Слотеры. Песнь крови

Сам смысл Квартала Склепов будет утрачен.

Люди с кольями и факелами пойдут на вампиров, и никакая бумажка трёхсотлетней давности их не удержит.

Тихоня, напомнил я себе. И Моргана. Их кровавый вихрь погромов тоже не минёт.

— Вы должны гарантировать мне, что никогда не попытаетесь повторить этот эксперимент, — наконец вымолвил я, в пятый и десятый раз взвесив все «за» и «против».

— Моё слово, — глухо откликнулся Некромейстер Алан. — Клянусь, что никогда более не предприму попытки обойти действия Скрижалей и обзавестись потомством.

— Этого мало. Мне нужна Клятва крови, — твёрдо сказал я.

Повелитель Квартала Склепов заколебался, но лишь на мгновение.

— Справедливо, — кивнул он, — Я принесу вам Клятву крови, Слотер.

Древнейший из вампиров стянул с руки перчатку и поднёс кисть к безгубому рту. Когда он отнял её от лица, в ночи, едва освещаемой холодным светом звёзд, влажно заблестела кровь. Следуя примеру Некромейстера, я вынул из-за пояса дагу и коротким, рассчитанным движением рассёк запястье. Алан шагнул вперёд и приложил свою рану к моей.

— Клянусь, и кровь свою кладу в зарок непререкаемости клятвы, — зашелестел Алан, — Называюсь и истинным именем своим свидетельствую. Я, Алан Владимир Карди, барон Олшеви, граф Йорга, не предприму больше попыток обзавестись потомством. В случае же нарушения моей клятвы целиком и полностью вверяю себя во власть Сету из рода Слотеров. Aue!

Я почувствовал нестерпимо острое жжение, будто из прокушенной кисти вампира выступила не кровь, но раскалённая лава. Боль оказалась столь сильной, что даже я едва сдержался, чтобы не отдёрнуть руку, не зашипеть и не сморщиться от боли.

— Aue! — повторил я, — Скреплено.

Клятва крови — высочайшее проявление доверия со стороны носферату. Она похожа на кровные узы. Её нельзя разорвать или преступить. От неё нельзя освободить. Ей можно убить.

Алан Карди не на словах, а на деле вверял мне свою голову.

Некромейстер отступил, его рана тут же прекратила кровоточить. Моя же, напротив, дымила кровью и пульсировала от боли. Запах серы настойчиво лез в ноздри.

— Должна ли я принести такую же клятву, лорд Слотер? — спросила Шёпот Ночи.

— Нет, миледи. Думаю, вы и сами осознали, что материнские чувства стоит оставить смертным. Вампиры нуждаются в другом. — Я повернулся к Некромейстеру: — Никто не узнает вашу тайну, мессир Алан. Это не из-за вашего смирения и не из-за моего уважения к баронессе. Я просто не хочу ни дневных погромов в Квартале Склепов, ни нового Бунта нечисти на улицах Блистательного и Проклятого. И то и другое может выйти боком людям, которые мне дороги. Однако знайте, я не премину воспользоваться властью над вами, если вы сами или ваши киндреды будете угрожать благополучию Ура.

Некромейстер, казалось, проигнорировал мои слова.

Оставив меня и Шёпот Ночи, он подошёл к обледеневшему остову существа, некогда называвшегося Ренегатом:

— Я хочу забрать останки сына. Вы позволите мне, Слотер?

Вторая просьба далась ему уже легче. Но на сей раз, я был жесток:

— Исключено, мессир Алан. Останки получит Второй Департамент, как я и обещал вице-канцлеру. Здесь всё равно не осталось признаков, выдающих происхождение Итона. Плоть сгорела, кости обуглились. Через какое-то время они тоже будут уничтожены — я позабочусь об этом лично.

— Вы обещали истребить вампира-убийцу и преуспели. Неужели герцог Дортмунд не поверит вашему слову?

— Его светлость поверит. Но ему придётся предъявлять доказательства другим лицам, которые не знают меня лично и не видели в деле. Среди них найдутся и скептики. Кроме того, череп… голова вашего сына отправится в Башню как дар магистру Ван Дарену и доказательство того, что Ур не отрекается от Нееловского пакта, а его власти не щадят нечисть, угрожающую благополучию людей, но при этом способны управиться с экзекуциями самостоятельно. Без мечей братства.

— Неужели в этом есть такая нужда?

— Считайте голову — отступным за то, что ди Тулл и его люди уберутся из Ура восвояси. Это откуп Квартала Склепов.

Алан надолго замолк, глядя на останки сына. Затем поднял голову и посмотрел на меня своими глазами-угольями.

— Тогда просто отойдите и позвольте мне проститься с ним.

Свою третью просьбу могущественный вампир произнёс-прошелестел уже голосом, близким к смирению. Пожав плечами, я отступил.

Некромейстер опустился на колено и стиснул ладонями голый череп Ренегата-Итона. Негромко хрустнув, пережжённая кость легко отделилась от позвоночника. Несколько долгих минут Алан вглядывался в пустые глазницы (глазные яблоки уничтожила не святая вода, они взорвались и вытекли ещё во время экзекуции Скрижалями), словно искал в них некий ответ.

— Глупец, — тихо произнёс Алан Владимир Карди, барон Олшеви и граф Йорга. — Бедный глупец. Я ждал от тебя большего.

Он не положил череп, но, выпрямившись, протянул его мне:

— Если когда-нибудь обзаведётесь ребёнком, Слотер, молитесь, чтобы он рос как все обычные дети, а не по минутам, подобно нашему Итону.

Не говоря больше ни слова, вампир развернулся и пошёл прочь. Длинный чёрный плащ с кроваво-красным подбоем взметнулся и опал, подобно крыльям исполинской летучей мыши. Баронесса крови последовала за возлюбленным — шахматная пара, сочетание белого и чёрного.

Я вздохнул и расслабил напряжённые мышцы.

Вот теперь охота на Ренегата действительно окончена.

ЭПИЛОГ

ПОСЛЕДНЯЯ СТРОФА

Песнь крови почти допета…

Осталась последняя строфа.

Череп Ренегата трое суток проторчал, насаженный на пику посреди площади, что перед Магистратом. Караул подле него круглосуточно несли семь Псов правосудия и столько же рыцарей ордена Очищающего Пламени.

Затем пика опустела, но ненадолго. Ур возвращался к своей обычной жизни, так что замена голове вампира-убийцы нашлась быстро. Её место заняла лохматая башка некоего Урсулака, членовредителя — городского маслобойщика, свирепо расправившегося с тремя любовниками своей соблазнительной жёнушки. Свою роль в этой драме сыграли небольшой топор и здоровенная мутовка для сбивания масла. Мутовкой Урсулак проделал с незадачливыми любовниками примерно то же, что они проделывали с его женой, а топорик помог ему заработать прозвище «членовредитель». Хотя по мне, так точнее было сказать «членоруб».

После этой замены Кастор ди Тулл, лейтенант-экзекутор ордена Очищающего Пламени и личный эмиссар магистра Ван Дарена, покинул Блистательный и Проклятый в сопровождении своей дружины. Когда бывший корсар, а ныне прославленный рыцарь выезжал за ворота Ура, выражение лица у него было кислее некуда. Зато в перемётной сумке, притороченной к луке седла, выпукло торчал некий округлый предмет.

Его светлость герцог Дортмунд, глава Второго Департамента и вице-канцлер Ура, подробно расспрашивал меня о том, как разыгралась финальная битва с Ренегатом. И я не менее подробно ему отвечал. Иные детали, связанные с тем, как именно Ренегат был выслежен, его светлость интересовали ничуть не меньше, скорее, даже больше. Однако я недвусмысленно дал понять, что продаю заказчикам результат, а не методы, какими он достигается.

Исключений не предусмотрено даже для герцогов, вице-канцлеров и собственных дядьёв.

Сим объяснением могущественному главе Второго Департамента пришлось удовольствоваться.

Думаю, Витар о многом догадывался, но, взвесив все «за» и «против», решил отступиться, дабы не раскачивать лишний раз лодку под названием Ур, Блистательный и Проклятый.

Правильное решение. У смертных с вампирами и так взаимоотношения не сахар. Смерть Ренегата вернула и тем и другим толику терпения, но страх, отчуждение и провоцируемая ими взаимная ненависть никуда не делись. И ещё долго никуда не денутся.

Полную версию событий, приведших к появлению и бесславной кончине Ренегата-Итона, узнал только один человек — Джад Слотер. Я мало кому доверяю, а друзей у меня и вовсе единицы…