На распутье

В этих предложениях Л. Д. Троцкого были элементы и будущего нэпа, и прежней политики «военного коммунизма». В части продналога они, действительно, перекликались с предложениями Ленина (февраль 1921 г.) и, таким образом, предшествовали им, но, в то же время, они противостояли им в вопросе о системе экономических отношений, в которую продналог был включён.

По свидетельству Троцкого, «Ленин выступил решительно против этого предложения. Оно было отвергнуто в центральном комитете одиннадцатью голосами против четырех. Как показал дальнейший ход вещей, решение ЦК было ошибочно», «переход на рыночные отношения был отвергнут», «хозяйство ещё целый год после того билось в тупике»6. Троцкий не только упрощает и переоценивает социально-экономическую и политическую эффективность своего предложения, но и искажает его суть. О переходе к рыночным отношениям в его предложениях не было и речи. Требование введения «трудовой повинности», «выдача крестьянам продуктов», изъятие налога «под страхом» не оставляют места для них.

До конца 1920 г. стимулирование крестьянского хозяйства мыслилось на основе использования методов политики «военного коммунизма» и распространения на него методов плановой экономики7. 30 ноября 1920 г. В. И. Ленин предложил вместо продразверстки ввести продналог, совместив его с продуктообменом между городом и деревней, промышленностью и сельским хозяйством8. Это был гораздо более важный шаг к будущему нэпу чем предложение Троцкого, так как в них не предусматривались репрессивные меры, которые предлагал Троцкий, а продуктообмен тогда рассматривался как отношения, предписанные теорией социалистической революции, а не обстоятельствами военного времени, которыми объясняются предложенные Троцким методы стимулирования увеличения производства сельхозпродуктов и сдачи налогов. Однако разрешения торговли даже в рамках местного товарооборота здесь ещё не было. Крестьянству пока что предлагалось «общаться» с городом на чужом ему «экономическом языке» (не через рынок).

Не удивительно, что предпринятые меры не дали ожидаемого экономического эффекта, недовольство в деревне продолжало усиливаться, заявляя о себе подымающейся волной крестьянских восстаний. Революция пролетарская оказалась перед лицом поворачивающейся против неё революции крестьян, неизбежно превращающейся в контрреволюцию по отношению к пролетарской социалистической революции. Ленин, оценивая создавшееся положение, говорил о «крестьянской (мелкобуржуазной) контрреволюции»: «Такая контрреволюция стоит уже против нас». Эта борьба, происходящая по принципу «кто кого?», должна будет решить судьбу социалистической революции в России9. Чтобы предотвратить нежелательное развитие событий, В. И. Ленин 8 февраля 1921 г. внёс в Политбюро предложение пойти навстречу трудящемуся крестьянству, для чего заменить изъятие хлеба по развёрстке натуральным налогом, уменьшенным по сравнению с развёрсткой, ввести стимулирование работы крестьянина понижением процента налога и «расширить свободу использования земледельцем его излишков сверх налога в местном хозяйственном обороте, при условии быстрого и полного внесения налога»10.

Политическая цель этого маневра была ограничена определёнными рамками: сбить волну контрреволюции, восстановить условия для установления политического взаимопонимания с крестьянством, наладить с ним взаимодействие в области экономической и этим обеспечить продолжение социалистической революции. Это предложение В. И. Ленина не означало признания проводившейся в прошлом политики, в принципе ошибочной. Речь шла только о её вынужденном изменении, причём изменении, не ведущем ни к отказу от поставленных целей (переустройство общества на социалистических началах), ни к использованию методов и способов этого переустройства, сама мысль о которых не допускалась по принципиальным соображениям.

Разрабатывая первоначальный вариант нэпа, Ленин исходил из предположения, что отступление в экономике будет ограниченным и организованным: от использования методов, свойственных социалистической экономике (план, товарообмен и т. д.) советская власть перейдёт к широкому использованию госкапитализма. Под госкапитализмом в условиях диктатуры пролетариата он понимал сектор (уклад) экономики и метод социалистического преобразования экономики страны. Госкапиталистическими предприятиями считались, во-первых, те, которые находились в собственности государства, но были сданы в аренду отечественным (т. н. нэпманы) или иностранным (концессия) капиталистам, во-вторых, кооперация, объединявшая мелких товаропроизводителей и тесно связанная с государственным сектором экономики, в-третьих, те государственные предприятия, где государству как собственнику приходилось вступать в экономические отношения с капиталистическим рынком (монополия внешней торговли) и самому вести дело, используя методы, свойственные капиталистическому предприятию11.

Важная роль госкапитализму отводилась также в деле социального преобразования мелкобуржуазных слоев (мелкая буржуазия, крестьяне). В. И. Ленин считал, что он позволит держать под контролем рыночную стихию, обеспечить перспективу роста социалистического сектора экономики. Кроме того, с его помощью (хлебная монополия, кооперация, подконтрольный частный капитал) обеспечивалось ослабление хозяйственных связей мелкобуржуазных слоев города и деревни с частнокапиталистическим сектором экономики и упрочение их связей с социалистическим сектором экономики12. Благодаря этому, государственный капитализм оказывался способным помочь социалистическому укладу в деле преодоления частнокапиталистического уклада и преобразования мелкобуржуазного и патриархального укладов в социалистический. Следовательно, госкапитализм выступал не только в качестве социально-экономического уклада, но и способа, метода превращения социалистического уклада в доминирующий, господствующий уклад, и, в итоге, определял собой основную тенденцию развития народного хозяйства и общества в направлении социализма. Предложения В. И. Ленина легли в основу принятого X съездом РКП(б) (март 1921 г.) решения о переходе к новой экономической политике.

Продналог принято считать своего рода «визитной карточкой» нэпа, однако это утверждение отражает несколько упрощенное её понимание. В нэпе важен был не только налог, но и его размер, который мог или стимулировать хозяйство, или угнетать его сильнее любой продразвёрстки, а также то, как он был «вмонтирован» в хозяйственную систему. Троцкий «вписывал» налог в систему, запрещающую торговлю, а Ленин – в систему разрешающую её. Именно эта система определяет и экономическое содержание налога, и ту роль, которую он способен сыграть в социально-политическом развитии страны. Это обстоятельство имеет решающее значение для понимания вариантов новой экономической политики, предложенных, с одной стороны, В. И. Лениным, а с другой – Л. Д. Троцким.

В предложении Л. Д. Троцкого речь шла о «выдаче» крестьянам продуктов промышленности, и нет никаких намеков на «рыночные отношения», на рынок. Следовательно, налог в нём не играет той экономической и политической роли, которую он имел в предложениях В. И. Ленина, суть которых как раз и заключалась в этой увязке налога со свободой торгового оборота (в местном масштабе). Говоря о налоге, Троцкий делал лишь первый шаг в том направлении, по которому 8 февраля 1921 г. предложил идти Ленин. Уже поэтому нет никаких оснований считать Троцкого подлинным автором той новой экономической политики, которая была принята X съездом РКП(б).

Из этих различий следуют и другие, позволяющие говорить о двух совершенно разных концепциях политики, предлагавшихся ими. Речь, прежде всего, идёт о различном социально-экономическом и политическом смысле их предложений. Троцкого налог интересовал как средство стимулирования индивидуального крестьянского хозяйства к увеличению производства и поставок хлеба, а Ленина – как способ предотвращения крестьянской контрреволюции. Поэтому смысл предложений Л. Д. Троцкого состоит в хозяйственно-административном манёвре, а В. И. Ленина – в политическом манёвре13.