Мангуп

Войска Великой Орды накатывались, как мутная болотная волна. Стрелы застлали небо. Не успели они с шумом обрушиться на головы воинов князя Алексея, как по его команде тысячи стрел взметнулись в ответ.

Воины приняли ордынские стрелы на щиты. Князь даже не пошевелился. Несколько стрел отскочили от его булатного доспеха.

Атака ордынцев была стремительной. Летящие всадники прятались за шеи лошадей и, бросив луки в налучники, сверкнули тысячами сабель. Но удар конницы не был таким мощным, как ожидалось. Сначала первые ряды атакующих влетели в заранее вырытые и прикрытые травой ямы-ловушки. Кони падали, ломая ноги, а скачущие следом всадники натягивали поводья. Ударный импульс конницы сошёл на нет.

А потом прямо перед атакующими словно вырос из земли лес пик. У многих ордынцев напрочь пропало желание лобовой атаки. Первые ряды натянули поводья, задние напирали, и по этой замешкавшейся толпе с обоих флангов ударил залп из аркебуз, полетели сулицы. Из-за спин феодоритов-пикинёров, стоя на холме, непрерывно пускали стрелы во врага арбалетчики и лучники. Кони ордынцев вздыбились, испуганно шарахнулись в стороны, сбрасывая седоков. Атака захлебнулась.

Только кое-где произошло прямое столкновение. Незащищённые бронёй лошади ордынцев напоролись на упёртые в землю пики, образовав бьющий копытами окровавленный вал. Воины хана Ахмата соскакивали с лошадей, пытаясь прорубиться через частокол пик, но несогласованные действия успеха не принесли.

Оставшиеся в живых разворачивали коней и убирались восвояси, не забывая, впрочем, выпускать одну стрелу за другой по плотной массе феодоритов.

     За спиной у князя Алексея стояла тысяча всадников его отборной тяжёлой конницы - клибонарии. Свежий южный ветер развевал флажки на древках поднятых вертикально кавалерийских копий. Закованные в железо латники на конях молча ждали приказа. Это были высокие, хорошо сложённые светловолосые воины, чистокровные германцы-готы, его личная гвардия и вассалы. Логично было дать сигнал к атаке, но войска феодоритов – лишь левый фланг союзных войск.

 Алексей взглянул направо, и сквозь дым и пыль скорее почувствовал, чем увидел, общее движение масс. Центр – крымские татары, союзники, отступали, теснимые ордынцами. Через какое-то время татары повернули коней и побежали, обнажая фланги. За ними мчались ордынцы. Среди пыли, дыма, криков, топота тысяч коней как маленькие зеркальца сверкали их разящие сабли.

С небольшого возвышения князь увидел, что крупный отряд ордынцев по крутой дуге начинает обходить правый фланг союзного войска. Там, на пологом берегу Дона – древней реки Рус, была ставка хана Хаджи Гирея. Ордынцы брали хана в тиски, прижимая его к реке, и исход боя, казалось, уже не вызывал сомнения.

     – Сейчас татар разобьют, – закричал сын князя Александр, ещё совсем мальчишка. Мать не хотела отпускать его на войну. Но князь Алексей настоял: опыт войны очень важен для подрастающего наследника. Пусть хоть издали посмотрит.

     – Развернуть тяжёлую конницу направо, приготовиться к атаке,– скомандовал князь.

Командиры репетовали команду. Князь подозвал к себе командира лёгкой конницы, своего брата Исаака.

     – Атакуешь по моим следам, когда получишь сигнал.

     – Есть атаковать по сигналу.

     – За меня командовать пехотой остаётся Теодорик Вельц.

     Вперёд выехал воин, дальний родственник Алексея, и поклонился князю.

     – Организовать круговую оборону до моего возвращения,–  обратился князь к Теодорику. – В распоряжении вся пехота. И позаботься о мальчишке, своём оруженосце, кивнул он на Александра.

     Теодорик – молодой, высокого роста и огромной силы офицер отъехал отдавать распоряжения. Княжич Александр на стройном испанском жеребце последовал за ним.

     Князь опустил забрало и дал команду к атаке. Тысяча сияющих на солнце конных латников как один широкий поток расплавленного свинца, набирая скорость, помчался вниз по холму, сметая небольшие группы ордынцев. Топот множества копыт слился в один мощный, набирающий силу гул, словно землетрясение вдруг овладело придонской степью. Мчались всадники, и ярость перекашивала бородатые лица. Над головами трепетали флажки. Рядом с князем скакал знаменосец с хоругвью - двуглавым орлом на красном полотнище – наследие Ромейской империи. Плотной массой летели вперёд закованные в железо кони, хрипя от ярости и предвкушения боя. Высокие, сильные боевые жеребцы, предки которых были куплены князем Алексеем в далёкой Андалузии, вскормленные на буйных травах долин Таврики, они не знали плуга: их стихия – это кровавый бой.

Дрожала под копытами земля, улетали назад комья грязи из-под копыт, как сбитые ветром птицы. А впереди – плотная серая масса ордынцев. Они теснили правый фланг союзного войска и не ждали удара в спину. Но на гул копыт многие оглядывались, прикладывали руку к голове, заслоняясь от утреннего солнца, бьющего в лицо. На их лицах появлялся страх.

Князь выхватил меч и поднял его над головой. Из тысячи глоток одновременно вырвалось «А-лек-сей!». Тысяча пик с флажками одновременно опустилась, нацеливаясь на врага. В панике некоторые ордынцы натягивали луки, но стрелы отскакивали от щитов, железных панцирей феодоритов, от нагрудников лошадей, не причиняя коннице особого вреда.

Всё ближе, ближе искажённые страхом лица врагов. Страшен удар тяжёлой кавалерии - клибанариев. Только глубокая, заранее подготовленная защита из упёртых в землю пик, вырытых ям и залпа огнестрельного оружия может остановить тяжёлую конницу. Ничего этого у ордынцев не было. Клибанарии прошли через толпы ордынцев, как стилет проходит через горло врага. За конницей осталась широкая кровавая просека, усеянная сплошным ковром искалеченных тел.

Татары Гирея встретили феодоритов радостными криками. Перемазанные своей и чужой кровью, с окровавленными саблями в руках, на окровавленных конях, они с энтузиазмом добивали последних живых врагов и бурно ликовали. Князь Алексей подъехал к Хаджи Гирею, окружённому плотной толпой охранников. Рядом гарцевали на конях и хищно скалили зубы три его сына: Нур-Ахмед, Менгли и Хайдар.

     – Я решил лично поинтересоваться у тебя, куда это ты послал своих ребят? Ведь не могли же они по собственной инициативе бросить хана и показать спину врагу?

     Хан приветливо улыбнулся:

     – Спасибо, что пришёл на помощь, Ахмед! Моими ребятами руководит инстинкт, многовековой опыт: если врагов больше – беги. Но битва продолжается. Они вернутся. Кстати, калитка за тобой захлопнулась. Теперь мы оба в окружении.

     Действительно, стрелы всё гуще сыпались с неба. Ордынцы оправились от удара и затянули пробитую брешь. Латники Феодоро разворачивались, уплотняли ряды для защиты от наседавших врагов. Битва разгорелась с новой силой. Стуки мечей, крики ярости и боли заполнили поле боя. На высоких конях рослые воины князя были как скалистый берег, об который разбивались нестройные волны атакующих ордынцев. И всё же, под напором превосходящих сил врага, медленно, но неуклонно сжимался смертельный круг. Взметнулись в воздух тысячи арканов. Крылья за спиной феодоритов – изобретение поляков, спасали всадников, а если аркан цеплялся за доспех, его рубили мечами. Но врагов было больше, значительно больше, и падали с лошадей феодориты, словно рушились береговые глыбы под ударами штормовых волн.

     Князь кивнул сотнику из личной охраны:

      – Сигнал!

     Сигнальная стрела взмыла вверх, оставляя за собой шлейф дыма. Прошло ещё несколько мгновений, и, перекрывая шум битвы, до слуха сражающихся донёсся глухой стук тысяч копыт, словно сорвался камнепад с небесных круч. Это накатывалась лёгкая конница феодоритов. Пять тысяч народных ополченцев, вооружённых за счёт местных феодалов. Они не были профессиональными воинами как личная гвардия князя, но сотни лет борьбы за существование каждого виноградаря и рыбака превратили в грозного воина.

Земля гудела. К феодоритам присоединились тысячи вернувшихся татар, и удар объединённой конницы переломил ход сражения. Ордынцы оказались в тисках. Они бросились со всех лошадиных ног убегать через вот-вот готовую захлопнуться щель. Их догоняли татары и рубили по спинам, словно хлестали сверкающими плетьми.