Страница 50 из 65
Женя отряхнула куртку и подошла к нему.
— Давай, помогу тебе.
Пацан неохотно кивнул.
Она поставила велосипед и осмотрела его. Цепь была сорвана и болталась.
— Что ж ты ездишь на неисправной машине? — мягко укорила мальчишку Женя. — Так ведь и шею сломать можно.
— Другого нет, — пробурчал тот.
Она видела, что ему больно: лицо его было бледным, глаза напряженно щурились.
— Ты руку, случайно, не сломал себе? Дай, посмотрю.
— Да нет, все в порядке. — Пацан отодвинулся подальше, поддерживая пострадавшую руку под локоть.
— Спасибо, что принял огонь на себя. — Женя дружески улыбнулась ему.
— Не за что, — чуть более приветливо сказал парнишка. — Вы же все равно испачкались.
— Ну, это ерунда в сравнении с теми потерями, которые понес ты. Подожди-ка. — Женя достала из сумки чистую салфетку и потихоньку вытерла кровь с его щеки. — Надо будет дома смазать йодом. Попросишь маму.
— У меня нет мамы.
— Как нет? — Женя прикусила язык. Потом спросила неловко и с осторожностью. — Где же она?
— Уехала.
— С кем же ты живешь? С отцом?
— С сестрой. Ей уже восемнадцать.
Вот почему он ездит на сломанном велосипеде. Женя понимающе кивнула.
— А самому тебе сколько лет?
— Через месяц одиннадцать будет.
Пацан выглядел существенно младше, худенький, по-детски круглолицый, нос усыпан веснушками. Женю по-прежнему беспокоило, что он так и не опустил руку.
— Больно тебе, говори честно?
— Немножко. — Он поморщился.
— Давай отведу тебя в травмпункт. Здесь, кажется, совсем недалеко.
— Нет, не хочу. Само пройдет.
— А сестра твоя сейчас дома?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Вряд ли.
Женя глянула на часы. Пожалуй, ему самому уж точно давно пора быть дома, а не кататься на велике — время почти девять.
— Слушай, дай я тебя хоть провожу, — предложила она. — Ты же не дотащишь велосипед.
— Дотащу.
— Ну и упрямец, — рассердилась Женя. — Ладно. Пока.
Она, не спеша, пошла к остановке. Мальчишка ковылял далеко позади, слышно было, как глухо позвякивает болтающаяся цепь. Шагов через десять он и вовсе отстал. Женя остановилась и обернулась.
Пацан сидел на корточках, опустив лицо, велосипед снова валялся на асфальте.
— Я же говорила, давай провожу. — Женя вернулась и присела рядом.
Он на нее никак не среагировал, только прикрыл глаза.
— Что с тобой? — испугалась она.
— Тошнит.
— Значит, это все-таки перелом. Вот что, хватит дурака валять. Я сейчас остановлю машину и едем к врачу.
Случайный Женин знакомый ничего не ответил, но едва заметно кивнул.
Она подошла к обочине и подняла руку. У бровки затормозила «Волга». Женя объяснила водителю, в чем дело, тот помог запихнуть ломаный драндулет в багажник, затем подхватил парня в охапку и сунул на заднее сидение.
— Здесь рядом, — проговорил он ободряюще.
Езды, верно, оказалось минут пять. Они вышли, шофер затащил велосипед на крыльцо поликлиники, затем Женя дала ему полтинник, и он уехал. Мальчик стоял и ждал.
— Пошли, — ласково велела ему Женя и распахнула тяжелую дверь.
Врачиха смазала ссадину зеленкой, осмотрела руку и направила их на рентген. Тот показал трещину.
— Будем накладывать гипс, — сказала травматолог. — Говорите имя, фамилию ребенка, домашний адрес, телефон. Мы потом вам позвоним насчет номера страхового полиса.
— Скажи им, как тебя зовут, — шепнула растерявшаяся Женя на ухо пацану.
— Виталик.
— А дальше? — Докторша нетерпеливо нацелилась ручкой в регистрационный листок.
— Соколов Виталик. Улица Живописная, дом двадцать восемь, квартира три.
— Вы мать? — спросила врачиха Женю.
— Нет.
— А кто?
— Никто. Просто прохожая. Он на меня чуть не наехал на велосипеде, но в последнюю минуту резко вырулил. И упал.
— Ясно. Надо позвонить его родителям.
— Он живет с сестрой.
— Значит, сестре. Какой у тебя телефон, зайчик? — обратилась она к пацану.
Тот продиктовал ей номер.
— Сейчас положим гипс, и я позвоню.
Через десять минут левую руку мальчишки украшала плотная белоснежная повязка. Врач позвонила домой, но там никто не брал трубку.
— Ну и что с тобой делать? — она озабоченно уставилась на Виталика.
Тот сказал:
— У меня есть ключ.
— Мало ли, что есть. А вдруг тебе станет плохо, а дома никого из взрослых.
— Я могу побыть с ним до прихода сестры, — предложила Женя.
— Точно? — Женщина взглянула на нее испытующе.
— Точно. Я сейчас абсолютно свободна.
— Ну хорошо. Вы мне, на всякий случай, паспорт покажите.
Женя сунула врачихе документ. Та кивнула.
— Мы можем дать вам машину.
«Скорая» отвезла их по адресу, и через пятнадцать минут Женя уже сидела в небольшой двухкомнатной квартире. Обстановка вокруг была совсем не бедная: новые обои, модная мягкая мебель, огромный зеркальный шкаф-купе.
— Твоя сестра работает? — спросила она у Виталика, который немного отошел от полученных травм, и слегка порозовел.
— Работает.
— А где?
— Точно не знаю. Кажется, в каком-то клубе.
— Что она там делает?
— Танцует.
— А папа куда делся?
— Умер. Давно, пять лет назад.
— Как же это ваша мама уехала, оставив вас совсем одних?
Виталик пождал плечами.
— Я откуда знаю? Ксюшка говорит, у нее роман.
— Влюбилась, что ли? — уточнила Женя.
— Ну да, влюбилась. В одного мужика. Я его видел. Он к нам на прошлый Новый год приезжал, а вообще-то он не здесь живет.
— А где?
— В Южно-Сахалинске. Мать туда к нему поехала.
— И тебя с собой не взяла? — не поверила Женя.
— Не-а. А потом — Ксюшка меня все равно бы не отдала.
— Как это не отдала? Матери?
— Она говорит — она моя мать. Я, правда, ее больше люблю. Она добрая.
— А мама — злая?
— Мама никакая. Ее и дома никогда не бывало.
— Ну и семейка у вас, — невольно вырвалось у Жени.
— Пить хочу, — сказал Виталик.
— Сейчас поставлю чайник.
Женя сбегала в кухню, приготовила чаю, слазила в холодильник — там оказалось довольно много продуктов: сыр, колбаса, домашние котлеты и творожок «Данон».
Они поужинали, потом включили телевизор. Чересчур самостоятельная Ксюша все не возвращалась. Женя уже стала недоумевать — на часах было без четверти одиннадцать. Ровно в четверть двенадцатого, наконец, в двери заскрежетал ключ.
В прихожую вошла симпатичная, совсем юная девушка, с копной шелковистых каштановых волос. Одета она была совершенно обыкновенно и очень просто, в длинное болоньевое пальто и ботинки без каблука, через плечо висела объемистая кожаная сумка. В руках девушка держала увесистый пакет с продуктами.
При виде Жени, вышедшей к ней навстречу, на лице у девчонки отразился испуг.
— Вы кто? Что случилось? — голос у нее был отрывистый и хрипловатый.
— Ксюша, вы не волнуйтесь. Я — Женя. Ваш брат… с ним произошла неприятность. Он упал с велосипеда….
— Виталька? — перебила девушка и, бросив пакет, прямо в ботинках кинулась в комнату. — Ты, дурень несчастный! Я же просила тебя потерпеть до завтра! — Она подбежала к пацану, который, понурив голову, с виноватым видом сидел на диване, пытаясь задвинуть подальше загипсованную руку. — Господи, это что? Перелом?
— Трещина, — успокоила ее Женя. — Ничего страшного. Врач сказал: две-три недели, и все пройдет.
— Только этого мне не хватало! — Ксюша принялась расстегивать пальто. Вид у нее был усталый и несчастный.
— Ксюх, — потерянно позвал Виталик.
— Что?
— Ты… не расстраивайся. Мне и не больно совсем.
— Горе ты мое! — плачущим голосом проговорила девушка и, обращаясь к Жене, прибавила доверительно. — Говорила ему, потерпи пару дней. У меня вся неделя занята была, завтра только выходной. Я уж и велосипед присмотрела, хороший, за две с половиной тысячи. А этот давно пора на помойку. Так ведь нет, олух царя небесного! Надо было сесть на развалюху и сверзиться! Спасибо, хоть шею себе не сломал!