Моя Святая Земля

- Государь рос, как в раю, - сказал Сэдрик с оттенком суровой нежности. - Столько мрази в одном месте и не видал никогда. Не привык, конечно. Растерялся. Ну и что?

Эральду очень хотелось провалиться сквозь землю, но положения бы это не спасло. Он заставил себя выпрямиться и с досадой подумал, что Питер был - не выход, что жизнь в Питере его безнадёжно испортила, что по сравнению с друзьями со Святой Земли он - наивная деточка, не знающая толком ничего и не умеющая вести себя с людьми, не подпадающими под королевские, будь они неладны, благие флюиды. Воспитание, данное в другом мире... ложь мерзких книжек о попаданцах в Инобытие, офисных рачках, ставших властелинами всего сущего... Давай, действуй: вот ты, благой - и вот то зло, с которым заклинаниями не справишься...

- Простите, мессиры, - сказала Джинера, - я не понимаю, в чём, собственно, заключаются проблемы. Эральд, государь, что тебя беспокоит? Вы с Алвином всё сделали правильно, теперь надо работать дальше.

- Только я не знаю, за что хвататься, - признался Эральд. - Как - дальше? Алвин, ты, видимо, был прав, когда назвал меня артефактом короны. Я смотрю вокруг и понимаю, что, скорее всего, не гожусь в правители... и мне уже здорово хочется уйти в дремучие леса. От стыда подальше.

- Куда тебя несёт, государь? - возмутился Сэдрик. - Из-за гадов из Совета? Ты же прекрасно договорился с драконами, а из-за этих...

- Драконы прилетели и улетят, а "эти" - жители Святой Земли, - сказал Эральд с тоской. - Признай, дружище: мы с тобой ни с какого бока не политики.

- Пусть Алвин советует, - сказал Сэдрик. - Сделай его канцлером или придумай другой титул, который ему позволит...

- ... остаться королём? Я об этом думал.

Алвин сморщил нос.

- Я это уже проходил. Эральд, очнись! Со мной говорит ад! Постоянно!

- Удивил! - фыркнул Сэдрик. - Тут со всеми говорит ад! Дальше что?

- Алвин, всё верно, - сказал Эральд тихо. - Править в любом случае придётся тебе. Используй меня как артефакт и говори, что делать. Иначе я всё испорчу вместо того, чтобы исправить.

С лица Алвина исчезла жестокая усмешка. Он взглянул Эральду в лицо:

- Ты не шутишь? И не пожалеешь? И не будешь виснуть у меня на руках, если придётся делать что-нибудь грязное? Эта работёнка - не для благого, Эральд. Прозвучит жестоко, прости, но твой отец не справился. Он ведь правда был благой король, но это не спасло ни его, ни тётку Амалию, ни барона Гектора, ни тебя, в конечном счёте. В мире что-то сильно и погано поменялось, брат. Корона и святость уже никого не защищают, а среди людей полно таких, которым пристрелить благого не сложнее, чем куропатку, такие дела...

Эральд покачал головой.

- Не шучу. И не пожалею. Виснуть, наверное, буду - но я понимаю слова, так что мне можно всё объяснять. Я... как бы... вырос за эти дни. Положение меня ужасает, но... Алька, я не справлюсь без тебя.

Алвин вдруг осклабился, словно поражённый внезапной мыслью - и судорога на миг превратила его лицо в маску из кошмара.

- Мо-ло-дец, благой! Если случится какая-нибудь дрянь - ха, неурожай, падёж, война, мор и глад, да и мало ли что ещё! - всегда можно будет вздёрнуть за это герцога Альку, низложенного короля, адского пса, который, с душой он там или без души, всё равно - общий козёл отпущения!

Его снова трясло. Эральд обнял его, притянул к себе - и почувствовал, что всё тело Алвина струнно напряжено, будто он тщетно, отчаянным волевым усилием, пытается справиться с приступом то ли одержимости, то ли истерики. Сказал:

- Братишка, ты же знаешь, что этого не будет.

Алвин хихикнул и всхлипнул, отстранился.

- Холодно тут. Ни беса не топят, суки... Мало я лупил Кайла... А ты его пожалела, Рыжая... Хорошая у нас компания - благой, одержимый и проклятый. И женщина. Курам на смех у тебя конфиденты...

Джинера чуть улыбнулась. Сэдрик сказал с досадой:

- Государь, как меня достал твой братец, который ломается по любому поводу! Просто не может ничего решить, пока ему не надоест себя жалеть. Если в нашей команде и есть слюнтяй...

Его слова подействовали на Алвина мгновенно: он тут же собрался и подтянулся, бросил на Сэдрика взгляд, полный одновременно злости, укоризны и оскорблённой гордости и выдал:

- Значит, от меня требуется решить немедленно? Ладно. Вот что. Первым делом тебе надо объявить о новом составе Королевского Совета и утвердить нас в должностях. Срань Господня, где бумага? Записывай... или ты, Рыжая, записывай, он не знает, что делать с пером, вестник Божий... Может, сумеет подписать хоть как-нибудь... Значит, новый состав Совета. Я - высочайше помилован, ты одобрил моё вступление в должность канцлера. Сэдрику дай титул, хоть баронский, и должность камергера - так он сможет официально и постоянно быть рядом. Пусть спит в твоей спальне - тебе сейчас будет нужен телохранитель круглые сутки. Подтверди брачный контракт между королевскими домами Святой Земли и Златолесья, назови Рыжую своей официальной невестой. Она тоже будет членом Совета, как я понимаю? Никому не понравится, но прецеденты были... Рыжая, спи с няней и фрейлинами, так надёжнее. Что теперь... ты пиши-пиши... Письмо к наставникам Святого Ордена, соболезнования и напоминание о том, что надо выбирать Иерарха. На них мы ещё нажмём, но это сложно, это потом. Короновать тебя некому, это плохо...

- Может, Хуг? - спросил Сэдрик, уже без тени пренебрежения и насмешки, серьёзно.

- А, ни шерсти, ни молока!

- Говорят, святой...

- Старый уже. Нет, хорошо бы, чтобы короновал Иерарх, всё-таки... но они будут теперь долго канителиться... А Хуг, точно, говорят, что святой жизни... А, ладно. Сейчас напишем ему письмо. Погоди.

Алвин встал с кресла, распахнул дверь. В гостиной, смежной с Залом Совета, обнаружились монументальная стража, перепуганные лакеи и тот самый толстый франтик в локонах, бледный и в поту, мгновенно вскочивший с резного табурета.

- Кайл! - рявкнул Алвин. - Какого лысого беса творится тут? В Зале холодно, перья тупые... Где драконы?

- П-пошли п-полюбоваться этим... жи-живописью в Галерею, госу... мес... - пролепетал толстячок в смертельном ужасе.

- Мессир канцлер, - смилостивился Алвин. - Драконов - устроить в апартаментах для почётных гостей. Прикажи затопить для Зала. И пусть, наконец, принесут нормальные перья и хорошую бумагу, работать невозможно.

Толстячок повернулся на каблуках и опрометью кинулся распоряжаться. Алвин победоносно обернулся к трём товарищам, только что не зааплодировавшим.

В этот момент Эральд понял, что был прав в самых главных вещах. И даже если он сам - всего лишь артефакт и проводник благодати, то это нужно просто принять. Каждый должен заниматься своим делом.

Тем более что атомную электростанцию в тонких подробностях Эральд всё равно не начертит.

***

С того импровизированного Совета жизнь ускорилась до сверхзвуковых скоростей.

Первый же день был до отказа наполнен событиями. Эральд разговаривал с послами - из Прибережья, из Междугорья, из Заозёрья, ещё из каких-то мест: послы хотели разобраться в ситуации, которую и король-то понимал нетвёрдо, но в стремлении Святой Земли к миру всех уверил. Потом рыдали жёны арестованных членов Совета; Эральду было нестерпимо на них смотреть - что-то в них было такое подлое, от чего хотелось зажать уши и закрыть глаза - но пришлось и разговаривать, и отправить под домашний арест, несмотря на вопли и мольбы. После жён рыдала монументальная дама в дорожном платье, седая и внушительная, как Екатерина Вторая - опальная родственница, какая-то троюродная герцогиня, с которой не ладил Бриан. Её тоже надо было утешить, а отрыдавшись, она оказалась милой тёткой и значимой силой: правила небольшой провинцией. Потом из монастыря Святого Луцилия прибыл настоятель Олеф, восхищался, норовил пасть в ноги, передал, что наставник Хуг и коронует, и обвенчает, но, стань Хуг Иерархом, вышло бы лучше. С Олефом снова было очень тяжело разговаривать, но пришлось обсуждать сложные и запутанные дела Святого Ордена, претендентов на Святой Престол из Междугорья и с Трёх Островов - к концу беседы Эральд думал, что у него зайдёт ум за разум. Едва Олеф, получив инструкции и деньги "на монастырских бедных", под которыми отчётливо подразумевались продажные конкуренты Хуга, удалился - надо было чуть ли не бегом бежать на ужин с драконами.