ваш Ольгович с помощью Гюргия вошёл у-у-ух в какую силу! Только бывший тысяцкий Улеб, посланный в Чернигов, сведал, что Давыдовичи изменники, а друзьями Изяслава прикидываются. Этот Улеб ба-а-а-льшой хитрец! Досочился даже, что оба черниговца замышляют заманить великого князя, чтоб умертвить его или же выдать Гюргию. Наш государь отправил посольника, дабы Давыдовичи повторно присягнули ему на верность. А те лишний раз клятвопреступничать побоялись, отказались целовать крест. «Отпусти, - говорят, - к нам схимника Игоря Ольговича, вот тогда будет мир и дружба». Слушай, дорогой, разве это люди?

- Ты мне все сообщил потонку, - удовлетворился Год, уже провожаемый другом в баню.

- К своему счастью, великий князь ещё не достиг изменников, - разделся Чекман, передав душистый берёзовый веник гостю. - Разбил лагерь на реке Супое, а Улеб вовремя предупредил его.

Оба влезли на полок, и началось хлестанье.

- А то лежал бы сейчас в порубе с выколотыми очами, - отдувался под ударами веника гостеприимный хозяин.

- Неужто думаешь, ослепили бы? - уронил веник Род.

- Ха! - принялся в свою очередь за его спину Чекман. - Я тебе уже говорил: черниговские князья люди, что ли?

Сидя в приличном одеянии за столом и блаженно насыщаясь, Род продолжал с любопытством слушать своего друга. Сколько разительных перемен происходило вокруг, пока он в одиночестве путешествовал из Москова в Киев!

- Вчера Улеб вернулся по государеву изволу подымать мстителей на Давыдовичей с Ольговичем, - морщился от предстоящих невзгод Чекман. - Столицей правит сейчас оставленный великим князем брат по Владимир Мстиславич. То-то государев сын Мстислав злобится!

- Почему злобится? - не понимал Род. - Племянник на дядю?

- Ха! Тёмный ты, человек лесной! - потрепал его но плечу берендейский княжич, - Владимир Мстиславич сводный брат нашему государю, сын его мачехи.

Стало быть, великокняжьему сыну он вовсе не стрый[360], а мачешич. Тот так его и зовёт.

- Из-за этого нелюбье у них? - удивился Род.

- Возрастом они почти схожи, вот и состязаются, - пояснил Чекман. - Да и характеры разные. Мстислав Изяславич храбр и прям, а Владимир Мстиславич хи-и-итрый оглядень!

- А, мне-то что до них? - отмахнулся Род.

- В Киеве жизненные пути колдобисты, - предупредил княжич. - Новику надо знать, где вернее поставить ногу. А не то у-у-ух! - ив пору б!

Ветер неожиданно распахнул слабые оконные створки и принёс густой звук: «Ум! Ум! Ум! Ум! Ум!..»

Берендей вскочил. Вслед за ним встал из-за стола Род.

- Сполох?.. Где-то загорелось?.. Ох, беда! - испугался юный лесовик.

- Вечный колокол[361]! - сразу определил Чекман. - На торгу перед княжьим дворцом собирают вече.

- Не бывал на вече никогда, - признался Род. - В Новгороде созывалось не однажды, да наставник Богомил не отпускал меня.

- А желаешь, съездим, - предложил Чекман, - Да чур держать себя в узде! - поднял он палец, - При общем возбуянии быть кротку, понял, дорогой? Ни ты, ни я - не вечники[362]. Ты пришлый, я берендей, вразумел?

[360] СТРЫЙ - дядя.

[361] ВЕЧНЫЙ КОЛОКОЛ - сзывающий на вече.

[362] ВЕЧНИК - гражданин с решающим голосом на вече.