Выпить и умереть

— Да уж, мистер Уочмен, — пробормотал тот. — Вот уж крепчайший напиток, это да… Если вы не обидитесь, я запью его капелькой водички…

Попив воды, мистер Нарк стал улыбаться и даже хихикать, а вслед за ним Кьюбитт, Периш и Уочмен. К тому моменту, как первая доза «Курвуазье» была прикончена, в баре царило невероятное веселье.

Периш вспомнил трюк с дротиками, который обещал показать Легг.

— Давай, Люк, пусть он покажет эту штуку на тебе, и тогда черт меня возьми, если я сам не подставлю ему ладонь!..

Уочмен вытащил дротики и подал Леггу.

— Я не против, только сперва давайте сыграем в «круглые сутки». Если мистер Легг выигрывает у меня снова, тогда мы разливаем по второй порции коньяку и я подставляю свою руку. Идет, мистер Легг?

— Ну, если вы не боитесь, то пожалуйста, — сказал Легг хладнокровно. — Но я хотел бы получить другой набор дротиков.

— Боюсь? Ха! Да с этим коньяком в брюхе самого черта не испугаешься!

— Вот что, сынки, — объявил Эйб. — Как раз намедни из Лондона я получил новый набор дротиков — словно специально для вас. Боб Легг будет в восторге!

Эйб вышел на минутку и вернулся с коробочкой.

— Ну что, начнем, мистер Легг? — спросил Уочмен.

— Начнем, пожалуй…

Глава пятая

Неудача мистера Легга

Констебль Оутс дошел до тоннеля, вернулся и сумел уговорить себя спуститься по каменным ступенькам вниз, к так называемой верфи. Он прошел по Рыбьей тропе, посвечивая фонариком по зашторенным окнам и запертым дверям. Монотонный шум дождя иногда расцвечивался, словно для разнообразия, раскатами грома.

Констеблю Оутсу было страшно неуютно посреди дождливой ночи. Часы на башенке уже пробили четверть десятого вечера.

Оутс все-таки заставил себя дойти до конца Рыбьей тропы и посветить фонариком на другую каменную лестницу. Поток водопадом лился по щербатым ступенькам. Оутс стал подниматься, крепко придерживаясь за перила.

С высоты исторического полета обход полисмена Оутса выглядел как продолжение древних традиций Оттеркомбской стражи, каждый вечер, в снег и дождь, выходившей в дозор. Но подобные романтические мысли не приходили в голову мистеру Оутсу. Он просто решил про себя, что будь он проклят, если станет обходить весь поселок, и начал колебаться, не вернуться ли в бар и залить, так сказать, в баки горючего. Дозаправиться.

И тут в ночи раздался протяжный крик.

— О-о-о-оутс! Эй! Ди-и-и-ик! Оутс!

— Эй, что там такое?! — откликнулся констебль.

— Иди скорее сюда!..

Оутс поспешил наверх, проплюхал по залитому водой двору «Перышек» и сунулся на крыльцо. Там стоял Билл Помрой.

— Ну, что стряслось? — грубовато спросил полисмен.

Не будучи в состоянии ответить при помощи слов, Билл протянул дрожащий палец в сторону бара… Лицо у Билла было цвета свежевыпавшего снега, рот его кривился…

— Ну так что же? Что произошло-то? — раздраженно повторил Оутс.

— Там. Несчастье случилось…

— Несчастье? Хм! И какого же рода несчастье? У кого-нибудь из наших местных ученых отвалился ихний радиомоторный хвост, или как там эта погань называется?

Но пока Билл Помрой соображал насчет хвоста, на крыльцо вышла Дессима Мур.

— Сомнений не остается… Он умер… — сказала она.

— О господи боже, да кто умер-то?! — взревел констебль Оутс.

— Уочмен.

Оутс ошалело глядел на нескладную фигуру, лежащую на узеньком диванчике… Потом он вспомнил, что надо обнажить голову, и стащил свой полицейский шлем, с которого вода текла ручьями. Несколько капелек отлетело в сторону и попало на бледное лицо покойника… Оутс торопливо отер эти капли кончиком пальца в перчатке и виновато посмотрел на присутствующих.

— Так что же все-таки здесь произошло? — спросил он негромко.

Все молчали. Старик Эйб Помрой застыл у стойки, сцепив руки на животе. На лице его можно было прочитать только чувство глубочайшего изумления.

Себастьян Периш и Норман Кьюбитт стояли рядом в закутке у камина. Лицо Периша было залито слезами. Он то и дело приглаживал правой рукой волосы на темени. Кьюбитт низко опустил голову. Казалось, он пребывал в глубокой задумчивости, но время от времени исподлобья бросал острые взгляды на присутствующих.

Мистер Нарк восседал на табурете у стойки бара, сжимая и разжимая руки и в самые неожиданные моменты, через неравные промежутки времени, оглушительно и неудержимо икая.

Легг, белый, как береза зимой, покусывал ногти и пялился на вошедшего Оутса.

Дессима и Билл Помрой стояли плечом к плечу в дверях. Мисс Даррах сидела в низком кресле в дальнем углу, ее лунообразное личико было млечно-бледно, но она выглядела при этом вполне собранной.

Уочмен лежал на диване у самой стойки бара, рядом с мишенью для дартса. Глаза его были широко раскрыты, словно от удивления, зрачки неправдоподобно расширены; руки скрещены на груди, причем левая свешивалась почти до самого пола, и там, под нею, виднелось небольшое рыжеватое пятно подсыхающей крови.

— Итак, — угрожающим тоном произнес констебль Оутс, — кто-нибудь из вас способен вымолвить слово? Где ваши мозги? Почему сразу же не вызвали доктора?

— Телефон отключился, констебль, — негромко ответил Билл Помрой. — И кроме того, он уже не особенно нуждается в докторе…

Оутс взял левую руку Уочмена.

— Что это такое на руке? Кровь? Откуда?

— Ему в палец воткнулся дротик.

Оутс еще раз посмотрел на безжизненную руку и осторожно взял ее за запястье. На безымянном пальце, у самого ногтя, имелась аккуратная круглая ранка, явно от дротика. Ногти были синеваты.

— Это я… я сделал, — вдруг хрипловато сказал Легг. — Это я бросал дротики…

Оутс положил руку Уочмена на место и медленно, как тяжелый танк, наводящий пушку на цель, повернулся к Леггу. Оглядев Легга, Оутс через плечо бросил Биллу Помрою:

— Как бы то ни было, доктора все равно надо звать!

— Я поеду, — засуетился Кьюбитт. — Это, наверное, в Иллингтоне?..

— Да. Доктор Шоу. Главная улица, последний угол. Налево от полицейского участка, сэр. Хорошо, ежели бы вы притормозили еще в участке и сообщили о случившемся, сэр, — попросил констебль Оутс.

— Ладно, — кивнул Кьюбитт и вышел.

— Мне надо кой-чего записать! — заявил Оутс, расстегивая плащ. Он сделал шаг в сторону, и под его башмаком что-то захрустело.

— Тут по всему полу битое стекло, — глухо заметил Билл Помрой.

— А нельзя ли… нельзя ли его накрыть? — спросила в воздух Дессима Мур.

— И в самом деле, это было бы весьма уместно, — вдруг подала голос мисс Даррах, по сю пору упорно молчавшая, как стая рыб. — Я бы так и поступила…

— Сейчас я попытаюсь что-нибудь этакое найти подходящее… — Билл Помрой направился в кладовку.

Оутс снова оглядел компанию и обратился на сей раз к Себастьяну Перишу.

— Как давно это случилось, сэр? — спросил он.

— Да всего несколько минут назад… Прямо перед тем как вы пришли.

Оутс посмотрел на свои часы.

— Ага, сейчас половина десятого. — Полисмен что-то черкнул в своем блокноте. — Итак, я слушаю рассказ о случившемся.

— Наверное, к полиции этот несчастный случай не имеет отношения, — заметил Периш. — То есть, поскольку он умер так внезапно и…

— Во всяком случае, я уже здесь, — внушительным и не вполне дружелюбным басом констатировал Оутс. — Но если хотите, дождемся доктора. Он скажет нам, что и как и отчего скончался милейший мистер Уочмен.

— О нет, сэр, что вы, — заблеял актер. — Я вовсе не хотел сказать, что я возражаю… Просто этот ваш блокнот и всякое такое… Это пугает… — Периш не нашел в себе сил для вразумительного объяснения и повернулся к хозяину гостиницы: — Эйб, скажи ему сам, если можешь!..

— Вот как дело было, Дик, сейчас я тебе все растолкую, — вступил в разговор мистер Эйб Помрой. — Мистер Легг — вот он перед нами — сообщил, что умеет бросать дротики так, что обсаживает ими ладонь человека, ежели этот смельчак приложит ее к мишени. Так вот, мистер Уочмен, как есть храбрец, возьми да и приложи свою руку к доске! И пригласил мистера Легга попробовать этот трюк. Легг и попробовал. Первые три дротика легли тютелька в тютельку между пальцами мистера Уочмена… А четвертый дротик маленько промазал и воткнулся ему в палец… Тут мистер Уочмен говорит: «Ох ты, черт!» — и потом… а что дальше-то было?