Тайна рыцарей тамплиеров

Они приехали в Лавлане и, сняв с мулов поклажу, поставили их в стойло дома тамплиеров. Жоффруа попрощался с товарищами. На этом юге, таком милом с виду, он не желал больше оставаться ни дня.

Через пять дней Мигель и Деодат поднялись на перевал Ронсеваль, на котором соединялись северные и восточные пути к Сантьяго ди Компостелла. Здесь объединялись несметные толпы пилигримов. Здесь пилигримы падали на землю и ползли, измеряя расстояние своими телами, до самой гробницы святого Иакова — и так несколько раз. Это было потрясающее зрелище. У многих упавших уже не было сил снова подняться, им требовалась помощь. Едва ли здесь нашелся хотя бы один человек, чья одежда не была бы изодрана в лохмотья.

Но возвращавшиеся из Сантьяго пели веселые песни танцевали прямо на дороге. У всех были раковины Иакова на шляпе, на походной сумке или даже в руке, чтобы черпать воду. Язык их был столь же разнообразен, как и одежда, но жесты — одинаковы, как пыль, покрывающая их с головы до ног.

В последующие дни они так и ехали в толпе паломников, обгоняя одних и уступая дорогу встречным. Как-то вечером Мигель сказал:

— Сегодня, Деодат, мы последний день ехали вместе. Завтра мы прибудем в Эстелью. Там наш орден имеет большой дом и постоялый двор, на котором паломники могут отдохнуть. В Эстелье у меня есть друг, мастер-каменотес. Там он руководит сооружением трех церквей для паломников. Не знаю, как далеко он продвинулся в выполнении своих задач, но, несомненно, ему нужен каменотес вроде тебя, потому что порталы этих церквей должны быть украшены фигурами. Значит, если ты не против, мы расстанемся завтра. Я поеду дальше в Понферраду, и если будет угодно Господу, то мы, конечно, еще встретимся в этой жизни.

Выслушав Мигеля, Деодат побледнел. Как же ему продолжать свой путь без друга? Почему тот просто не взял его с собой в Понферраду? Ведь, без сомнения, там требуются каменотесы!.. Из-за предстоящей разлуки Деодат так опечалился, что не смог ничего ответить. Все, что сделал для него Мигель, снова пронеслось перед его взором. Он видел друга перед собой так, как это было в первый раз в Дамьетте: кивающего, с повисшим ухом.

Всю ночь Деодат проворочался под своей овечьей шкурой. Они лежали на иссушенном жнивье. Стоял один из тех теплых осенних дней, которые бывают в этой местности. Их тяжелее переносить, чем летний жар, так как к осени вся зелень засыхает. С завтрашнего дня, думал с огромным беспокойством Деодат, он должен будет самостоятельно принимать решения и в одиночку преодолевать болезнь. Захочет ли тот мастер взять к себе подмастерье с искалеченным плечом? Хватит ли у Деодата сил взвалить на себя тяжелый груз, который должен нести каменотес?

Наконец забрезжил рассвет. Они встали и повели поить мулов к небольшому ручейку. Ранней весной этот ручеек превращался в настоящую реку, и тогда его уже невозможно было перешагнуть, как теперь.

Они долго в молчании ехали рядом. Когда вдали возник силуэт Эстельи, Мигель испытующе взглянул на Деодата и сказал, словно не замечая подавленности друга:

— Крепость Эстелья принадлежит нам, тамплиерам. Но и в городе у нас прекрасный дом. Он собственность короля Наваррского. Здания ордена расположены на скале над городом.

Вскоре двое друзей въехали в городские ворота. Среди узких переулков затерялась небольшая площадь с прекрасным фонтаном в центре. Королевский дворец, о котором Мигель упомянул по пути, ограничивал ее с одной стороны. С другой стороны вздымалась одна из скал, так характерных для этих мест. В скале была вырублена широкая, очень крутая лестница, которая вела вверх к незавершенному еще строительству. Деодат вспомнил, что там должна быть церковь, ради сооружения которой Мигель привез его с Востока. Теперь такие церкви возводились и здесь.

— Пора прощаться, друг, — сказал Мигель, и его голос дрогнул. — Возьми с собой узелок и поднимись по этой лестнице к церкви святого Петра. Там ты найдешь мастера Мильяна. Скажи ему, что я послал тебя, и переедай от меня привет. Я уверен — твоя рука сможет выполнять давно привычную работу.

Как только Деодат спрыгнул с мула, привязав свой узелок поясу, Мигель, прощаясь, слегка приподнял руку, держащую уздечку, как это он обычно делал, и погнал мула вперед.

«Спасибо за все», — подумал Деодат, глядя, как маленькая фигурка друга в слишком большом для нее тамплиерском плаще растворяется в толпе.

Камень

Деодат дошел до фонтана, наклонился к краю и долго пил текущую воду. Он бросил взгляд на верхний край лестницы, откуда раздавались стук молотков и дробилок, визг пилы и крики. Некоторое время Деодат еще медлил. Наконец он перекинул узелок через искривленное плечо и поднялся по лестнице. Строительный барак был втиснут между недостроенной церковью и скалами. Деодат поднялся по разбросанным вокруг глыбам светло-серого гранита и белого известняка. Он узнал мастера по командам, которые тот подавал.

Мастер Мильян был старый грузный человек с гигантскими кулаками и голубыми, остро глядящими глазами, запрятанными глубоко под кустистыми бровями. Деодат назвал свое имя и сказал:

— Тамплиер Мигель послал меня к тебе. Он передает тебе привет. Он вернулся из Дамьетты и привез оттуда меня, так как я был ранен.

Мастер Мильян скользнул взглядом по искривленному плечу Деодата.

— Так, — сказал он, кивнув. — Так. Сними свой узелок! Ты сможешь жить у меня дома, если мне понравится, как ты будешь работать. Сегодня ты можешь спать на строительной площадке. Достаточно ли у тебя с собой еды?

— Достаточно.

На следующее утро мастер, поднявшись на строительную площадку, фазу же сказал:

— Итак, покажи мне, на что ты способен. Хоть я и полагаюсь на взгляды и суждения Мигеля, все же хочу видеть собственными глазами, что мы с тобой сможем делать.

— Я очень благодарен тамплиерам, — произнес Деодат, — поэтому мне хотелось бы украсить их прекрасный дом, изготовив навершие для колонны, если ты не против. Дай мне какой-нибудь камень, потом я отработаю его цену, чтобы ты не был внакладе.

— Дом принадлежит королям Наваррским.

— Мигель говорил мне. Думаю, тамплиеры хотели бы украсить дом этим навершием колонны, в признательность за то, что им было позволено так долго жить в нем. Мне хотелось бы изобразить битву тамплиеров с неверными: действие будет происходить здесь, в Испании, а не только на Востоке.

— Мы называем неверных маврами. Щиты у них круглые, с изображением лунного диска, под которым они подразумевают своего бога Аллаха. Когда мавры закрываются щитами с лунным диском, то полагают, что их хранит Аллах. Где ты обучился своему мастерству?

— В Шартре. Мой отец работает архитектором в соборе. Он получил образование в одном из строительных братств.

— Если ты обучался ремеслу у него, то должен знать, и что всякий раз перед работой необходимо погружаться в себя, чтобы образ, который ты собираешься изваять в камне, начал светиться в твоем воображении. Это свечение должно быть чрезвычайно сильным, и тогда оно не пропадет, когда ты снова откроешь глаза. Картина будет стоять перед тобой, и тебе останется лишь обвести долотом ее очертания. Можешь взять гранитную глыбу, которая находится у потолочной опорной балки, — мастер кивнул вверх.

Деодат подошел и стал разглядывать глыбу. Она имела четкое зернение, цвет не был таким серым, как у других камней, в нем слегка «играла бледность». Мастер пристально следил за Деодатом.

Деодат сел в темный угол, закрыл глаза и подумал об изображении, которое ему хотелось бы изваять. Но сосредоточиться, как он делал в Шартре, не получалось. Его отвлекали уже давно не слышанные шумы мастерской: возгласы подмастерьев, стук деревянных колес под глыбами, скрип лебедок, стук молотков, шипение в воде раскаленного железа. Сюда примешивались знакомые запахи каменной пыли, искр, высекаемых железом из камня, и древесного угля. Все это отвлекало Деодата, и мысли привели его назад в Шартр. Как далеко там продвинулось строительство собора? Построен ли поперечный неф? Сделаны ли кружала? Возводят ли фигуры на боковых порталах? А как дела у отца? Мать, наверное, печалится о сыне… Деодат внезапно обнаружил, что его охватила тоска по родине. Никакой сосредоточенности у него не получилось. Сражающиеся рыцари, которых он собрался изваять, еще не пришли в его воображение.