Страница 26 из 69
Наполовину разбитые французские полки приветствовали подкрепление громкими криками, нацепив треуголки на штыки. Огонь британских орудий не мог остановить наступления. Императорская гвардия захватила две артиллерийские батареи англичан. Казалось, все пропало...
Веллингтон скомандовал:
–Гвардия, вперед!
И тут же из-за соседнего склона, который был вне досягаемости для орудий противника, высыпала целая армия гвардейцев в красных мундирах, осыпая градом пуль несокрушимую Императорскую гвардию и устилая землю трупами французов. Эшби взирал на происходящее со слезами на глазах.
Лучший полк Наполеона, способный выдержать любую атаку, вдруг остановился. В рядах французов послышались возгласы ужаса:
– Гвардия отступает!
И в этот момент вся французская армия обратилась в бегство. Над полем боя прокатилось громовое «Ура!».
Веллингтон въехал на холм, помахал шляпой над головой и указал на юг. Это был сигнал к генеральному наступлению. Собрав своих гусар, Эшби бросился в атаку так, словно провел день не на поле боя, а на строевых учениях в Хаунслоу-Хит. Оставшиеся в живых солдаты ринулись вниз по склону подобно стремительному потоку.
Вскоре передний фланг французов пал. С криками: «Спасайся, кто может!» – они начали отступление. Воздух наполнился людскими стонами и ржанием лошадей, а наступающие англичане все стреляли и кололи штыками...
Перевалило за полночь, когда Гектор, сопровождаемый грумом Эшби Эллисом, нашел хозяина, блуждающего по усыпанному трупами полю боя.
– Милорд! – воскликнул Эллис, бросаясь к Эшби. – Вы живы! Мы так волновались. К счастью, мы встретили Кертиса и тот заверил, что...
– Уилл! Уильям Обри! – выкрикивал Эшби. Он охрип, потому что кричал на протяжении нескольких часов, а в глазах помутилось от дыма и усталости. Большинство его гусар погибли или получили ранения. Те, кто еще мог двигаться, либо спали в наскоро разложенных палатках, либо направлялись в госпитали Брюсселя. Перепачканный грязью, поддерживая сломанную руку, приволакивая ногу и задыхаясь от отчаяния, Эшби бродил среди мертвых.
На поле битвы царила могильная тишина. По земле передвигались темные тени. Это хищные птицы слетелись в поисках добычи.
– Майор Уильям Обри! – выкрикивал Эшби в темноту. Он почувствовал, как влажный, шероховатый язык Гектора лизнул его руку, и машинально похлопал пса по загривку. – Найди Уилла, Гектор, – судорожно выдохнул Эшби. – Найди Уилла.
– Милорд, вам лучше пойти со мной. С рассветом солдаты вернутся с подводами, чтобы подобрать раненых и похоронить мертвых. – Эллис попытался перекинуть здоровую руку графа через плечо, но тот вырвался. – Союзники отправились следом за отступающими французами. Лорд Веллингтон сказал, что завтра мы войдем во Францию. Вы должны выспаться, милорд. Вы совсем обессилели.
– Ты иди, Эллис. А я должен отыскать Уилла. – Эшби похромал вперед, не вняв мольбам денщика.
– Милорд, – Эллис тронул хозяина за плечо, – поищете его завтра. Что значат несколько часов?
– Через несколько часов он может умереть! – Эшби гневно взглянул на слугу, не желая услышать то, о чем боялся даже думать – что Уилл уже мертв. А все из-за него. Из-за того, что он отослал своего лучшего друга, своего брата в самое пекло. Его лошадь следовала за ним, словно тень, время от времени тычась носом в плечо. Несмотря на пулю, засевшую в ноге, и сломанную руку, Эшби мог бы отослать оголодавшую кобылу с Эллисом, но она могла понадобиться ему, чтобы перевезти Уилла.
Невдалеке раздался лай Гектора, и Эшби вскинул голову. Он похромал вперед так быстро, как только мог, и рухнул на землю рядом со стонущим от боли солдатом. Эшби подполз ближе.
– Вы кто? – спросил он.
– Данкин. Тринадцатый драгунский полк. Я... я потерял ногу, – захныкал боец.
– Эллис, – подозвал слугу Эшби. – Помоги мне поднять этого человека. Отвези его в лагерь. Пусть его отправят в госпиталь.
– Хорошо, милорд, но как же вы? – спросил Эллис, поддерживая тяжело раненного солдата.
– Со мной все будет в порядке. Отвези его в лагерь.
Теперь, когда он нашел кого-то живого, в душе его вспыхнула надежда. Он направился к Гектору с гулко бьющимся сердцем. Вскоре он увидел тушу мертвой лошади. Эшби с трудом отодвинул несчастное животное в сторону, и луна осветила бледное лицо.
– Святые небеса! Уилл... – Эшби на мгновение показалось, что его горло сдавили железным обручем. Он осторожно приподнял голову друга и коснулся его щеки.
Уилл застонал, и из горла Эшби вырвался вопль облегчения.
– Уильям, открой глаза. Посмотри на меня. – Эшби не помнил себя от радости.
Веки Уилла дрогнули, а на губах появилась слабая улыбка.
– Ужасно выглядишь, Эш. Я так понимаю, мы все еще живы.
– Да, мы живы! Бони отправился зализывать раны на остров Эльбу, потому что игра на континенте для него окончена.
– Отличные новости, Эш. Помоги мне сесть. – Уилл попытался подняться, но рухнул, закричав от боли. – Руки и ноги меня не слушаются! А мой живот... О Господи!
– Лежи. – Эшби снял с себя куртку, достал из внутреннего кармана фляжку и подсунул куртку под голову Уилла. – Вот. Выпей немного виски, это поможет унять боль. – Поддерживая друга под голову, пока тот пил, Эшби осмотрел его туловище. Мундир Уилла насквозь пропитался кровью.
– Благодарю, – выдохнул Уилл. Он прерывисто дышал, а глаза потемнели от боли.
Эшби свистнул, подзывая свою кобылу.
– Я отвезу тебя в Брюссель, в госпиталь. Знаю, что тебе очень больно, но как только мы доберемся до лагеря, я переложу тебя в мягкую повозку. – Упершись здоровой ногой в землю, Эшби наклонился, чтобы взвалить Уилла на плечо. Из груди Уилла вырвался разрывающий душу вопль:
– Перестань! Перестань! Мне слишком больно. – Уилл закашлялся кровью, а его глаза закатились.
– Не засыпай! Вот, сделай еще глоток виски... Маленький глоток.
Уилл задышал ровнее, а потом произнес:
– Мне конец. Я не доеду до госпиталя.
– Не сдавайся, – попытался подбодрить друга Эшби. – Умереть всегда успеешь. Я отправлюсь в лагерь и приведу с собой подводу и хирурга.
– Если я выживу, мне ампутируют руки и ноги, – прерывисто простонал Уилл. – Я стану калекой, как те солдаты, которых я видел после Саламанки...
– Ты не умрешь, Уилл, – пообещал Эшби. – Ты будешь любимым калекой. Подумай о доме, Уилл. Подумай об Иззи... о Дувр-стрит... о драконше Гиацинте с ее подпрыгивающими кудряшками, суетящейся вокруг тебя...
Уилл закашлялся.
– Не смеши меня, черт бы тебя побрал! Я умираю. Так что давай без шуток. – Он вновь начал кашлять кровью, и Эшби заботливо отер ему рот.
– Позволь мне сходить за подводой и хирургом...
– Нет! Нет! Не оставляй меня! – Зрачки Уилла расширились от ужаса, а ногти впились в ногу Эшби. – Пожалуйста... Эти проклятые бельгийцы убьют меня в темноте...
Эшби с трудом подавил приступ паники.
– Ради всего святого, Уилл. Если я сейчас не уйду за помощью, ты умрешь!
Стоны Уилла разрывали Сердце, а из его рта вновь хлынула кровь.
– Я умираю, Эш. Я уже труп.
Эшби взял лицо друга в ладони и заглянул в его остекленевшие от ужаса глаза.
– Как ты можешь просить меня сидеть подле тебя и смотреть, как ты умираешь? Ты должен хотеть жить!
– Я не такой, как ты, Эш... Не такой сильный... У меня сломаны все кости...
Мольба во взгляде Уилла разрывала Эшби сердце.
– Я вернусь через минуту. – Он поднялся на ноги и схватился за луку седла.
Уилл стонал и плакал:
– Останься... Останься со мной... Умоляю...
Эшби присел на корточки рядом с Гектором и потрепал пса по голове.
– Послушай, старина. Я хочу, чтобы ты отыскал Эллиса. Приведи Эллиса, Гектор. Ступай!
Когда пес убежал, Эшби вернулся к Уиллу и отхлебнул большую порцию виски.
– Хочешь еще виски?
– Думаешь, Господь одобрит, если я предстану перед жемчужными вратами в стельку пьяный? – Он начал смеяться и вновь закашлял кровью. – Только представь – пьяный в стельку.