Все, что смог

Клевер театрально вздохнул и закатил глаза к потолку, но тут же спохватился — начальству тоже нелегко бывает, у него свое начальство, да уж наверняка позубастее, — и резво вскочил на ноги.

— Будет выполнено, товарищ майор.

Когда он вышел из здания милиции, Тубольцев со Златаревым ждали его возле машины, молча покуривая сигареты.

— Транспорт — это хорошо! — потирая руки, воскликнул Клевер и, не спрашивая, юркнул на заднее сидение новенького «Hundai».

В салоне было хорошо, прохладно, пахло апельсиновым освежителем воздуха. Кожаное сидение приятно скрипнуло под весом Клевера. Он вздохнул и вольготно развалился, словно на диване. Поспать бы еще…

Златарев с Тубольцевым все так же молча сели впереди. За рулем был Златарев. Она завел мотор и повернулся к лейтенанту, который, казалось, позабыл, где и зачем он находится.

— Куда ехать, шеф?

Клевер похлопал себя по карманам, затем достал старенький мобильный телефон с черно-белым дисплеем и стал нажимать кнопки в поисках нужной записи.

— Морской переулок, 14. Кафе «Наутилус», третий столик от барной стойки.

Тубольцев хмыкнул. Златарев ничего не сказал, крутанул руль, и машина плавно тронулась с места.

«Бирюки», — подумал про себя Клевер, наслаждаясь комфортной ездой, которая после дребезжания старых трамвайных вагончиков показалась ему легким скольжением по растопленному маслу. Вот бы себе такую прикупить…

Убить бы кого-нибудь, что ли?…

Гришка мысленно одернул себя от подобных мыслей. И так по улицам ходить страшно — за полтинник, что на бутылку не хватает, башку проломят, а тут у офицера милиции крамольные мысли в голове ходят. Глядишь, корень пустят. Что тогда?

Между тем Переулок Морской находился совсем рядом, и совсем скоро Златарев припарковал свой ослепительный «Hundai» в карманчике возле кафе «Наутилус».

— Знаешь, Серега, ты, наверное, посиди в машине, покури. Что мы всей толпой рулить будем.

Тубольцев кивнул головой. Глаза его при этом странно блеснули. Клевер посмотрел на Златарева с облегчением и благодарностью. Он и впрямь на знал, как представлять ему этих двоих. Фактически, им тут не место, и Клевер не имеет права, разве что с разрешения самого свидетеля приводить «помощничков». А вдруг свидетель испугается. Или возражать будет? С одним Златаревым куда легче будет.

Вдвоем они вошли в кафе и потопали к барной стойке. Отсчитав третий столик, они уселись и стали ждать. К ним тут же подскочил резвый официант. Клевер покачал головой, а Златарев заказал два черных кофе. Клевер любил со сливками, но денег у него было мало, а просить было неловко, так что он решил промолчать. Дармовым питьем не брезгуют.

Минуты две спустя к ним подошел субъект довольно колоритной наружности. Невысокий, невероятно худой с длинной, но очень ухоженной бородкой. На нем был добротный кожаный костюм — натуральный, пахнущий настоящей кожей. Небось, кучу бабок за него отвалил — с нехилую зарплату, подумал Клевер. Сам он тоже выделялся среди окружающих — голубая рубашка секонд-хэнд и поношенные черные брюки.

— Дементьев Владислав Борисович, — представился «кожаный» субъект, — Позвольте присесть.

Златарев кивнул, и тот уселся напротив, достал пачку сигарет — дивных таких, Клевер аж голову свернув, пытаясь прочитать название.

— Это американские, — усмехнулся Дементьев, — Настоящие. Мне друг иногда высылает по паре-тройке пачек. У нас таких не найти. Угощайтесь.

Клевер скромно замотал головой, а Златарев взял, да еще и прикурил от вежливо предложенной ему зажигалки в виде дракона. Этот здоровый малый чувствовал себя совершенно свободно, а вот нищему лейтенанту было до ужаса неловко в этом недешевом кафе. Но тут он вспомнил, зачем они сюда пожаловали, и неловкость мигом улетучилась.

Клевер достал удостоверение и ткнул его прямо под нос Дементьеву. Тот небрежно полоснул по нему взглядом, будто ему все равно, но Клевер был более чем уверен, что тот успел рассмотреть все, даже прочитать расплывшиеся буковки на печати.

Златарев сделал вид, будто это его не касается, и Клевер поспешно начал забрасывать Дементьева вопросами, пока тот не сообразил потребовать ксиву Златарева.

— Владислав Борисович, что вы можете рассказать нам об Антоне Добролюбове? Кем он вам доводился?

Дементьев опустил глаза, повертел в руках американскую пачку, потом почесал бороду и, наконец, ответил.

— Другом ему доводился, если можно так сказать.

— Что значит, «если можно так сказать»? — спросил Златарев. — Человек либо друг, либо нет.

— С Антоном все было сложно. Человек он был, так сказать, чересчур увлекающийся. Как перелетная птица. Сегодня там, завтра здесь. Сегодня в гости зовет, завтра забудет, что ты есть…

— Вы давно знакомы? — поинтересовался Клевер.

— С песочницы, — улыбнулся Дементьев, — В одном дворе жили. Вместе играли, дрались. В школе одной учились. Правда, в разных классах. Потом выросли, но связь не теряли. Я, по крайней мере, старался. Антон был очень непростым человеком. Но рядом с ним было интересно. Выгодно, я бы сказал. У него мозги работали — будь здоров. Если дело какое проворачивалось, у него всегда совет спросить можно было. Антон никогда не ошибался. Чуйка у него была — выгорит, али прогорит дело.

Иногда идеи подкидывал дельные. Я пару раз пытался его в бизнес вовлечь, денег доставал, но Антона гроши не интересовали. Он крупную рыбку искал. И нашел… дурак.

— Почему дурак? — удивился Златарев, — Неплохо устроился. Фирма солидная. Дочка шефа уже свадебное платье подбирала…

— Дочка? — усмехнулся Дементьев — Кикимора эта? Нет, я не говорю, что она страшная. Серенькая такая, хоть и вылизанная до блеска. Не то, что Танька, царство ей небесное.

Клевер почувствовал, как сердце внутри него застучало гулко-гулко. Вот она ниточка, проклевывается.

— Таньку он любил. Правда, недолго. Как и Тамарку, свою первую жену. Хотя нет, Тамарку он любил долго. Даже после развода к ней бегал.

— Постойте, что за Тамара? — спросил Клевер, — Поподробнее, пожалуйста.

— Тамара — такая высокая, черноволосая, наполовину армянка. Красивая, если не брать во внимание огромный нос горбинкой. Но характер… К тому же с ребенком. Антон ее чуть ли не на руках носил, а потом загулял. Тамара закатила скандал, ушла. Антон, правда, недолго страдал. С Танькой познакомился. Долго за ней ухаживал, старался. Он ведь любил, когда за бабой побегать надо. Женился, хотя я предупреждал, что Татьяна ему не пара.

— Почему?

— Ранимая слишком. Антону железная баба нужна, или вообще никакая.

— Ну, у его несостоявшейся невесты железа хоть отбавляй, — пробормотал Златарев, глядя куда-то в сторону бара.

— У Марины, что ли? — усмехнулся Дементьев, — Да мышь она. Приспособленка. Антону в глаза «сю-сю-сю, да, любимый», а сама от злости аж давится. Антон ее не любил. И жениться особо не хотел. Отгорело уже. Как Танька померла, он к Тамаре опять бегать начал. Не знаю, что у них там, может, не любовь, а корысть одна.

— В чем корысть? — не понял Клевер.

— Мы с ним в последнее время казино полюбили. Я подсадил, — похвастался Дементьев, — Мы как раз в казино были тем вечером, ну, когда Антошку убили.

Клевер вдруг засуетился и заерзал на стуле. Интересная картинка выходит. Вроде, не здесь щупали, так оно само вылезло. Никто ведь не знал, где убитый провел вечер, а этот дурак сам рассказывает. Придется его в участок да показания официально брать. С протоколом.

Но Владислав Дементьев не был дураком. Он любил поболтать, но четко соображал, что и кому говорит. Вот и подкопайся потом к нему — фигу получишь.

— Антон первым ушел, — сказал он и улыбнулся, довольно неприятно, — Я еще с час в казино сидел, все отыграться хотел. Да и девочка там симпатичная крутилась. Мы вместе домой ушли. Если надо — подтвердит. И крупье меня наверняка запомнил. Мы часто там бывали. Проигрывали много. Особенно Антон. Я-то меру знаю, а у него азарт, аж глаза горят. Он после проигрышей на автоматах играть ходил. Сразу за углом, на Центральном бульваре. Там выигрывал.