Страница 100 из 116
- Русь идет? - усмехнулся молодой горячий Ченегреп, впервые приехавший на совет как самостоятельный хан. - Неужели?
- Мои дозорные сами видели урусские полки возле Сутени. Они идут сюда. Что делать будем, ханы? Большая сила идет с Руси.
- Да велика ли сила? - не унимался Ченегреп. - Небось не больше, чем нас?
- Кипчаки - сила, - закивал давний соратник Урусобы Бельдуз. - Вся степь наша. А урусы… что урусы?
- Урусы должны сидеть в своих лесах и носа оттуда не высовывать. Не умеют они воевать - и пускай не стараются. А коли сунулись в степи, так мы их проучим. Мы готовы к битве. Выйдем и сомнем урусов, как ветер сминает ковыль! - воскликнул Ченегреп.
Его речь всем понравилась. Ханы стали размахивать чашами, кричать: «Сомнем урусов!.. Покажем им, как ходить по степи!» Особенно неистовствовала молодежь.
Урусоба долго сидел молча, слушая, как ханы кричат и спорят между собой, обсуждая, сколько воинов взять и где удобнее встретить урусов для битвы. Наконец он выпрямился и пристукнул ладонью по колену:
- Я говорить буду.
Разговоры мало-помалу прекратились. Один за другим ханы оборачивались в его сторону. Глаза их горели огнем предстоящей битвы.
- Ханы, кипчаки! - негромко бросил Урусоба. - Не о том вы спорите. Ни один не спросил у меня, какой силой идет Русь на степь, а я вам скажу. Там тьмы и тьмы воинов, из конца в конец протянулись их полки. Мои дозорные не сумели сосчитать урусов, хотя два дня следовали за их войском, как волки. Большая сила идет на степь, очень большая. С такой силой не торговые караваны провожать идут - идут на большую войну. Чует мое сердце - крепко станут биться урусы с нами, ибо в прежние времена мы много им зла сотворили. Давайте, пока не поздно, попросим мира у Руси.
- Да ты, никак, из ума выжил, великий хан! - прорвался вдруг голос из задних рядов. Там сидел хан Алтунопа, который уже давно ходил в походы сам по себе и откликнулся на приглашение лишь потому, что весной все равно делать было нечего. Толкаясь, Алтунопа выдвинулся вперед. - Мира с Русью просить?
- Другие ханы так делают, - ответил Урусоба.
- Другие ханы трусы! Им честь не дорога! - запальчиво ответил молодой хан.
Урусоба расправил жирные плечи, приподнялся на подушках, сжимая кулаки:
- Так ты и меня трусом зовешь, Алтунопа? Остальные ханы нахмурились. В прежнее время никто из молодых и слова бы не сказал, пока старшие ханы не уговорятся обо всем, да и после того негоже было лезть вперед. Но Урусоба уже не был так силен и могущественен, как прежде, и все вокруг только притихли, ожидая, чем кончится спор. Одни жалели Урусобу, другие Алтунопу.
- Коли ты боишься Руси, то мы не боимся, - вдруг послышался знакомый голос, и со своего места приподнялся Яросланопа, старший и любимый сын Урусобы. - Они сами идут к нам в руки. Сих, избивши, придем в их города и веси и возьмем их. Кто спасет их от нас?
- Верно сказано! - запальчиво закричал Ченегреп. - Урусы сами свои дома без защиты оставили! Надо только поспешить, пока нас не опередили.
- Мальчишки! Сосунки! - попробовал усовестить их Урусоба. - В который раз говорю вам - с Руси идет несметная сила! Не одолеть нам урусов! Поляжем все! Лучше мира попросить и уйти подальше в степь! У нас нет сейчас таких сил, чтоб ратиться с Русью…
- Ты стар, отец! - бросил Яросланопа. - Ты боишься умереть и забыл, что кипчак живет, лишь пока сидит в седле и обагряет саблю кровью врагов! Забудь сомнения и веди нас в бой!
- Не думай, что с Руси идет много воев, - добавил и Алтунопа. - Их князья вечно ссорятся между собой. Они не могли разом забыть старые распри, чтобы собрать действительно большую силу против нас. Твои дозорные растеряли отвагу, гоняясь за рыбой в реке. Они не сумели счесть урусов, потому что, едва увидев хвосты их коней, кинулись бежать. Но я смогу узнать, сколько их вышло в степь. Я пойду навстречу урусам!
- Ты отважный воин, Алтунопа! - воскликнул Яросланопа. - Ты привел своего первого пленника, когда меня еще не отпускали далеко от шатра, потому что я был слишком мал и едва сидел на коне. Я согласен, чтобы ты пошел вперед и пересчитал урусов. А мы тем временем соберем наших воинов и выступим навстречу Руси!
Молодые ханы встретили его слова одобрительными криками, и лишь старшие помалкивали. Но в их молчании слышалось согласие с решением Яросланопы и тихое осуждение Урусобы. Тот понял это и покачал головой:
- Коли вы так хотите, мы пойдем в бой.
От Сутени русские дружины шли сразу боевым порядком, не меняя его даже на стоянках - особенно после того, как вдалеке заметили половецкие сторожи. Стало ясно, что степь узнала о незваных гостях, и теперь всякий день надо ждать встречи. Поэтому дружинники ехали, не снимая кольчуг и броней, держа под рукой шлемы и оружие, а пешцы недалеко отходили от подвод, на которых были свалены большие щиты и длинные копья - их основное оружие в предстоящей сече.
Далеко вперед выслали сторожи - следить, не вышла ли навстречу степь. Собрали туда самых отчаянных и опытных воинов, большая часть которых уже бывала в степи, а некоторые попали сюда из приграничных крепостей и лучше других ведали, как надо вести себя в дозоре.
Иванок и Калина со своими людьми были в стороже. Растянувшись по равнине и разбившись на десятки, полсотни всадников трусили по темной, размякшей земле. Весна ощущалась во всем - снега почти везде растаяли и лишь в низинах лежали серо-белыми ноздреватыми пятнами. Мелкие речушки и ручьи были полны талой воды, под копытами коней чавкала сырая земля с клоками бурой, похожей на спутанные волосы отавы. Кони пробовали искать съедобные травинки, но не находили ни одной и огорченно фыркали.
Было тихо и тепло, где-то в балке пищала птица. Дружинники слегка размякли, иные стащили шеломы, подставляя потные лица прохладному свежему ветерку, другие вели неспешные беседы.
Вдруг один из вырвавшихся вперед всадников вскинул руку.
И тотчас все было забыто. Разговоры смолкли, дружинники подтянулись, поправляя брони и поудобнее перехватывая щиты и мечи.
- Вроде шумят в той стороне. - Всадник махнул рукой на поросшую кустарником балку.
- Поганые?
Калина мигом оказался на земле, прижался ухом.
- Земля гудит, - молвил он.
- Скачут?
- Не… По-иному гудит… Сеча тамо! Иванок вздыбил коня:
- Все ко мне!
Дружинники мигом сбились вместе. Одного отправили назад, к войску, а прочие со всех ног поскакали к балке. Продравшись через кустарник, увидели на той стороне возле узкой степной речушки отчаянную сечу.
Алтунопа взял три с малым сотни воинов, рассчитывая, что урусы не станут ввязываться в бой всеми силами, и надеясь на извечную привычку половцев сперва заманивать противника в погоню обманным отступлением, а потом разворачиваться и по частям бить растянувшихся по степи конников. Шел он быстро и тихо и на дозорный отряд наткнулся случайно.
Обе стороны равно удивились встрече. Отряженные Владимиром Мономахом переяславльцы опомнились первыми и кинулись в бой, сразу разделяясь на две половины. Одна понеслась прямо на половцев, а другая стала обходить степняков по берегу речки, прячась за балками и зарослями.
Алтунопа сшибся с основными силами дозора и, обменявшись несколькими ударами, повернул своих всадников в степь. Но ослабевшие за зиму кони не смогли развить большой скорости, и засада налетела на степняков. Завязалась схватка. Сбитые в кучу, половцы защищались отчаянно, стараясь прорваться в степь. Их было раза в полтора больше, и они могли бы легко уйти, но ослабевшие кони еле держались, и воины Алтунопы были вынуждены принять бой.
И все-таки они сумели, хоть и неся потери, разбить переяславльцев и уже разметали их по берегу реки, но тут со стороны балки на них налетела свежая конница. Растянувшись негустой цепью, она стала отрезать кипчаков от степи.
Алтунопа первый понял, чем это грозит, и, бросив саблю, погнал коня прочь. Светло-соловый конь рвал жилы, наметом унося седока прочь, но силы были неравны. Хоть и нахлестывал Алтунопа своего жеребца, расстояние между ним и передними всадниками сокращалось слишком быстро. Батыр уже видел лица передних урусов - наперерез ему мчался совсем молодой витязь. Поблескивал чуть на отлете длинный меч, расплескало на круглом щите лучи красное солнце…