Страница 32 из 33
Что такое пак? По самым общим определениям, в этом районе пак — это морской лёд, образующийся зимой в бассейне моря Росса и гонимый южными ветрами на север{45}. Но, как мы увидим, в этом регионе образуется лёд самых разнообразных видов. Как правило, большое покрывало льда опускается на моря, окаймляющие Антарктический континент, осенью; зимой и весной оно наращивает толщину, а летом, когда температура воздуха повышается, взламывается. Так ведёт себя лёд, возникающий в нормальные сезоны у берегов залива Мак-Мёрдо и тянущийся до подножий Западных гор на Земле Виктории. В закрытых бухтах, однако, подобный лёд сохраняется иногда в течение двух лет и даже дольше, всё время утолщаясь, пока какое-нибудь исключительно сильное воздействие не заставит его вскрыться. Такие льды мы наблюдали, в частности, между мысом Хат и Барьером. Но есть и такие водные пространства, которые никогда не замерзают надолго. Мыс Крозир, например, где зимой гнездятся императорские пингвины, принадлежит к самым ветреным местам на земном шаре. В июле, насколько мы могли различить в темноте с высоты 900 футов, его окружал сплошной лёд. За несколько дней штормовой ветер его полностью разогнал и открыл нашим взорам чёрное море.
Я полагаю — и опыт подтвердил мою правоту, — что если в начале зимы, в некий критический период, лёд не достигает достаточной толщины, а следовательно и прочности, то, скорее всего, море весь остаток года останется открытым. Это не значит, что лёд вовсе не будет образовываться. Море замерзает с такой быстротой, а воздух так холоден, что стоит ветру хоть на минуту затихнуть, как поверхность моря, словно по волшебству, затягивается тонкой плёнкой льда. Но, будь она толщиною хоть в доли дюйма, хоть в целый фут, её всё равно взламывает следующий же шторм или украдкой уносит отлив в сизигию{46}. Такие явления мы наблюдали у самого нашего порога всю последнюю зиму пребывания в Антарктике, и в результате необузданная ярость ветров была ужасной.
Гонимые ветром льдины толщиною от нескольких дюймов до двадцати футов присоединяются к полосе льдов, называемых паковыми. Скотт, по-видимому, полагал, что море Росса замерзает целиком. Я в этом не убеждён. Думаю, я единственный из оставшихся в живых, кто видел море Росса свободным ото льда в середине зимы. Было это во время зимнего путешествия, когда Уилсон, Боуэрс и я отправились за яйцами императорского пингвина. Но об этом позднее.
В общем, ветры и течения являются главными факторами, от которых зависит толщина пакового льда. По опыту мы знаем, что там, где летом путь иногда преграждали могучие льды, осенью можно встретить чистую воду. Пак устремляется на север и там, попадая в более тёплые воды, тает. Но айсберги сохраняются и после того, как исчезают последние следы паковых льдов; продолжая дрейфовать на север, они создают опасность для мореплавателей, о чём хорошо знают все, кому доводилось огибать мыс Горн. Нетрудно понять, что одного гигантского ледяного острова длиной в 20 миль — а такие частенько носятся по этим морям, — если он попадёт в зону судоходства и расколется попутно на сотни больших айсбергов, вполне достаточно, чтобы год стал «плохим по льду», как выражаются моряки. Ещё опаснее последние стадии этого процесса — превращение айсбергов в гроулеры{47}, с трудом различимые даже самым острым глазом; плывут они почти целиком скрытые водой, но не теряют при этом своей страшной разрушительной силы{48}.
Различаются две основные разновидности антарктических айсбергов. Первая и наиболее распространённая имеет столообразные очертания. Подобных айсбергов тысячи и тысячи. Реже попадаются островерхие ледяные горы, которые почти всегда возникают в результате выветривания или разрушения столообразного айсберга. Между тем от горных ледников откалывается и сползает в море, вероятно, не так уж много ледяных глыб такого размера. Откуда же, в таком случае, появляются айсберги?
Ещё несколько лет назад их происхождение вызывало споры. Были известны экземпляры, достигавшие 40 и даже 50 миль в длину; их называли флобергами{49}, так как предполагали, что изначальное их ядро образуется как обычный морской лёд, но затем увеличивается благодаря последующим приращениям льда снизу. Теперь, однако, известно, что эти горы откалываются от антарктических барьеров, самый большой из которых носит наименование Великого Ледяного Барьера и служит южной границей моря Росса. Нам было суждено очень близко познакомиться с этим огромным ледяным пространством. Уже установлено, что его северный край находится на плаву, предполагают, что он и весь лежит на воде. Во всяком случае, в настоящее время открытое море бьётся об его стену на 40 миль — если не больше — южнее, чем это было во времена Росса{50}. Возможно, это самый крупный барьер в мире, но он всего лишь один из многих. Статья Скотта о Великом Ледяном Барьере — последнее слово в науке по поводу этой загадки, и к нему следует прислушиваться впредь до новых исследований какого-нибудь естествоиспытателя. Над поверхностью моря видно только около одной восьмой части айсберга, значит, при высоте 200 футов примерно 1400 футов скрыто под водой. Ветры и течения влияют на айсберги значительно больше, чем на паковый лёд, через который они пропахивают себе путь, не обращая ни малейшего внимания на столь ничтожные препятствия и превращая всё вокруг в сплошной хаос. И горе кораблю, прочно, до невозможности пошевелиться, застрявшему в паке, если на него надвигается подобное чудовище.
Слова бессильны передать красоту мест, которыми мы проходили в последующие три недели. Наверное, зимой пак, погружённый во мрак, безжизненный, как мало что иное на Земле, должен казаться достаточно страшным. Но формы, которые при других обстоятельствах вызвали бы лишь ужас, сейчас, обласканные солнцем, внушали ощущение беспредельного покоя и красоты.
«День выдался замечательный. В утреннюю вахту ещё было облачно, но постепенно разъяснилось, небо стало ярко-голубым, с розовым и зеленоватым оттенками на горизонте. Розовые льдины плыли по тёмно-синему морю, отбрасывая розовато-лиловые тени. Мы прошли точно под огромным айсбергом, и весь день пробирались от полыньи к полынье и от разводья к разводью. „А вот Риджент-стрит“{51} — заметил кто-то, и некоторое время мы и в самом деле плыли как бы по широким улицам, образованным вертикальными ледяными стенами. Многие из них совершенно прямые, словно их проложили с помощью линейки длиной в несколько ярдов»[57]{52}.
А вот другая запись:
«Оставались на палубе до полуночи. Солнце только что погрузилось за южный горизонт. Зрелище было исключительное.
Северное небо, роскошно розового цвета, отражалось в морской глади между льдами, горевшими огнями разных оттенков, от цвета полированной меди до нежного желтовато-розоватого; к северу и айсберги, и льды отливали бледно-зеленоватыми тонами, переливавшимися в тёмно-фиолетовые тени, а небо переходило от бледно-зелёных тонов в шафранные. Мы долго засматривались на эти чудные световые эффекты»[58].
Но так было не всегда. Один день шёл дождь, случались дни со снегопадами, с градом, холодным мокрым снегом, туманом.
«Положение самое безотрадное. От всякой надежды, что восточный ветер раскроет лёд, приходится, кажется, отказаться.
Вокруг огромные площади сплошного льда. Трудно представить себе что-нибудь более безутешное. Полосы водяного неба виднеются на севере, но к югу везде однообразный цвет белого неба. День пасмурный, ветер ENE силой от 3 до 5 баллов.
Временами падает снег. Едва ли может быть более безутешный вид для наших глаз»[59].
57
Мой дневник.
58
«Последняя экспедиция Р. Скотта», с. 39.
59
Там же, с. 59.