Страница 49 из 59
— Опять секретная работа?
— Д-да… если уж ты так хочешь знать.
— Не любишь ты меня… — с грустью сказала девушка.
— Ну что ты, Нина…
— Отстань! — резко сказала девушка и оттолкнула руку парня. — Иди обнимай свою Верку. Думаешь, я ничего не знаю? От людей не скроешься, все мне передают.
— Нина!
— Отстань! — уже плача, выкрикнула девушка и поднесла к глазам платочек. Иди к ней, не держу…
— Нина, ну чего ты в самом деле? У нас же сегодня ночью особая работа. Понимаешь?
— Особая… У тебя всегда особая работа…
— Ну вот честное слово. Мы сегодня будем «Соленоид» спускать.
— Так я тебе и поверила…
— Ну клянусь! Вот беда с тобой. Можешь даже Славку спросить или Николая…
Что говорил дальше парень, Томпсон не слыхал . он поспешил свернуть в переулок. Итак, «Соленоид» будут спускать сегодня ночью. А почему не завтра днем? Тут что-то есть… Надо быть очень осторожным. Вероятно, органам госбезопасности стало что-то известно…
Если бы Томпсон знал, что почти все его помощники раскрыты, он не стал бы задерживаться возле завода ни одной минуты, немедленно покинул бы Айлу и не стал бы пытаться встретиться со своими агентами. Но он не знал этого и старался довести дело до конца. Он лишь принимал большие меры предосторожности: часто менял квартиры, изменял свою внешность. Волк до того владел искусством перевоплощения, что даже Галина с трудом могла признать его, если он появлялся перед окошечком кассы.
С Бароном он держал связь только через Галину, лично с ним старался не встречаться. Не встречался он и с Отроговой в иных местах, кроме кассы. Поэтому наблюдение за Галиной ничего не дало. После ночной операции Галина вернувшись домой, легла спать. Днем ездила к Юрию, а вечером вышла на работу в парк. У Сахарова не оставалось сомнения, что она встречается с Томпсоном, будучи на своем рабочем месте. Это очень удобно для нее и Томпсона. Взять ее и допросить? Но она может и не выдать своего шефа, как это сделал Гарри Строкер. А Томпсон в то время, чего доброго, взорвет «Соленоид». После этой операции он совсем обнаглеет. Пленка на «Каракатице» — это ясно. Теперь осталось уничтожить «Соленоид». Несомненно, Волк потому и остался на берегу, чтобы выполнить диверсию. Иначе он сам вышел бы на берег и сам переправил бы пленку. "
Нет, плохо мы еще работаем, — думал Матвей Ильич, разбирая ход ночной операции. — Конечно, брать Отрогову и связного нельзя было. Тогда мы наверняка спугнули бы Томпсона. Такой опытный шпион не мог не следить за встречей Отроговой и связного. Значит, мы правильно поступили, позволив связному уйти в воду. И правильно сделали, направив ему вдогонку своих водолазов. А вот техническая сторона операции подкачала: будь у наших пловцов электромоторы и гребные винты, связной не ушел бы. Выследив его, наши люди обнаружили бы и подводную лодку. Тогда достаточно было бы выбросить буй с дымовой шашкой — и на помощь им подошел бы миноносец, примчались торпедные катера. А так вот вся операция пошла насмарку. И чертежи похищены. Правда, чертежи разрозненные, потому что Житков последнее время никому не выдавал тех чертежей, которые позволили бы открыть секрет «Соленоида», принцип работы его необыкновенного двигателя. Но все же и этих чертежей не надо было выпускать из своих рук. И Томпсон на свободе. Но он сунет нос в пещеру и захочет увидеться с Отроговой в неурочное время. Или придет в пещеру за минами, чтобы потом взорвать «Соленоид», там у него целый склад их обнаружили…»
Директору завода и Арбалетову он посоветовал:
— Спускайте «Соленоид» со стапелей ночью. Это помешает сфотографировать судно. "
Соленоид» строился на подвижной площадке, лежавшей на железобетонном ящике-понтоне, полузатопленном в канале, который был проложен по середине цеха. Когда лодка строилась, понтон находился в плавучем состоянии, поддерживая площадку чуть повыше уровня пола в цехе. По мере утяжеления «Соленоида» понтон спускался, погружался все глубже. Но вот пришел момент спуска судна в воду. Арбалетов подошел к металлическому киоску, стоящему возле одной из стен цеха, отпер дверцу и открыл. Внутри находились манометр, термометр, электрические измерительные приборы, предохранительные пробки, рубильники. Под одним из рубильников было написано: «Подъем понтона», под другим: «Погружение понтона».
— Внимание! — крикнул Арбалетов. — Опускаю понтон.
И повернул рубильник. В тот же миг послышалось резкое, свистящее шипение это через открывшееся отверстие в стенке понтона стал вырываться воздух, вытесняемый водой, которая хлынула в нижний клапан понтона. Заполняемый водой, понтон стал медленно погружаться. В воду канала ушла площадка с подпорками, на которых покоился «Соленоид». Вот и «брюхо» лодки очутилось в воде… Стабилизаторы скрылись… Центральная труба… Прожекторы… Капитанская рубка… Но дальше лодка не стала погружаться: вода достигла лишь капитанской рубки. «Соленоид» очутился на плаву. Все знали, почему он так глубоко осел: на лодку погрузили очень много балласта. Сделано это было по двум причинам: чтобы испытать остойчивость, прочность лодки в надводном положении, а также для того, чтобы загнать лодку поглубже в воду и сделать ее менее заметной; последнее обстоятельство было очень важным, так как лодку следовало вывести в бухту, опробовать, окончательно снарядить и отправить в предстоящий поход к хребту Лазарева.
Лодку в ту же ночь вывели в бухту и поставили между двумя огромными баржами, стоявшими возле заводских причалов. Они заслонили «Соленоид» своими высокими бортами от посторонних глаз, и Томпсону пришлось обследовать на следующий день буквально каждый метр водной поверхности у причалов завода с помощью бинокля, прежде чем он обнаружил подводную лодку, так интересовавшую Моррила, а следовательно, и его, Волка. Завод и бухту он рассматривал с вершины Маяка.
Два дня он пытался пробраться к «Соленоиду» и прикрепить к его бортам магнитные мины, но все попытки оканчивались неудачей. Между тем приближался крайний срок выполнения задания, после чего «Каракатица» должна была уйти, не дожидаясь больше его, Томпсона. Надо было спешить. Поэтому Томпсон решился на крайний шаг: поручить уничтожение «Соленоида» Барону. Не хотелось бы делать этого: и такого хорошего агента можно потерять, и для себя опасно. Для себя опасно потому, что придется опять лично встретиться с Бароном. Как бы он не привел за собой хвост… Но ничего не поделаешь, это в последний раз. Надо будет передать ему несколько мин. Пусть лучше сам придет за ними, чем нести ему на дом… Заодно нужно будет вызвать в пещеру и Галину.
Глава 8
Под сводами «Планетария»
После долгих, мучительных размышлений Галина все же решилась на разрыв с Томпсоном и выжидала только случая встретиться с ним. Она хотела спокойной жизни, хотела выйти замуж за Юрия и чувствовать себя достойной уважения и любви честного человека. Сегодня утром Томпсон, купаясь неподалеку от лодочной станции, приказал ей прийти ночью в пещеру «Планетарий», используя вход номер два.
В конце дня, отпросившись у администратора парка, Галина поехала к Юрию. Она застала его сидящим за чертежным столом.
— Здравствуй, Юра. Может, отдохнешь? Смотри, уже ночь на дворе. Пошли погуляем, хватит дома сидеть.
— Сейчас… Ну вот, теперь все… Пока все. Куда же пойдем сегодня? В парк?
— А ну его. Он мне надоел. Давай лучше сходим в ваш заводской Дом культуры. Там сегодня «Чужая тень» идет. А завтра в парке «Сильва» идет. Пойдем?
— Завтра я буду занят.
— Это в воскресный-то день? Вот еще новость. А чем будешь занят?
— Есть дело…
— Ну ладно, не можешь, — не надо. Я не хочу мешать тебе.
Окна заводского Дома культуры ярко светились, некоторые были раскрыты и оттуда доносились звуки мазурки. У кассы — очередь, в фойе полным-полно народа. Купили билеты и прошли в фойе. Галина зорко оглядела толпу — и отметила про себя, что Томпсона как будто бы здесь нет. А впрочем, кто его знает…