Флинн при исполнении

Они выехали на мощеную дорогу и стали спускаться с холма.

— А вы что, водитель Рутледжа? — осведомился Флинн. — Или лакей? А может, секретарь?

Уэлер поправил рукав дорогого пиджака.

— Адвокат. Я выпускник юридического факультета Гарварда, член коллегии адвокатов.

— Про прощения, — коротко бросил Флинн.

— И, разумеется, я не единственный адвокат Рутледжа. Но одно из самых близких доверенных лиц. Разрабатываю с ним план действий, затем довожу его решения до сведения других адвокатов и прочих людей, с которыми он имеет дело.

— Таким образом, если я правильно понимаю, у мистера Рутледжа не возникает проблем в том, что касается юридической стороны этих дел?

— Верно. Потому как перед тем, как сказать что-либо или предпринять какой-то шаг Рутледжу, все прецеденты, законы и документы проверяются. Мной.

— О этот современный мир! — вздохнул Флинн. — Все мы — лишь марионетки, которых дергают за веревочку дошлые адвокаты!

— Примерно так.

— И часто вы сопровождаете его в поездках?

— Как правило, да.

— Вот как? Даже по уик-эндам? На охоту и рыбалку?

Уэлер ответил не сразу:

— Дело в том, Флинн, что в клубе «Удочка и ружье» проводятся разного рода встречи. — Затем, уже менее сдержанно, он добавил: — Ну и потом всегда есть телефон.

— Вы женаты? Семья есть?

По оценке Флинна, Уэлеру было где-то за тридцать.

— Уже нет. Был женат. Имеется квартира, как раз на полпути от дома Рутледжа к офису. Очень удобно. По утрам он заезжает за мной, а вечером довозит до дома.

— Дома… — пробормотал Флинн. — Знаете, как-то заходит один молодой муж к гинекологу и говорит: «Что вы в этом находите, не понимаю!»

— Ни один человек в мире не знает лучше меня организацию дел у Рутледжа. В данное время я даже являюсь его душеприказчиком. Всего его движимого и недвижимого имущества. — Уэлер плавно замедлил ход огромного лимузина. — Он, знаете ли, контролирует крупные компании, Флинн. И все его дела известны мне куда лучше, чем ему самому. — Уэлер пересек желтую разделительную линию и, свернув влево, съехал с дороги на парковочную площадку перед мотелем «Хижина лесоруба». — Настанет день, освободится какая-нибудь интересная вакансия, и я смогу занять любой пост, какой только захочу. А пока что поболтаюсь еще немного при нем. Хотя все его могущество у меня, что называется, в кармане. И все это понимают.

— Ну а если Рутледж допустит какую-нибудь ошибку? — спросил Флинн. — Не будет ли это означать, что всю вину свалят на голову сына вашей матушки по имени Пол?

Уэлер выключил мотор.

— Давайте прежде всего разыщем управляющего мотелем. Его зовут Моррис.

На стоянке было запарковано всего несколько автомобилей. Один из них весь во вмятинах, заляпанный грязью и с надписью «Полиция Беллингема» на борту. Судя по тому, в каком он пребывал состоянии, полицию Беллингема не слишком заботил внешний вид своего транспорта.

С другого конца дороги на парковочную площадку медленно въехал старый «Кадиллак», оборудованный под катафалк. На переднем сиденье Флинн заметил двоих мужчин в темных костюмах и с очень бледными лицами.

Стоя возле машины, Флинн разглядывал «Хижину лесоруба». Странный образчик архитектуры, какой-то обрубок, а не дом. Центральная часть под остроконечной крышей, где располагался офис, выглядела более или менее нормально, но отходящее от нее крыло, где, по всей видимости, разместились номера, казалось непропорционально маленьким. «Хижина» напоминала изможденную старуху, втиснутую в узкое бальное платье.

Входя вслед за Уэлером в приемную, Флинн постучал костяшками пальцев по стене. С тем же успехом он мог постучать по спичечному коробку — дешевая клееная фанера, раскрашенная под сосну, никакой, судя по всему, звукоизоляции.

В приемной было холодней, чем на улице.

— Доброе утро, мистер Уэлер, — сказал мужчина за стойкой. Красное обветренное лицо, одет в плотную шерстяную рубашку.

— Доброе утро, — ответил Уэлер. — Это инспектор полиции Френк Флинн.

Мужчина протянул через прилавок крупную мозолистую руку:

— Рад познакомиться, инспектор. Правда, повод печальный. Карл Моррис, владелец и управляющий «Хижины лесоруба». — Он заглянул в регистрационную книгу, лежавшую рядом. — Ваш номер шестнадцатый, инспектор.

— Понятно. Я человек неприхотливый, согласен на любой.

— А в каком номере жил Хаттенбах? — осведомился Уэлер.

— В другом крыле. В двадцать втором.

Из огромных окон приемной открывался вид на лесистую долину и холмы. Должно быть, грандиозный то был бы вид, подумал Флинн, если б хоть на минуту проглянуло солнце.

Слева и справа открывались двери в боковые части здания. Над одной было выжжено по дереву: «Номера с 11 по 16», над другой — «Номера с 17 по 22».

— А нижнего этажа у вас нет? — спросил Флинн. — Подвала с лестницей, чего-то в этом роде?

— Нет, — ответил Моррис. — Всего один этаж.

— Тогда получается, у вас всего двенадцать номеров, да?

— Да. Совсем маленькая гостиница.

— Должно быть, плата страшно высокая, — буркнул Флинн и передернул плечами. — Да и за отопление наверняка придется отдельно платить. Не уверен, что смогу это себе позволить.

За спиной у Морриса виднелась закрытая дверца. Над ней, тоже выжженная по дереву, красовалась надпись: «Кабинет управляющего». Оттуда глухо доносились голоса беседующих о чем-то двух или трех женщин.

— Смотрите-ка, отец и сын Шо прибыли, — заметил Моррис, глядя в окно. — Вообще, у нас тут все делается страшно медленно. Воскресное утро… Шериф Дженсен дежурит у тела… Я сообщил ему о вашем приезде, инспектор. Ну, намекнул, скажем так… — Моррис ухмыльнулся. — И он вас ждет. И доктор Аллистер тоже ждет, — ухмылка на лице Морриса стала еще шире. — Нашему доку Аллистеру подкидывают тысчонку в год, от властей города, и он у нас вроде коронера,[4] что ли… Кроме него, во всей округе врача не сыщешь. Вообще-то он старый и довольно опытный врач.

— Но не квалифицированный патологоанатом, — сказал Флинн.

— Зато мастер рассылать счета. — Моррис вышел из-за стойки. — Идемте, я вас провожу. Вы останетесь, мистер Уэлер?

— Да.

— Обеденного зала у нас нет. Зато в холле, где камин, подают кофе.

— Спасибо, — Сунув руки в карманы пиджака, чтобы хоть как-то согреться, Уэлер уселся в плетеное кресло.

Не успели Флинн с Моррисом выйти из двери и завернуть за угол, как управляющий, словно ждал и не мог дождаться такой возможности, торопливо сказал:

— Все произошло вчера вечером. Около одиннадцати. Я был в конторе, смотрел по «ящику» новости. И вдруг слышу: выстрел! Вроде бы где-то на улице. Подбежал и вижу — лежит Хаттенбах…

Лежит Хаттенбах.

Они сошли с тропинки на поросшую сорной травой лужайку.

На траве лежал на спине молодой мужчина. Лицо и верхняя половина тела забрызганы кровью. Один глаз открыт. Другой полузакрыт, а на веке виднеется одна-единственная капелька крови.

Чуть поодаль стояли двое мужчин.

Один из них спросил:

— Вы инспектор Флинн?

— Флинн.

И вот в тусклом свете пасмурного октябрьского утра мужчины обменялись рукопожатиями над трупом.

— Альфред Дженсен, шериф полиции Беллингема. Вообще-то, других представителей полиции в Беллингеме, кроме меня, нет. Также являюсь по совместительству главой городского департамента дорожной службы. По большей части руковожу уборкой снега. А это доктор Аллистер. Он занимается рождениями и смертями в нашем округе. И не слишком озабочен, что творится с человеком в промежутке между этими двумя событиями.

У доктора Аллистера был крупный и длинный нос, который он опустил, а затем поднял в знак приветствия.

— Смерть наступила мгновенно, — сказал доктор Аллистер, давая понять, что и ему не чужда терминология судмедэкспертизы. — В результате выстрела из ружья. Что касается времени смерти… Я бы сказал, она наступила вчера, — около одиннадцати вчера.

4

Следователь, ведущий дела о скоропостижной или насильственной смерти.