Мангуп

Проехали мост через ров, через двое невысоких арочных ворот. Кони остановились на небольшой площадке перед дворцом. Все спешились, и слуги повели гостей прямо в тронный зал, где пред ними предстал Штефан чел Маре, воевода, Божьею милостью Господарь Молдавской земли, опора православия, ктитор – основатель множества храмов и монастырей, победитель хана Большой Орды Ахмата и многих, многих других врагов.

Штефан был одет в богатый кафтан, отороченный белым мехом в чёрную искру. Под кафтаном виднелась длинная, до красных сафьяновых сапог рубаха, опоясанная драгоценным поясом. И кафтан, и рубаха и сапоги были украшены искусным золотым шитьём. На голове Господаря возлежала девятилучевая корона с жемчугами.

Штефан встречал гостей у трона из тёмного дерева, с тонкой резьбой. Его длинные, ниже плеч, русые волосы ниспадали крупными волнами. Бороды у него не было, и широкие светлые усы подчёркивали округлую славянскую форму лица. Взгляд твёрдый, холодный.

Спафарий – оруженосец стоял по левую руку от Господаря. На спафарии была остроконечная шапка, клетчатые одежды и красные сапожки поверх зелёных штанов с пристегнутой к поясу саблей.

     Приём шёл по протоколу. Когда официальная часть закончилась, дорогих гостей проводили в отведенные им покои.

Александр снял с себя дорожную одежду и лёг навзничь на кровать. Его раздражали чересчур мягкие перины, в которых он утонул и сразу вспотел от жара, огромные набитые пухом подушки. Его раздражало всё в этой чужой стране. Но здесь ему предстоит прожить ближайшие годы. С родиной его будет связывать только сестра, да ещё друг и учитель Теодорик Вельц. «Хорошо, что он решил поехать со мной. Надо добиться, чтобы нас поселили вместе в одной комнате».

С этой мыслью Александр уснул, измученный дорогой, и опять перед его глазами убегали назад сосны, крытые дранкой и камышом крестьянские хижины, опять он слышал стук копыт, опять вдыхал острый запах конского пота.

     14 сентября состоялась свадьба. Александр очень скоро устал от духоты набитого людьми храма, от церковного песнопения, от блеска золота и парчи, в которую были одеты православные попы и придворные, от несмолкаемого трезвона колоколов.

Александр думал о сестре: вспоминал её маленькой девочкой, игравшей в куклы с подружками, вспоминал, как возвращаясь каждый раз осенью из Черкесии, где проходил боевую подготовку, удивлялся, насколько она повзрослела и похорошела за лето.

Теперь Мария уже совсем взрослая, и скоро станет мамой. А он? Он уже вырос? Или попрежнему остаётся мальчишкой? Александр впервые задал себе этот вопрос и не смог сам на него ответить.

После церемонии бракосочетания все собрались на пир.

Молодые сидели во главе стола. Мария была в платье из драгоценной тяжёлой парчи, богато вышитой золотыми нитями и отделанной горностаем. Крупные фалды стекали сзади, образуют длинный хвост. Треугольный  вырез был украшен ожерельем в виде рубиновой звезды. Монументальное богатое платье резко контрастировало с бледным растерянным лицом пятнадцатилетней девочки, и острая жалость к сестре на миг кольнула сердце Александра.

Штефан выглядел уверенным в себе и холодным. Все вокруг говорили на славянском языке, который Александр понимал, но сам говорить пока не мог. Штефан посадил Александра рядом с собой, и долго на греческом языке расспрашивал о Феодоро, о семье, о взаимоотношениях с татарами и генуэзцами. Господарь пил мало. Его трезвый строгий взгляд останавливал самых буйных гостей. За огромным, во весь зал, столом чувствовалось некоторое напряжение. «Лют, видать, воевода»,–  подумал Александр.

     – Значит, отобрали у тебя престол твои родственнички,– произнёс Штефан. – Наверно, опасаются твоей горячности, боятся, что начнёшь защищать страну от Османов. Очевидны их задумки. Им удобнее ноги целовать Мехмеду в знак своей вечной преданности. Ничего, пройдёт несколько лет, дам тебе воинов, и пойдёшь добывать свою корону княжескую. Смотрю, ты крупный парень. В воинском деле тренируешься?

     – Тренируюсь, конечно. На мечах бьюсь, стреляю неплохо из лука, арбалета и аркебузы. Разреши представить тебе моего старшего друга, учителя в военном деле и дальнего родственника Теодорика Вельца. Десять лет по славному рыцарскому обычаю я служил у него оруженосцем.

      Александр кивнул другу головой, и к ним подошёл огромный муж, чистокровный гот, воин с головы до пят. Но в его стальном пронизывающем взгляде светился острый насмешливый ум. Тео низко склонился перед господарем и тот восхищённо зацокал языком:

     –  Какая глыба! Ну и что ты умеешь делать?

     – Я потомственный воин, и на войне умею делать всё. Защищал Константинополь, воевал на стороне Франции в Столетней войне, замещал князя Алексея – Телемаха на поле боя с ордой Ахмата.

     –  Очень скромный парень. Мне такие нравятся. Готовь своего княжича к войне. У нас здесь не ваше тихое болото. Вокруг вас, хоть сомнительные, но друзья. Грызётесь лишь понемногу. А тут одни враги: поляки, литовцы, венгры, турки, ордынцы, да ещё и волошские предатели. Бью их, бью, не унимаются, лезут на землю молдавскую как крысы на объедки. Устал я один бороться. Объединяться нам надо. Предали мы Константинополь, опору веры нашей, теперь тяжко противостоять католикам, мусульманам, ренегатам и предателям. Православие под угрозой. Только Россия благоденствует. Иван Третий, сидя дома, умножает свою державу, а я, сражаясь беспрерывно, едва в состоянии защитить границы Молдовы.

     – А в чём сила русского князя?– спросил Александр.

     – Он отказался от ненадёжных боярских дружин и создал профессиональную армию из воевод и их воев – детей бояр, дворян и мелких землевладельцев. Теперь ему не надо самому участвовать в сражении. За него это делают опытные воеводы. А сам он занимается политическим обеспечением войны. Вместо копейщиков у него в армии действует сабельная кавалерия, из артиллеристов и «огненных стрельцов» создаются абсолютно новые формирования. Иван смелой ломкой традиционной системы вооружения и тактики боя обеспечил успех своей армии. Сейчас перед ним стоит задача объединения всех русских земель и окончательное их освобождения от Ордынского ига. Не сомневаюсь, что он с этой задачей справится. Вы слышали о кампании Ивана против новгородцев этим летом?

     – Нет.

     – Отличное планирование, удачно выбранная политическая ситуация, и как результат – блестящая победа московских войск 14 июля сего года на реке Шелонь. Пять тысяч москвичей разгромили до тридцати, а по некоторым источникам, до 40 тысяч новгородцев, что дало Ивану возможность заключить в Коростыни новый московско-новгородский договор. Литва отстранена от участия в делах Новгорода. Католикам не удалось распространить своё влияние на исконно русские земли. Иван продемонстрировал всей Европе как надо побеждать в современной войне. Военные действия за пределами своей страны, наличие плана войны и каждого сражения, разработка серии ударов с разных направлений, что распыляет силы противника, постоянное владение инициативой. По указу Московского князя для отвлечения ордынцев, ушкуйники вятичи с воеводой Костей Юрьевым напали на Сарай-Бату, чтобы отвлечь Орду и не позволить ей ударить в тыл русским войскам. Я надеюсь на союз с Великим князем Московским Иваном Третьим.

     Штефан помолчал немного и добавил:

     – Под впечатлением от нововведений Ивана, я сам отказался от прежней структуры войска, основанной на главной роли отрядов крупных бояр. Новое регулярное Малое войско состоит из моей личной гвардии - витязей, войска куртян – дворян, и отрядов наемников, что значительно увеличило военную мощь Молдовы. Как думаете, можно ли мне рассчитывать на поддержку Крымского хана в борьбе с турками?– вдруг неожиданно спросил господарь.

     – Конечно, можно! Татары – моя родня, наши постоянные союзники. Сто лет мы вместе боролись против всех внешних врагов,– сказал Александр.