Инверсия

— Там уже американцы вовсю шастают, — объявил Кобыш. — Я смотрел. Наши облюбовали обратную сторону, а штатники в Океане Бурь базу строят. Ну, как наткнутся на нашу школу?

— Предусмотрено. — Раф покачал пальцем из стороны в сторону. — Основное строение спрячем под грунт в каком-нибудь небольшом кратере. Подальше от любопытных соседей. Там разместим аудитории для занятий и энергостанцию с ви-генератором. Дно кратера вычистим, соорудим земной пейзаж и накроем сверху поляроидным куполом. Пусть наши ребятки любуются Землёй сколько влезет. Во время уроков тяготение будет нормальным, а уж на переменах пусть резвятся при лунном. Вокруг развесим сенсоры, как у всех наших Центров. Ежели пожалуют непрошеные гости — верхнюю часть сразу аннулируем и возвращаем кратеру прежний вид. Как только они убираются — всё восстанавливаем. Раз плюнуть!

— Как-то уж очень сложно, — засомневался Кобыш.

— Нормально! — Седых выудил из воздуха запотевшую пластиковую бутыль с водой, свинтил крышку и припал к горлышку.

— К тому же очень хорошая тренировка по возведению сооружений, — заметил Дорин. — И для нас, и для будущих обитателей галактики. Помнишь, как я первый раз пыхтел, когда особнячок строил? А сейчас — без особых проблем. Всё достигается упражнением.

— Что ж, — задумчиво сказал Кобыш, — в первом приближении годится. — Никите показалось, что у их шефа забрезжила какая-то идея, но озвучивать её он не торопится. Наконец, после томительного молчания он продолжил: — А вы знаете, что американцы обнаружили под поверхностью кратера Ипатия довольно большие полости искусственного происхождения. Очень они напоминают ваши… э-э-э… прожекты… Не хотите прогуляться и взглянуть?

— Прямо так? — Дорин в сомнении обозрел свои мокрые плавки. — Знаешь, голышом как-то неуютно… И несолидно.

— Ты из себя младенца-то не строй, — рассердился Дмитрий. — Купол ему возвести — раз плюнуть, а одёжку себе соответствующую сварганить — проблема.

— Я же не против, — смутился Раф. — Но сейчас как-то не очень хочется.

— Так бы и сказал. — Кобыш поднялся с лежака и томно потянулся. — А я вот, пожалуй, схожу, посмотрю. Оставлю вас ненадолго.

— А мне ещё рано, — огорчился Никита. — А то бы я тоже вас покинул.

И совершенно зря, — раздался у него за спиной знакомый голос, и лица стоявших перед ним купальщиков расплылись в улыбках. А шеф обернулся так стремительно, что у мастера-наставника зарябило в глазах.

— Вивьен, — нежно промурлыкал Кобыш. — Решила погреться на солнышке?

Никита тоже оглянулся и увидел Тараоки. Во всём великолепии. Совершенно незагорелую, зато в неотразимом бикини нежно-салатного цвета.

— Вообще-то я не одна, — сказала она. — Одна бы я не надумала. — И рядом с ней возникла Маша в не менее ослепительном купальнике. — Здравствуйте, мальчики.

— Ур-р-ра! — рявкнул в ответ мужской ансамбль. — Ур-р-ра! Виват, прекрасным дамам!

— Фи! — воскликнули дамы, оглядев нехитрую пляжную утварь. — Лентяи несчастные!

И на выгоревшем до белизны песке появились плетёные кресла и столики, корзины с фруктами и ведёрки со льдом, из которого выглядывали горлышки бутылок, а также немыслимых размеров и расцветок зонтики с бахромчатыми краями. Мужчины потупили взоры.

— Обожаемых женщин встречают примерно так, — сообщила Вивьен и уселась в кресло. — Правда, Машенька?

— Несомненно, — подтвердила её спутница и грациозно устроилась рядом. — Что же вы стоите, господа устроители? Совсем квалификацию потеряли? Поухаживайте за желанными гостьями.

Раф и Женя тут же прониклись духом предложенной мизансцены. Седых перекинул через согнутую левую руку извлечённое из воздуха белоснежное полотенце и начал методично расставлять перед дамами возникающие прямо под его пальцами приборы — тарелочки, ложечки, бокалы, вазочки с мороженым, словом, всё, что приходило ему на ум. При этом кроме мокрых плавок на нём вдруг образовалась светло-кремовая рубашка с галстуком-бабочкой в крупный горошек. Дорин же нахлобучил на голову многослойный тюрбан и с самым невозмутимым видом принялся обмахивать женщин исполинским антикварным опахалом из павлиньих перьев.

А Кобыш так и остался стоять, поедая Вивьен амурным взглядом. «Что любовь с человеком делает! — подумал Никита. — Прямо не узнать железного полковника. Совсем как застенчивый подросток, обмирающий от восторга перед предметом своей страсти… За этот год он стал совсем другим. Многограннее, что ли. Разнообразнее. Устремленнее. К некоему недосягаемому идеалу, замаячившему у горизонта. И ведь добьётся своего. Он и раньше-то считался среди нас безусловным лидером, а теперь ребята каждое его слово ловят. Наместник команды Ли на Земле! По праву, между прочим. Намного обогнал нас в развитии… А вот поди ж ты, увидел Вивьен и растаял… Сразу забыл, что на Луну собирался. Я, пожалуй, тоже погожу с вопросами. Ей-богу, не хочется им встречу расстраивать. И так видятся редко».

Маша посмотрела на мужа с благодарностью. Его мысли давно были для неё открытой книгой.

— Кит, — позвала она, — мы приглашаем вас с Димой за наш столик. А чтобы для всех хватило места, сделай-ка его побольше.

— Ну, что вы, сударыня, — галантно произнёс Седых. — Мы не собираемся мешать вашему уединению. Мы тут… это… рыбок покормим. Правда, Раф?

— Давно мечтал, — сразу же признался Дорин и превратил опахало в послушно зашумевший лопастями вентилятор.

— Никаких рыбок, — заявил Кобыш, ему стало неловко. — Или вы хотите обидеть прелестных дам? Будем услаждать их слух необременительной беседой. Участвуют все!

Многое изменилось за полтора года, многое. Отстроены посёлки на Марсе, полным ходом осваиваются спутники планет-гигантов, у границ системы вывешены три космических станции для наблюдения за обстановкой и внешним миром. ПП уже давно стартуют с поверхности, а «Пента» используется в основном как орбитальный научный комплекс. Говард Эш вспомнил свою первую командировку туда и непроизвольно улыбнулся. Каким наивным он был. Каким самоуверенным. Боже всемогущий! Это Чарли заставил их с Мартином отвлечься от чистой науки и окунуться в политику. Посчитал, что они вполне соответствуют предъявляемым требованиям. Окунулись. И погрузились. Теперь Мартин возглавляет департамент науки, а он, Эш, командует здесь, в Комитете по контролю за космическими исследованиями. Ему навязали этот пост после того, как генерал Хоуп ушёл в отставку. Нет, Фредерик не удалился от дел, согласился остаться при конторе в должности почётного консультанта, но вот руководить и принимать решения категорически отказался. Он тяжело пережил «кризис представлений», как теперь именовались в узких кругах события той поры.

Эш тоже оказался не готов к подобному раскладу и испытал довольно ощутимое потрясение, но совсем по другому поводу. Он знал себе цену, и его оскорбило то, что прикоснувшись к Сфере, он — успешный и талантливый — не почувствовал никаких изменений. Это было неприятно. И это заставляло задуматься. Скорее всего, это и послужило причиной его согласия на предложение Президента принять Комитет, потому что контроль за космическими исследованиями давал ему практически неограниченные возможности. Внимательно изучив все имеющиеся материалы по наблюдениям за инициированными, в том числе и отчёты о столкновениях со спецслужбами, Эш в первом приближении рассчитал их потенциал и ещё больше приуныл. Выходило, что в случае конфликта человечество гарантированно проигрывало своим незаконнорождённым детям. Правда, они ни с кем не собирались воевать и вели себя вполне миролюбиво, но Говард прекрасно понимал — если случится непоправимое, вовсе не они станут застрельщиками катастрофы. Ими будут самые обыкновенные люди, в меру зависимые, в меру завистливые и хорошо подогретые политиками и военными. Лидеры, теряющие позиции, не остановятся ни перед чем. Естественно, существовал и другой вариант, причём более вероятный — первенцы космической эволюции просто покинут Землю. Уйдут, бросив агрессивных соотечественников на произвол судьбы и унося с собою тайну Сферы. Вот только далеко ли? Этот вопрос оставался открытым. Эш предпочёл бы удалиться вместе с ними. Но — увы! — он не попал в число избранников. И всё же не терял надежды.