Страница 101 из 227
Куляш — водяной чертенок, который выходит из воды на Крещение (Волог.).
По распространенным представлениям, Рождество и Святки «празднуют» все силы и существа мира. В это время нечистые духи особенно активны — и как «силы зла», и как воплощение «дохристианских», но необходимо сохраняющих свое влияние на мир и людей сил.
Собираясь вместе, они появляются на земле, между людьми, в том числе выходят из воды, считающейся традиционным местообитанием нечистых, чертей. На Вологодчине и в Вятской губернии кулиши, куляши преимущественно водные чертенята.
Представления о «судьбе» нечистых духов во время Святок неоднозначны: кое-где говорят, что они выскакивают из воды только 19 декабря, во время Водосвятия: «На Крещенье куляши из воды выходят, почему не ходят по воду, чтобы не зачерпнуть куляша» (Волог.). На Ярославщине 19 декабря (и в течение недели после него) не полоскали белья, опасаясь, что за него ухватится и вылезет из воды нечистая сила.
Кулешата, как и все маленькие нечистые духи (кузутики, шишки, шутики), могут быть помощниками колдунов, ведьм (Перм.).
Название кулиш, куляш, по-видимому, заимствовано из финно-угорских языков («в финно-угорском ареале kul [куль] — весьма распространенный персонаж», это «дух», «злой дух») <Черепанова, 1983>.
Интересно, что «куль» — это и «капюшон, головной убор в виде колпака». Возможно, что в наименовании кулиш, куляш в какой-то степени отражены и представления о нечистом духе как о существе с головой «шишом» или в остроконечном головном уборе (кроме того, «кулемес» — это «деятельный, но бестолковый человек», «кулемесить» — «дурить», что может характеризовать помощников-кулешат как очень деятельных, но суетящихся, бестолковых и вредных: «Ну пошла кулемеса не от добра, а от беса» <Даль, 1881>; «Ну, почал наш кулемес кулемесить, никому покою не дает, а толку ни на грош» (Сарат.).
КУМА, КУМАХА, КУМАХА, КАМАХА, КАМАХА, КОМОХА, КОМОХА, КОМУХА, КОМУХА, КУМОХА, КУМОХА, КУМОХА, КУМОШИЩА, КУМУХА, КУМУШКА — лихорадка; лихо; черт.
«Что у тебя за болезнь? — Да кумаха-ворогуша» (Курск.);
«Ишь его кумоха трясет» (Волог.); «Кумошища привязалась: чем ни оденешь, все зябнет» (Нижегор.); «На двенадцать-то манеров кумушка берет людей» (Енис.); «Чтобы не звать мне тебя, лихорадку, лихорадкою, гнетицу — гнетицей, огневицу — огневицей, трясовицу — трясовицей, а звать тебя, лихоманьщину, кумой родимою. А ты, кума, покинь меня, по сей день, по сей час, по сию минуту» (Орл.); «У ворот тебе стоять, кумохой тебе дрожать!» (Влад.).
Лихорадка, представляемая в облике женщины, которая «трясет» человека, в ряде районов России называется «кума», «кумушка» (тетка, подруга). Кума — иносказательно-уважительное обозначение неотвязно сопутствующей человеку лихорадки, которую опасаются разгневать (или навлечь, произнеся ее настоящее имя).
«Чтобы не накликать и не рассердить лихорадку, называют ее, в противоположность ее настоящему имени, добруха, тетка, кума, кумаха, комуха, комоха, камаха. Последнее есть вместе название червца (красильного насекомого)», — отмечает А. Потебня, подчеркивая традиционность представления болезни насекомым <Потебня, 1914>; в Костромском уезде в с. Присконове лихорадку называют кумой, комухой. «Ее представляют в виде женщины; таких женщин 12 сестер, а по другим вариантам 23 сестры» (Костр.)
Под кумой, кумохой (кумохой-ворогушей) нередко понимается весенняя перемежающаяся лихорадка (см. ВОРОГУША). При этом перемежающаяся лихорадка может называться кумушка поденна, а ежедневная — кумушка каждодневна.
Особняком стоит сообщение из Дмитровского края (комоха здесь напоминает кикимору): «Кроме домового в избу могли врываться различные духи, ведающие всякой работой». Комоха «тогда является в избу, когда по окончании работы не перекрестят инструмент. Тогда комоха и будет всю ночь работать на машинах — прясть, резать ножом, точить или что-нибудь другое делать» <Соловьев, 1930>.
По поверьям Костромской губернии, кумаха появляется в конце февраля. Она выходит из дремучего леса, где живет с двенадцатью сестрами-лихорадками. «Поселяне открыли против кумахи удивительное средство: страждущие кумахою выходят на то место, где будто поселилась в них кумаха, обсыпают все вокруг себя ячневою крупою и, раскланиваясь на все стороны, говорят: „Прости, сторона, мать сыра земля! Вот тебе крупиц на кашу, вот и тебе, кумаха!“ Снова раскланиваются на все стороны и идут домой с уверенностью, что они непременно будут здоровы» <Захаров, 1849>. «С Тарасия не спят днем: кумоха нападает». Кумоха считалась особенно опасной начиная со дня Тарасия-кумошника (10 марта) (см. ВЕСЕННИЦА).
Традиционно считалось, что от лихорадки-кумохи оберегает ношение змеиного выползка («шкурки гада») (об этом упоминается в материалах XVII в. <Черепнин, 1929>). На Вологодчине «от кумохи [лихорадки] больного поят водою, которой был окачен колокол, или же кладут ему в изголовье послед от течения коровы или от рождения ребенка, т. к. „кумоха этих нечистот не любит“; кладут и табак; в пол около двери вколачивают подкову, кладут больного на медвежью шкуру, или же кладут в печь [черную, без трубы] смолистых дров — запах смолы тоже неприятен кумохе. Пишут также на бумажке первую главу из евангелия св. Иоанна, носят эту бумажку на кресте 6 недель, сжигают и золу проглатывают. Наконец, на лоскутке бумажки пишут начальные и конечные буквы молитвы, начинающейся словами: „Иже на всякое время, на всякий час“ и дают эту бумажку съесть больному» <Иваницкий, 1890>. В Приаргунском крае с просьбой «избавить от трясения кумухи» молились Пресвятой Богородице <Демич, 1894>.
Из Костромского края сообщали, что «куму здесь излечивают прижиганием слегка свечкой спины больного, причем слышно будто бы, как трещит кума» <Андроников, 1902>.
В костромской быличке долго страдающего лихорадкой больного жена укладывает на печи, под шкурой подохшей овцы (только что содранной): «Пришла она ко мне, — рассказывает больной, — и начинает браниться: „Вот, чертов сын, лег на голые кирпичи да еще падалью накрылся, ну, как теперь с тобой ляжешь? Оставайся, коли так, леший с тобой!“ Ругалась, ругалась, плюнула три раза да и ушла: выздоровел, ведь, после этого! <…> Да, ведь комуха-то больно не любит нехорошего духу» <Попов, 1903>. Этот способ лечения, имевший неоднозначный смысл (отпугивание лихорадки, укрывание от нее, отождествление с животным и т. п.), в ряде районов России мог варьироваться, ср.: от лихорадки влезают в шкуру дохлой лошади (Новг.) и т. п.
Кумохой в некоторых районах России именовали и внезапные напасти, лихо, которое воображали в облике привязавшегося к человеку вредоносного существа, черта. Чаще всего название нечистой силы кумоха употребляется в бранных выражениях: «Какая кумоха тебе надобно?» (Олон.); «Кумоха тебя возьми!» (Арх.)
КУПАЛКА, КУПАЛОЧКА — русалка.
«Купалочка-русалочка, на дуб лезла, кору грызла» (Смол.).
Д. К. Зеленин отмечает, что слово купалка, купалочка «весьма употребительно в белорусских купальских песнях» <Зеленин, 1916>. В великорусских поверьях XIX―XX вв. это название не получило большого распространения.