Страница 102 из 227
КУТИНЬЯ, КУТИХА — дух в облике женщины, обитающий в углу (в куте) дома.
Упоминания о кутинье, кутихе немногочисленны и ограничиваются пока севером России. В рассказе, записанном на Вологодчине, кутиха похожа на кикимору, доможириху: она невидимо ткет в подполье дома. Кутиха помещается, скорее всего, под печным углом (кутом) избы, поскольку именно в печном углу властвует хозяйка дома, а за печью или под печью, по поверьям, традиционно обитают духи дома, его невидимые «хозяева».
Л
ЛЕMAH, ЛАМАН, ЛЕМОР, ЛЕСМАН, ЛЕХМАН — нечистый дух; леший.
«Леман тебя нозьми!»; «Леман с ним!» (Волог.) (см. ЛЕМБОЙ).
ЛЕМБОЙ, ЛЕМБОЙ, ЛЕМБА (ЛЕМБАЙ), ЛЕМБЕЙ, ЛЕМБУЙ, ЛЕМБЫЙ, ЛЯМБОЙ — нечистый дух; леший, черт.
«Лемба в лесе живет» (Мурм.); «Такой урод страшный, чисто лембый» (Арх.); «А ну тя к задаву, ну тя к лембою, ну тя к лешему, скажешь» (Лен.); «Ох лембей, совсем про рыбник забыла!» (Онеж.)
Лембой, лемба, леман — табуированное наименование нечистой силы, которое в разных районах России относится к различным нечистым духам (само слово, по-видимому, заимствовано из финно-угорских языков — карельск. lemboi, lempo — «злой дух, черт, нечистый»; финское lembo или Lemmes — «лесное божество, отец земли, лесной черт»).
Собирателями начала XX в. наиболее полно охарактеризованы олонецкие поморья о лембоях: лембои — «низшие из бесов» <Рыбников, 1864>; «силы, посредствующие между духами воздушными и человеком. Воздушные пищи не принимают, а эти пьют и едят» <Барсов, 1874>. Лембои, по поверьям, похищают детей, «давят людей и насылают на них болезни», причем могут «доступить к человеку» лишь две минуты в сутках, в полдень и на закате. Иногда они делают людям добро.
Е. В. Барсов считает лембоев нечистыми духами, произошедшими из проклятых, заклятых детей, людей, которые похищены и выпестованы лешими. Лешие посылают лембоев «на доброе или злое делание».
По мнению Е. В. Барсова, лембои вездесущи, могут быть не только лесными, но и водяными, банными и т. п., т. е. смешиваются и с лешими, и с водяными, и с банниками.
П. Н. Рыбников толкует олонецкие поверья несколько по-иному, отличая лембоев от водяных и леших и отождествляя их с чертями: «Кроме лесовиков, водяников и их собратий есть особое сословие нечистой силы или чертей (лембоев): им подневольны заклятые и с ними водят дружбу клохтуны или ерестуны. <…> Эта нечистая сила везде водится, но ее любимые жилища на Ишь-горах и Мянь-горах». На этих горах «живут целые полчища нечистой силы, у них там целые села с переселками и города с пригородками. Лембои женятся между собою, распложаются, а все им мало: дня не проходит, что они не похищали людей, в особенности детей, которые закляты [прокляты] родителями» <Рыбников, 1910>. Проклятых, похищенных людей лембои посылают к людям (например, похищать неблагословленную еду, чего не могут сделать сами лембои).
Представления об участи попавших к лембоям проклятых и пропавших традиционны (см. ПРОКЛЯТЫЙ). И в XIX, и в XX в. на Русском Севере оставался популярным сюжет, повествующий о возвращении проклятого к родным: «Жил в Заонежьи старик со старухой, кормился охотою, и была у него собака — цены ей нет. Раз попался ему навстречу хорошо одетый человек: „Продай, — говорит, — собаку, а за расчетом приходи завтра на Мянь-гору“.
Старик отдал собаку, а на другой день пошел на гору. Поднялся наверх горы — стоит большой город, где живут лембои. Пришел в дом того, что купил собаку: тут гостя напоили-накормили, в бане выпарили. Парил его молодец и, покончив дело, пал ему в ноги: „Не бери, дедушка, за собаку денег, а выпроси меня“. Дед послушался. — „Отдай мне, — говорит, — добра молодца, заместо сына у меня будет“. — „Много просишь, старик! Да делать нечего, надо дать!“
Пришли домой, и сказывает молодец старику: „Ступай ты в Новгород, отыщи на улице Рогатице такого-то купца“.
Пошел старик в Новгород, попросился ночевать к купцу и стал его спрашивать: „Были ли у тебя дети?“ — „Был один сын, да мать в сердцах крикнула на него: „Лембой те возьми!“ — Лембой и унес его“. — „А что ты дашь, я тебе ворочу его?“
Добрый молодец, которого вывел старик от лембоев, и был тот самый купеческий сын. Купец обрадовался и принял старика со старухой к себе в дом» (Онеж.).
И Е. В. Барсовым, и П. Н. Рыбниковым подчеркивается связь лембоев с проклятыми, их вездесущность, некоторая неуловимость, расплывчатость облика, характеристик. Также неоднозначно и само название лембой.
«Точного определенного значения этого слова нет. Применяется оно в тех случаях, как и слово „черт“ — но ясного представления чего-нибудь похожего на черта в этом слове нет» <Фомин-Светляк, 1930>.
Лембой — скорее всего обобщающее наименование нечистой силы, в северных и северо-западных районах России чаще всего относимое к лесным духам и проклятым.
ЛЕС, ЛЕС ПРАВЕДНЫЙ, ЛЕС ЧЕСТНОЙ — олицетворение леса; лесной «хозяин» (обычно — старший над остальными лесовиками) (см. ЛЕШИЙ).
«Лесовик или лес — хозяин леса» (Олон.); «Без причины он [лес] ни за что не тронет человека: он праведен, не то что черт» (Олон.); «Лес честной, царь богатый» (Смол.); «Лес с виду похож на человека, только синеобразен, то есть кровь у него синяя» (Олон.)
По сообщению П. Н. Рыбникова, «глава леших», к которому можно было обратиться с жалобой на прочих лесных духов, в Олонецкой губернии именовался Мусайла лес: «…чтобы заклясть леса, отправляются в лес, отыскивают лядину и вырубают рябиновую ветку, от которой была бы отрастелина, также вырубают несколько рябиновых батожков. Один полагают против сердца, другие на хребет; затем крестьянин начинает выговаривать заклятье, в котором жалуется Мусайлу на праведного леса, который сделал имрку (имеется в виду имя жалующегося. — М. В.) лихо, не ведая за что, и просит царя лесовиков имрка от лиха избавить, а не то будет послана грамотка царю в Москву, и царское величество сошлет два приказа московских стрельцов да две сотни донских казаков, и вырубят лес в пень. В подтверждение полагается около рябины грамотка» <Рыбников, 1864>.
ЛЕСНАЯ ДЕВКА — девушка, блуждавшая по лесам; жившая у лешего и научившаяся знахарству.
«Стал народ прихадить дивитца ляснэй девки; стала варажить и сказывать всим всю щирую правду» (Смол.).
Крестьяне верили, что леший уносит, уводит к себе проклятых и заблудившихся людей, детей, иногда уносит понравившихся девушек, женщин, которые могут продолжать жить и воспитываться в его лесном доме.
Согласно поверьям (особенно северных, лесных районов России), леший порою не только растит девушек (реже — парней), но и устраивает их судьбу: подбирает жениха, помогает сыграть свадьбу. Бытовали представления о том, что девушка, жившая у лешего, может не только возвратиться домой, но приобретает у него особые знания, умения.
В небольшом цикле смоленских быличек «о лесной девке» (запись конца XIX в.) лесовой, изображаемый, пожалуй, сочувственно, даже благообразно, в течение семи лет учит проклятую девушку «знахарству и всему порядку», наблюдая во время их совместных блужданий за «ладом» у людей — в повседневном быту, на ярмарках. Он «кривится, коли что не в порядке»; обращает особое внимание на то, как испечен хлеб. Лесовому по нраву хлеб из просеянной муки, замешанный на процеженной воде — его он, пожалуй, и «откушает» (мука в закромах, по мнению лесового, должна быть «накрыта покрышкою»).