Страница 78 из 95
— Если все получится, я совершу самое блистательное ограбление всех времен. И в стране, мало подходящей для этого.
Рихард почувствовал, что его сердце забилось сильнее, горло пересохло, в груди похолодело. Все неожиданно принимало гигантский размах, становясь чертовски опасным, но дьявольски заманчивым. После «Пражского солнца» — знаменитые реликвии королей Богемии и Моравии, которые, по преданию, стали причиной смерти Гейдриха. Он чувствовал себя растерянным и подавленным широтой и дерзостью плана. Ослепленный планами Дюк, он с огромным вниманием слушал эту необыкновенную женщину, продолжавшую светским тоном:
— Я верю в судьбу и думаю, что она предопределила выставку сокровищ в то время, когда мы здесь. И это после четверти века! Мы используем все, чтобы завладеть ими. Я узнала, что они бесценны как с исторической и художественной точек зрения, так и с ювелирной.
Она бросила окурок, раздавила его ногой и взяла Рихарда под руку.
— Ваша идея, мистер Тубек, была неплоха. Даже великолепна. Но моя еще лучше. Мы попытаемся осуществить величайшее ограбление. Двойное. Попытаемся сделать невозможное.
Рихард открыл рот, вдыхая свежий воздух.
— Но как… Как?..
— Я отвечу вам завтра вечером, когда мы посетим замок, который, как мне сказал ваш друг, открыт для туристов. А теперь вы проводите меня в отель, где вас ждут.
Это напомнило Рихарду об Ирэн, и он поискал глазами своего друга, стоявшего в темноте.
— Разве ты не поедешь с нами?
— Нет, — ответил Иво. — пойду спать. Завтра на рассвете мне надо быть на летном поле. Но в замок я с вами поеду.
Они подошли к «шкоде», взятой Рихардом напрокат.
— Здесь я вас оставлю, — сказал Иво. — Моя машина стоит ниже по улице. — И склонился над затянутой в перчатку рукой англичанки.
— Мадам…
Он дождался, пока Дюк сядет, чтобы подать руку другу, который не слишком охотно пожал ее.
— Ты на меня не сердишься? — спросил он. — Ты думаешь, что Ирэн и я…
Рихард нахмурился и не ответил. Его вновь охватила ревность. Иво молча посмотрел на него, бросил взгляд на Дюк и вдруг обратился на чешском:
— Думаешь, нам это удастся? Ты не боишься, что мы провалимся? Может быть, нам следовало…
Рихард удивился и ответил на том же языке:
— Чего ты болтаешь? Не успев начать, уже дрейфишь: Как отказаться от такого плана? Он даст мне богатство, о котором я не мог и мечтать! Ты не в себе и забываешь, что я могу вернуться в те страны, где привык жить. Признаюсь, что здесь я прижиться не смогу. Слишком все изменилось.
Он внимательно посмотрел на Иво и добавил:
— Ты никогда не нарушал закона, поэтому и нервничаешь.
— Ну да… — вздохнул Иво.
— Не волнуйся, все будет хорошо, — успокоил его Рихард. — А что касается Ирэн, ты и вправду?..
— Дерьмо!
Эта реплика вызвала улыбку на широком загорелом лице Рихарда, который развернул машину, в то время как его старый друг шел по эспланаде.
6
Пражане ложатся спать рано — по утрам их ждут заводы и учреждения. Проспект Святого Венцеслава был почти пуст, что придавало особую грусть и поэзию старым домам и конной статуе святого. Тень от нее ложилась на шумно проносящиеся трамваи, влюбленные парочки и постовых. Пражские Елисейские поля — так называют эту улицу. Слишком сильно сказано. Не было неоновых огней, толп перед кинотеатрами и магазинами, бесконечной вереницы машин. Некоторое оживление наблюдалось внизу, у «Ялты» и двух-трех других гостиниц для иностранцев. От них расходились во тьму пустые улицы.
— Мы расстанемся здесь, — сказала Дюк Рихарду, указывая на темный угол метрах в ста от «Ялты».
— Не доверяете? — спросил он, тем не менее подчиняясь.
— Вы лучше меня знаете вашу страну. Не следует, чтобы нас видели вместе, тем более, если этого можно избежать. Завтра встретимся в замке Карлштейн. Иво меня туда проводит.
Она хотела выйти, но он уважительно тронул ее за руку.
— А получу ли я также десять процентов и со второй операции, если она удастся?
Она подавила первую за вечер улыбку, которая молодила ее.
— Аппетит приходит во время еды, не так ли? — заметила она.
— Ну, если оба дела удадутся, мне кажется логичным, если…
— Хорошо, — сказала Дюк. — Кроме того, так и предполагалось. Это поможет вам сохранить Ирэн. Если я правильно ее оценила, у нее острые зубки.
Он усмехнулся. Сейчас при свете витрины он хорошо рассмотрел ее.
Женщина была красива холодной, опасной красотой, что не придавало ей очарования. И все в ней выдавало даму из высшего общества, знатную любительницу риска и авантюр. Она в чем-то похожа на Ирэн, в лучшем. Сумасшедшая? Может быть. Но где граница разума и безумия? В любом случае Рихард уже не сомневался. Это действительно был Дюк, знаменитый мозговой центр лондонских гангстеров. Финансист и тайный их организатор.
— Теперь я уверен, что вы действительно Дюк, — сказал он ей.
Она перестала рассматривать в зеркало заднего обзора свое несколько поблекшее лицо.
— Никогда не будьте до конца в чем-то уверены. Не старайтесь понять слишком много.
Она открыла дверцу и опустила на землю стройную ногу.
— И ради бога! В клубе не говорите о наших планах при свидетелях. Даже по-английски или по-французски. А если заночуете здесь, не забудьте, что в комнатах могут быть микрофоны. На этом — до свидания. До завтра, встретимся в три часа в Карлштейне.
— Скажите…
Она обернулась, на этот раз с раздражением.
— Ну что еще?
— Об Ирэн… Правда, что между ней и Иво ничего не было?
Губы Дюк презрительно скривились.
— Ну а даже если было, что за трагедия? Став миллионером, вы найдете тысячи таких Ирэн. До свидания.
Она вышла, а он, подрулив к «Ялте», припарковался там.
Кажется, люди для Дюк никакого значения не имели. Все в ней казалось холодным, бесчеловечным, безжалостным. Он нагнул голову и вошел в клуб, находившийся в полуподвале отеля. Несмотря на приглушенный свет, он сразу же увидел Ирэн. Она танцевала с негром в центре зала. Танцевали только они. К ним были прикованы взгляды музыкантов, а также полупьяных клиентов, сидевших за пивом, виски и крымским шампанским. Какая пара! Он, высокий, худощавый, с блестящими зубами и глазами, похожий на хищника из джунглей, одетый в голубой костюм и белую рубашку. Она маленькая, светловолосая, с округлыми формами, полураздетая, в мини-юбке, привезенной из Лондона, открывавшей ее настолько, чтобы мужской взгляд, упавший на ее ноги, загорелся. Ревность и желание охватили Рихарда Тубека. Десять дней без нее. В ритме джаза Ирэн виляла бедрами, поощряемая черным чудовищем, который движениями живота, щелканием пальцев, резкими жестами, имитирующими порывы ветра, еще больше разжигал молодую женщину, и без того не слишком целомудренную. Три негра, сидевшие за столом, сопровождали танец их собрата хлопками в ладоши. Ото всех столов шли запахи крепких напитков, табака, спермы и пота, что сразу почувствовал Рихард. Закончив танец, негр отвел Ирэн к ее столику и, улыбаясь, небрежно поклонился ей. Пока свет загорался ярче, Рихард бросился к своей любовнице.
— А! Ну, наконец, — сказала она вместо приветствия. — Долго ты.
Завистливые взгляды уставились на Рихарда, взявшего ее по-хозяйски за руку.
— Быстрее не мог, — сказал он, — ты знаешь, почему.
— Все нормально?
— Даже лучше, чем я думал. Даже Дюк…
— Тебе разве не советовали молчать?
Он покраснел сквозь загар. Теперь эта девчонка, эта кукла будет учить его осторожности.
— Быстро ты вошла в дело, — сказал он, досадуя, но, вместе с тем, понимая, что она права.
Она закурила «лакки».
— С такой дамой это несложно.
— Она тебе понравилась?
Она выпустила из ноздрей дым, отказала жестом руки другому негру, собиравшемуся потанцевать с ней, и отозвалась:
— Она — воплощение того, о чем я всю жизнь мечтала: знатность, богатство, власть, риск, авантюра.