Выпить и умереть

Аллейн поднял ладонь:

— Не надо, Фокс! Я знаю, что вы собираетесь сказать, и заранее со всем согласен. Да, за ней водятся грешки, она из молодых свободных интеллектуалок, но, думаю, сердце у нее все же имеется. У нее был, видно, некий эпизод с Уочменом, о чем она стыдится вспоминать и страшно переживает собственный стыд… И кроме того, я совершенно уверен, что до сегодняшнего дня она ведать не ведала, что Легг сидел в тюрьме. Ладно, все это — мои голые догадки… Забудем о них. Пора обедать, а потом нам предстоит нанести сокрушительный визит доктору Шоу. Хочу расспросить его насчет ранения Уочмена. Надо поторопиться.

По пути они завернули и к притоптанной полянке за кустами, забрали там сделанные гипсовые отпечатки и чемоданчик Аллейна. Столичные детективы решили не потрясать воображение провинциалов своими загадочными следственными экспериментами, поэтому предварительно зашли в гараж, сложили свои трофеи в багажник и только потом направились ко входу в гостиницу.

Но там их ждала засада. Высокий человек с лошадиным лицом и дурными глазами, сидящий рядом с Эйбом Помроем на лавочке, встал им навстречу и уставился на Фокса, который узнал в дылде мистера Нарка.

— Нашли дорогу, джентльмены? — спросил Помрой.

— Да, спасибо, все нормально, — ответил Аллейн.

— Сегодня тепло, даже не тепло, а прямо жарко.

— И к тому же ужасная сушь, — добавил Аллейн.

— Кажись, джентльмены, вы созрели для кружечки-другой пивка?

— Блестящая мысль!

Мистер Нарк прокашлялся со звуком сработавшего корабельного орудия. Эйб Помрой пытался незаметно пнуть его ногой, но не достал.

— Доброе утро! — рявкнул Нарк, прежде чем Фокс успел протиснуться в дверь.

— Доброе, мистер Нарк, — вздохнула та половина Фокса, которая была снаружи.

— Вот думаю, чего бы мне не опрокинуть кружечку с вами за компанию! — намекнул Нарк, проходя в дверь вслед за Фоксом.

Эйб подал пиво Аллейну и Фоксу.

— А мне сделай пополам, Эйб! — развязно бросил Нарк.

Эйб Помрой вздохнул, вытер пустую кружку насухо чистой бархоткой и нацедил полкружки слабого и половину — крепкого пива.

— Спасибочки, — квакнул мистер Нарк. — Хороню, что ты научился осторожно обращаться с посудой, Эйб. А то ведь немудрено кому-нибудь вдругорядь скопытиться. Не знаю, что там закон говорит о содержании ядов в помещении, где люди едят и пьют. А может, закон ничего не говорит об ентом?

Мистер Нарк очень пристально смотрел на Аллейна.

— Только не трепись, что ты все законы прочел… — пробурчал Эйб Помрой убитым голосом. — Не поверю, чтобы ты хоть Закон Божий помнил…

Мистер Нарк зловеще усмехнулся и припал носом к своему пиву. Сделав несколько шумных вдохов, он с демонстративным недоверием посмотрел на жидкость.

— Ну чего тебе снова не так? — страдальчески скривился несчастный Эйб. — Не стану же я тебя травить каждый день, чудо ты болотное, что ж ты каждый день все принюхиваешься?

— Да, на сей раз ничего, пить можно, — великодушно заметил Нарк. — Небось, новый бочонок откупорил?

Эйб оставил подковырку без внимания. Графинчик, который ранее содержался в буфете, теперь стоял на стойке бара. Протерт он был до блеска. Эйб взял с полки бутылку «амонтильядо», вставил в горлышко графина воронку и стал осторожно переливать шерри в графин.

— Ну и что ты теперь задумал? — занудил Нарк. — Этот графин у вас стоял в том самом насквозь отравленном буфете, елки-палки… Черт его знает, на коем месте тебя в ентом баре приерошат…

Затравленный Эйб Помрой пытался не смотреть на опостылевшую физиономию Нарка. Он обращался исключительно к Аллейну и Фоксу. Эйб дал всесторонние разъяснения по поводу того, какими методами пользовалась миссис Ивз, когда мыла буфет и ополаскивала графин. Эйб так расстроился, что уже за свой счет налил шерри всем — и детективам было неловко отказаться…

Чуть позже Эйб очень старательно выговорил:

— Извините меня, ради бога, ежели что, джентльмены, но мне надо перемигнуться с миссис Ивз… Я буду сию минуту, господа хорошие…

— Ну конечно, мистер Помрой, — великодушно разрешил Аллейн.

Сыщикам пришлось ненадолго остаться наедине с ужасным мистером Нарком.

— Экое сегодня погожее утро, — заметил мистер Нарк в качестве затравки к беседе, и Аллейн вынужден был с ним согласиться. — Но я думаю, — визгливо продолжил надоеда, — что для людей вашей профессии что утро, что вечер, что весна, что осень — одно и то же, а? А вот наука!.. Она, братцы, велика! А вы, сэр, можете ли назвать себя человеком ученым? — вкрадчиво спросил мистер Нарк, все ближе подвигаясь к Аллейну.

— О нет, это вряд ли, — добродушно отвечал Аллейн. — Я полицейский, вы ведь знаете…

— Во! Именно на это я вас и ловил, поняли? Поняли? Во! Так вот, теперь вы мне скажите, вы ведь просто обязаны использовать чудеса науки и техники в своих действиях! А? Обязаны! Взять хотя бы эти дурацкие отпечатки пальцев. Можно подумать, мы тут все расхаживали и лапали все подряд, не задумываясь вовсе о гневе Господнем… И все ради того, чтобы какая-то поганая наука собрала тут наши отпечатки и посмеялась над нами…

Особенностью мистера Нарка было то, что чем ближе он подвигался к жертве своей говорливости, тем громче кричал. Сейчас его лицо находилось не более чем в полуметре от Аллейна, и Нарк уже гремел, как Ниагарский водопад или как продавец на аукционе перед третьим ударом молоточка…

— Я — читатель! — ревел Нарк — Читатель! И если угодно, я студент! Как вы думаете, сколько печатных слов прочел я в своей жизни, а? Говорите, сколько?!

Аллейн понимал, что человек типа Нарка в основном занимался освоением слов непечатных, поэтому ответил уклончиво:

— Видите ли, сэр, я не могу сказать наверняка и боюсь ошибиться…

— Так я скажу вам самолично! — прогремел Нарк. — Пятьдесят шесть миллионов! Я не я буду, сэр, вы просто не знаете моей методы! Как только мне стукнуло пятьдесят лет, я стал заниматься самообразованием. И каждый день, разрази меня гром, я прочитывал не менее четырехсот слов! Понимаете, не менее! И вот теперь я их знаю чертову уйму! Скажите, вы небось не читали такую книгу под названием «Иполлюция видов»?

— Гм! А!.. Пожалуй, читал, — смущенно пробормотал Аллейн, сообразив, что речь идет об «Эволюции видов» Дарвина.

— Едрить его в корень, этого Дарвина, экую дурость он нафигачил! Чтоб меня разорвало и прихлопнуло! Я цельный год потратил, чтобы ее прочесть, дрянью буду! Вообще, я много лет потратил на изучение энтих дурацких наук. А в последние пару лет меня преступления занимают — прямо хоть караул кричи. Интересно и все.

Мистер Нарк припал к своей кружке и мигом осушил ее до дна, после чего демонстративным жестом вытер усы, искоса посматривая на Аллейна.

— А вот теперь у нас тут вы здорово влипли, — заметил Нарк лукаво. — Конечно, сперва вы надеялись обойтись двумя днями? Думали, что спихнете дело по-быстрому?

— Вы говорите одному вам известные вещи, мистер Нарк.

— Не надо! Я был свидетелем!

— А, на суде? Но мне кажется…

— Ну, не то чтобы на суде… — мистер Нарк зачесал у себя под мышкой. — Нет. Этот наш всемогущий суперинтендант Харпер вел следствие. Он не нашел ни шиша — это всем известно. А я совершенно самостоятельно исследовал данный случай и заимел собственные оригинальные выводы! Они, конечно, не заинтересовали Харпера, черт бы его побрал! И я не надеюсь, что они заинтересуют вас… И все равно я расскажу, если позволите!

Естественно, Аллейн не имел ни малейших надежд, что показания мистера Нарка или его гипотезы могут иметь хоть какую-то ценность в ходе следствия, однако — делать нечего — он издал некие согласные звуки. Мистер Нарк нацедил себе еще пива и стал с удовольствием разглагольствовать.

— Э! — крякнул он, прочувствовав прохождение доброго глотка крепкого пива по пищеварительному тракту. — Думаю, я не скажу вам больше других, джентльмены! Есть преступная халатность и есть преступная преступность, если желаете! Тут и там вы найдете до фига мотивов, и всякий из них делает другие мотивы как бы лишенными смысла. Иначе говоря, если я подсыпал своей теще в суп лисий яд, то моему тестю нет смысла подкладывать мне на тарелку мухоморы, правда ведь? Но ведь у нас в округе самый крупный по размерам и по весу болван — это Ник Харпер, а мы… Мы, мужички из Отттеркомба, мы сплачиваемся вокруг красного знамени и Эйба Помроя с его пивной, а ведь это самое главное, джентльмены, правда? Пиво — вот двигатель прогресса!