Страница 88 из 135
- Куда ж мы спешим? - недоумевала боярышня. - Как я поняла, государя на Москве нет.
- Спешим под Суздаль, - пояснил Андрей Фёдорович. - В стан великого князя, дабы предстала пред его светлые очи.
- Место ль боярышне в стане воинском? - насупилась Всеволожа. Затея с отъездом не по нраву ей была изначально, а теперь и подавно.
Молодой дворянин смолчал.
Раина дремала.
- В Нивны нынче наведался человек из Великого Новгорода, - осторожно сменила речи Евфимия. - Рассказал о внутренних тамошних нестроениях.
Плещеев перевёл дух.
- Там к внутренним бедам добавились внешние, - охотно поддержал он беседу о Новгороде. - Ливонцы, которуясь с новгородцами, затеяли вооружить на них знатную часть Европы. Орден договорился с королями датским, норвежским, шведским совокупными силами воевать нашу землю. Россияне-де люди беспокойные, наглые, любящие отнимать чужое и жаловаться. Распределили: немцам взять Копорье, шведам Орехов, а прочим прочее. Ливонские суда перекрыли Неву, не пускали в Ладогу корабли с хлебом и съестными припасами. В Бранденбурге, Эльбинге, Кёнигсберге служили молебны о счастливом успехе христианского оружия против «отступников злочестивых» новгородцев и московлян. Пусть-де способствует Небо совершенному истреблению Российской державы, великой более именем, нежели силой, опустошённой голодом и болезнями.
- Помогло ли Небо столь грозным замыслам? - спросила Евфимия.
- На Нарове была битва, - сказал Плещеев. - Пруссаки и ливонцы ушли назад. На Двине шведов поколотили. А тут Югорский народ объявил независимость. Пришлось Великому Новгороду усмирять бунт оружием. Москва не могла помочь, будучи меж наковальней и молотом - меж Ордой и Казанью.
Путники молчали в задумчивости.
- Чем более князей и царей, тем более войн, - промолвила Всеволожа.
- Малые государства - и войны малые, - откликнулся Андрей Фёдорович.
- Надобно поразмыслить, - присовокупила Евфимия, - что народу тяжельше, большая война за сто лет или малые ежедень.
На ночь в деревне Кистма принял их съезжий дом.
Наскоро потрапезовали. Раина удалилась на опочив. Плещеев со Всеволожей вышли на гульбище вдохнуть воздуху перед сном.
- Открой, Андрей Фёдорыч, - спросила Евфимия напрямик, - какое во мне понадобье государю?
Плещеев не поспешил с ответом. С высокого гульбища он всматривался в недальний лес, отражающий багряный закат. Лес огораживал поле, по коему двигался мирный конский табун, звеня боталами. Лес ограждал его от наступающей ночи, что превращала лазурь в синеву, а синь в черноту. Белые облака, проплывая по тёмной глади, тоже отражали закат и казались позлащёнными лодьями удальцов с Торговой стороны Волхова.
Всеволожа ждала ответа.
- В толк не возьму, - признался Плещеев. - С некоторых пор Василий Васильич нет-нет да и вспомнит то своё невремя, когда бедовал в Нижнем, а ты отговаривала бежать в Орду. Тогдашние наши споры памятны мне. Я сказал государю: «А ведь боярышня Всеволожа была права». Он молвил: «Она всегда права!» И велел: «Съезди за ней, пока я тут сам по себе ожидаю мира. Хочу её лицезреть. Есть надобье».
- Велением самовластна звезду с неба вынь да положь, - хмуро отозвалась боярышня, - не то что меня, несчастную!
Статный красавец, спутник её, будто и не слышал Евфимии, занятый созерцанием ночи.
3
Шатровый град на высоком берегу Нерли был невелик, но оживлён. Воины расходились с обедни, отслуженной прямо в поле. Пахло навозом и конским потом. Где-то скрипела сбруя, где-то затачивалось оружие. Осёдланные, готовые к делу кони перебирали ногами. Великокняжеский шатёр стоял наособицу. Из него вышел князь Василий Ярославич Боровский. Узрев подъехавшую карету, подошёл к ней. Плещеев помог сойти Евфимии и Раине. Поклоны, взаимные здравствования князь Боровский продлил, как можно. Потом отвернулся и произнёс:
- Оплошина совершается.
- Чем омрачён, Ярославич? - не расслышал его Плещеев. - Как ведут себя татары?
- Не показывались покуда, - отвечал князь. - Вчера пришла весть: неприятель идёт! Вой надели латы, подняли знамёна, исполчились, да так и вернулись в стан.
Евфимия уловила прежние два слова отвернувшегося Боровского, однако не поняла и спросила:
- В чём видишь оплошину, князь Василий?
Плещеев указывал Раине шатёр поблизости от великокняжеского, при самом впадении в Нерль речки Каменки. Туда надлежало отнести вещи боярышни. Место - красивей не выдумаешь!
- Оплошина в том, - молвил Ярославич, - что наш друг Андрей всё же привёз тебя в стан, исполнил причуду своего господина. Василиус излишне подвергается питию последнее время. Нынешней ночью пировал чуть не до рассвета. Сопирники государю всегда найдутся…
- Что ж мне теперь? - растерялась Евфимия.
- Коли приехала, повидайся, - робко дотронулся князь до её руки. - А свидевшись, постарайся скорей отбыть восвояси.
Всеволожа вошла в государев шатёр.
Василиус возлежал на ложе из волчьих шкур. Боярышня вспомнила ночь у села Скорятина под Ростовом Великим, когда вот так же в поле, в шатре, вошла разбудить великого князя для предстоящей битвы. На сей раз она повернулась к выходу.
- Евушка, я не сплю, - произнёс Василиус расслабленным, сладким голосом.
- По какому понадобью велел быть в сие неподходящее место? - хмурилась Всеволожа.
- По сердечному, Евушка, по сердечному, - сел на ложе великий князь.
Евфимия опустилась на деревянный короб и разревелась:
- Пошто меня Бог наказал тобой?
- Меня тобой наказал пошто? - гладил её спину Василиус- Не гневайся. Отложи нелюбье. Представь: ты - замужем за Васёнышем! Поймёшь моё супружество с Марьицей. Повинен. Секи главу. Сердце приголубь!
- Не отрезвел от ночного пира? - отвела его руку боярышня. - Приличны государю такие речи? Враг - около. Стыдись!
- Замирюсь с царевичами, - размечтался бывший жених, - отдохнём в Суздале, побеседуем всласть, есть о чём. Пять лет боролся с собой от тебя вдали. Не переборол! Каково было знать, что ты стала невестой Красного? Хвала судьбе, обошлось! Евфимия встала с короба.
- Распорядись о четверне для кареты. Хочу вернуться. Немедля! Пойду под куколь, найду от тебя покой. Прав князь Боровский: совершила оплошину…
- Ха! Ярославич чуть не с младенчества млеет по тебе, - вскочил с ложа Василиус. - При нашем несчастном обручении дуриком женился с горя. Потом кусал локти. И нынче кусает. Впрочем, тут мы с ним братья.
- Отпусти и выспись, - просила Всеволожа. - Неровен час…
Ей не пришлось досказывать. Сполошно завопили трубы. Плещеев сунулся в шатёр:
- Тревога, государь! Татары переправляются через Нерль. Их тьма!
Недавний предсказатель мира затрепетал. Евфимия охрабряла Василиуса:
- Отринь хмельные ковы! Я буду рядом…
- Ты?.. Рядом?.. Дивно! - бормотал он. - При Дмитрии Красном была стремянным. Станешь при мне оружничим. В пансире… в зерцале… на аргамаке…
Намереваясь уйти, боярышня откинула шатровый полог… Нос к носу - былой знакомец. Княж воин Кожа!
- О, Фимванна!
- Добудь коня, доспехи, меч полегче. Сенной девушке - вон в том шатре - вели бежать в обоз, там ждать исхода рати.
Вышел и Василиус окольчуженный. Ночного пира - ни в одном глазу!
Подошли памятные по сидению в Нижнем воеводы: Фёдор Долгоглядов, Юшка Драница.
- Вестоноши посланы по станам, - доложил Юшка.
- Мало нас, - вздохнул Долгоглядов. - С полторы тысячи. Их - вдвое!
- Бердата опоздал!- шипел Василиус по поводу отсутствия дружественного татарского царевича. - Шемяка обманул! Гады ползучие!
- Сердцем копьё недруга не переломишь, - откликнулась Евфимия.
- Ах, наша бывшая нижегородка! - узнал Драница. И захотел развеселить великокняжескую гостью: - Хочешь угадаю: мы одолеем или они? - подкинул он монету вверх. - Копьё аль решето?