Камень преткновения

— Вы имеете в виду жемчуг? — спросила Бесс. — Увы, это единственное, что осталось, и еще несколько маминых драгоценностей…

Кэд смотрел на нее с нескрываемым презрением.

— И разумеется, ваша мама не откажется от своих сокровищ, даже для уплаты долгов, не правда ли?

Бесс так устала, что у нее даже не было сил защищать свою мать от нападок Кэда.

— Кэд, неужели вы не можете поговорить со мной о чем-нибудь другом и оставить в покое мою мать? — спросила она с мольбой в огромных глазах.

Кэд видел, что она в полном изнеможении. По ее лицу разлилась бледность. Слишком тяжкое бремя пришлось взвалить этой юной девушке на свои хрупкие плечи. Мать словно пиявка высасывала из нее кровь, лишая девических радостей.

Темные глаза Кэда так сузились, что стали похожи на щелки. Неужели, думал он, Бесс не понимает, что он не столько нападает на Гэсси, сколько защищает Бесс? Кэд не мог оторвать взгляда от ее рук, от пышных грудей и бедер. Он понимал, что она чувствовала, видел, как хотела его. Как затрепетала под его взглядом.

Охваченный желанием, он тем не менее не мог дать себе волю. Мешали воспоминания о ее роскошной, богатой жизни и разрушившее эту жизнь внезапно свалившееся на нее несчастье. Да, в ее нынешнем состоянии он легко мог одержать над ней победу. Но травмировал бы ее душу еще больше, чем Гэсси. Бесс не устояла бы перед ним.

Кэда возбуждало желание, пылавшее в ее обычно кротких глазах, и он понимал, что может случиться непоправимое, если он сейчас же не выпроводит ее.

Но он был не в силах сделать это, наслаждаясь исходившим от нее запахом жасмина, завороженный ее восхитительным взглядом. Он был для нее божеством. Он читал в ее невинных глазах не только желание, но и настоящую искреннюю любовь и, не удержавшись, отвел с ее длинной, изящной шеи прядь мягких, шелковистых волос. Даже в строгом черном костюме и ослепительно белой блузке она выглядела необычайно соблазнительно. Уделяй она немного больше внимания своей внешности, была бы настоящей красавицей. Но мать не научила ее ухаживать за лицом и волосами и хорошо одеваться, опасаясь, что девушка затмит ее своей красотой. Кэд в отличие от Бесс это понимал.

Стоило ему коснуться ее волос, как Бесс остановила на нем долгий страстный взгляд и слегка приоткрыла губы.

— Вы хотите меня, не правда ли? Очень хотите, — тихо произнес Кэд, гипнотизируя ее своими темными глазами.

Бесс ног под собой не чуяла от счастья. Сбывалась ее заветная мечта. Его рука ласкала ее волосы, глаза были устремлены на ее мягкие, нежные губы… У Бесс задрожали коленки. Кэд видел, как возбуждена Бесс, в то время как ее не покидала мысль, выдержит ли она еще одно унижение.

— Кэд… не надо, не делайте этого, — прошептала охваченная дрожью Бесс, когда его пальцы скользнули к ее губам.

— Что я не должен делать, Бесс? — хрипло спросил он, теряя над собой контроль, опьяненный запахом ее тела. Он машинально перебирал пальцами бусинки ее ожерелья, слегка касаясь нежной бархатистой кожи и вызвав у Бесс целую бурю неизведанных ощущений.

— Я не могу больше, не выдержу, — прерывисто шептала Бесс.

Кэд взглядом ласкал ее красиво очерченные, слегка припухшие от разгоравшейся страсти, чуть приоткрытые губы. Полуопущенные веки не могли скрыть блеска ее глаз. У Кэда перехватило дыхание, когда Бесс облизнула пересохшие губы.

Все больше возбуждаясь, Кэд скользил пальцами по ее атласной шее и, подойдя к Бесс вплотную, ощутил ее груди.

Бесс подняла на Кэда полные восторга и надежды глаза. Огонь страсти разгорался в ней все сильнее. Но Кэд, вместо того чтобы прильнуть губами к ее губам, дразнил ее легкими прикосновениями пальцев.

Вдруг он склонился к ней и вкрадчиво спросил:

— Что бы вы отдали за один мой поцелуй, Бесс? — Голос его показался девушке слишком низким, чужим и незнакомым.

Она ощутила на своих губах его дыхание и, забыв о девичьей гордости и вообще обо всем на свете, прерывисто дыша, прошептала:

— Все, все! Разве вы не знаете? Решительно все, Кэд!..

Она положила руки ему на плечи, впилась в них ногтями и прижалась к нему. Годами сдерживаемое желание готово было выплеснуться наружу. Стоило ему склониться к ней, прильнуть губами к ее нежным, податливым губам, обнять ее, ощутив ее тело, и сбылась бы заветная мечта Бесс, а он овладел бы женщиной, которая долгие годы берегла для него свою любовь, чистую, непорочную. Для него одного.

И он склонился к ней, его дыхание слилось с ее дыханием, ее тело жаждало слиться с его телом. Но в этот последний момент чувство долга взяло верх над эмоциями.

Бесс еще ребенок, маменькина дочка.

Эта мысль вернула его к действительности. Да, Бесс хочет его, жаждет испытать новые ощущения. Кэд для нее — божество, предмет обожания, и она ослеплена своей иллюзией. Но ее мечты идут вразрез с его мечтами. Пройдут годы, прежде чем он сможет дать волю своим чувствам.

Он поднял голову, и его рука бессильно повисла, оторвавшись от нежной шеи Бесс.

— Нет, — проговорил он. В его голосе не было грубости. Но это единственное слово заставило Бесс отпрянуть и залиться краской.

Бесс глубоко вздохнула и, откинув с лица непокорную прядь своих медово-каштановых волос, старалась заглянуть в темные глаза Кэда. Только сейчас осознав, что она фактически предлагала Кэду заняться любовью, Бесс ощутила жгучий стыд.

— Вы слишком молоды и слишком наивны для такого мужчины, как я, Бесс, — холодно, с трудом подбирая слова, проговорил Кэд. — Отправляйтесь домой, вас ждет мать.

Не оборачиваясь, он взял стоявшую позади него на столе шкатулку с жемчугом и бросил ее Бесс с таким видом, словно там был не драгоценный жемчуг, а игральные камешки.

Дрожащими руками Бесс поймала шкатулку. Он не хочет ее. Это не новость для девушки. Он просто играет с ней, насмехается, как и тогда, три года назад. Только еще более жестоко. Потому что сегодня она показала, как страстно желает его.

Волна горя и стыда захлестнула Бесс, и, не в силах смотреть на него, она закрыла глаза. Потом справилась наконец с собой и уже спокойным тоном сказала:

— Если вы не возьмете жемчуг, то получите всего по пятьдесят центов за доллар, как и остальные участники сделки.

— Я давно порвал договор, подписанный вашим отцом, — резко заявил он. — Так что зря вы сюда ехали, только бензин израсходовали.

— Еще одно унижение… — чуть слышно проговорила Бесс.

— Какое еще унижение? — спокойно спросил он. — Я знаю, что вы хотите меня, и знал об этом всегда.

Бесс отвернулась, чтобы он не видел заструившиеся по щекам слезы.

— Как бы то ни было, вы получите свои деньги, Кэд. Все, до последнего цента, — сказала она неуверенно.

Ее голос показался Кэду каким-то чужим, к тому же он не мог остаться равнодушным к ее слезам. А мысль о том, что, отвергнутая им, она найдет другого мужчину, привела Кэда в ярость.

— Надеюсь, вы не наделаете глупостей? — спросил он, шагнув к Бесс.

— Что вы имеете в виду?

— Не позволите, к примеру, Гэсси отдать вас замуж за какого-нибудь жирного, плешивого миллионера, только для того, чтобы вернуть мне деньги.

Бесс тяжело вздохнула, когда, отступив на шаг, коснулась спиной дверной ручки.

— Вам-то какое до этого дело? — вскричала она в отчаянии. — Вы же не хотите меня и никогда не хотели. Зачем же играть со мной, как с попавшейся на крючок форелью? Вы очень жестокий, Кэд, и мне кажется, я вас ненавижу!

Кэд и бровью не повел. Только глаза злобно блеснули. Он вскинул голову и холодно улыбнулся:

— В самом деле? Почему же вы так жаждали моих губ? Тоже из ненависти?

Вмиг ее залитое краской лицо стало мертвенно-бледным. Она, как всегда, отступила, закрыв от стыда глаза.

— Нет. Но мне очень хотелось бы вас ненавидеть, — запинаясь ответила она. — Я пыталась долгие годы… — Она сморгнула навернувшиеся на глаза слезы. — А сюда пришла потому, что переживаю вашу потерю и хотела помочь вам. Но вы даже помощь мою отвергли. Я знаю, вы меня не хотите. И всегда это знала. Мечтала быть красивой, чтобы вы желали меня, а я вас оттолкнула. Тогда вы поняли бы, что такое страдания, как поняла это я!