Разведчик Кент

«Крыша», под которой работали советские военные разведчики, действовала столь успешно, что полностью содержала за свой счет бельгийскую и французскую резидентуры. А если вспомнить, что доход фирме давала в основном германская армия, то уникальность ситуации становится очевидной.

Благодаря коммерческим связям у советских разведчиков появились прекрасные возможности ;я ведения своей основной работы. Удалось почить сведения о численности германских войск Бельгии, во Франции, в Нидерландах, об их оснащении, о сооружении Атлантического вала, о военных аэродромах, о ряде намечаемых германским командованием военных действий и о многом другом.

Поездки в закрытые районы, дружеские вечеринки на вилле у Кента приносили потрясающие результаты.

По масштабам «безобидных», на первый взгляд, заказов, например, обычных металлических ложек, можно было судить о многом. Их огромное количество и запрограммированное низкое качество исполнения говорило о том, что использовать их будут в концлагерях. А такое количество «постояльцев» для лагерей могли дать лишь потенциальные военные Красной армии...

Заказ на непривычно большую партию различных щеток и кистей от вермахта также сообщал о предстоящих работах по оборудованию казарм и других помещений для германских войск на новых территориях на Востоке.

По этим и им подобным признакам разведчики делали безошибочные прогнозы о перспективах событий на фронте и сообщали об этом в своих донесениях в Центр.

Таким образом, Кент задолго до Рихарда Зорге и других советских разведчиков доложил в ГРУ о том, что война против СССР скоро начнется. Информация, полученная им от Шандора Радо во время встречи в Женеве, а также в ходе поездки в Лейпциг – все говорило об этом.

Бизнес «уругвайца» Винсенте Сьерра процветал. И чем больше он «сотрудничал» с вермахтом, тем уязвимей тот становился.

Кент иногда проклинал судьбу за то, что она заставляла его улыбаться врагам своей страны, принимать их, как дорогих гостей, в своем доме. Но он был профессионалом и старался управлять своими эмоциями.

Бывший резидент Отто, в спешке покинувший развалившуюся «крышу» в Бельгии, обосновался в Париже.

Новый резидент Кент создал нашей разведке мощное прикрытие, надолго обеспечившее ей успех в работе накануне и в начале Великой Отечественной войны. 

Глава VIII БЕЛЬГИЙСКАЯ РЕЗИДЕНТУРА В ДЕЙСТВИИ

Читая историю.., не обольщайтесь пустым блеском,

старайтесь различать подлинную славу от ложной.

Приближался день вторжения германских войск на территорию СССР. Точную дату этого события резидентуре Кента установить не удалось, да и такая задача Центром не ставилась. Но множество косвенных сведений обрабатывалось, и их «выжимка» незамедлительно передавалась в Москву.

Обывателю могло бы показаться это странным, но даже сплетни, анекдоты, сведения о настроениях населения при определенных обстоятельствах для профессиональных разведчиков играли и играют немалую роль.

Как-то раз, в мае 1941 года, Маргарет вернулась на виллу и рассказала Винсенте любопытную историю. В этот день, проходя по одной из улиц Брюсселя, она увидела, как несшийся на большой скорости автомобиль с немецкими офицерами врезался в советскую машину с дипломатическим номером. Хотя машина и получила заметные повреждения,, пострадавших не оказалось. Тем не менее на месте аварии собралась большая толпа зевак. Маргарет слышала, как кто-то из остряков тут же заметил: «Это только первое столкновение “друзей”. Скоро будет кое-что посерьезней». Эта шутка быстро разошлась по городу и ее часто можно было услышать среди улыбчивых бельгийцев.

Вскоре началась Великая Отечественная война. Возможно ли передать ту боль, которую испытывал Кент, понимая в какой опасности сейчас находится его страна? Быть может, самое трудное было носить эмоции в себе, не выплескивая их на окружающих. Более того, встречаясь со своими приятелями и партнерами по бизнесу – германскими офицерами – предприимчивый «латиноамериканец» часами рассуждал на тему о том, что после победы Германии над Россией его бизнес значительно расширится, поскольку немецкие партнеры обязаны помнить тех, кто поддержал их в суровые годы войны.

Чего стоили разведчику подобные «признания» может понять лишь тот, кто прошел через этот ад. Фашисты уже замкнули блокадное кольцо Ленинграда, в котором находились родители Кента, а он был вынужден сотрудничать с их потенциальными убийцами, приглашать врагов в свой дом, как близких друзей. Всякое ли сердце выдержит это?

Как-то раз, в первые дни фашистского вторжения на советскую землю, Кент вместе со своими друзьями – французскими предпринимателями – находился в ночном кабаре «Таверна». Кто-то из подвыпивших друзей расхрабрился и рассказал анекдот о том, как Гитлер посетил в Париже Дворец Инвалидов, где покоится прах Наполеона Бонапарта. Гитлер, обратившись к гениальному полководцу, стал хвастать тем, что он завоевал Францию, Бельгию и другие страны, а вот теперь, дескать, начал победоносный поход на Россию. В ответ он услышал из-под земли какие-то странные шорохи, а потом Наполеон сказал: «Что ж, я приготовил тебе местечко рядом со мной...»

Эта байка удачно обобщала настроения многих французов и бельгийцев.

Но, конечно, подобные случаи были лишь дополнением к той колоссальной целенаправленной разведывательной работе, которую вела советская военная резидентура.

Как-то раз в Брюссель из Парижа приехал Жильбер. Он попросил Кента срочно зашифровать и отправить в Центр донесение, в котором сообщалось, что советским разведчикам во Франции удалось завербовать двух очень ценных агентов. Это были русские эмигранты барон В. Максимович и его сестра Анна. Василий был известным профессором и пользовался большим доверием оккупантов; Анна Максимович считалась признанным медицинским авторитетом, имела свою клинику, разместившуюся в старинном замке, вдали от посторонних глаз. Воодушевленный такой удачей, Жильбер попросил Кента ускорить подготовку для его резидентуры шифровальщицы Софи Познанской и – с помощью Аламо – радиста Альбера Десме. Леопольд Треппер был уверен, что замок баронессы – идеальное место для работы радиостанции.

Жильбер через Кента передал в Центр, что завербованные агенты абсолютно надежны, а Василий Максимович имеет возможность беспрепятственного перемещения по территории Германии и ее протекторатам.

Вскоре из Центра пришел ответ. ГРУ одобрило вербовку и поручало барону Максимовичу выехать в Чехословакию и Германию для восстановления прерванных после начала Великой Отечественной войны связей с ценными резидентурами. Одна из них находилась в Праге и две – в Берлине.

Это сообщение Кент передал в Париж Жильберу. Через некоторое время коммивояжер дочернего предприятия «Симекс» прибыл к президенту головной фирмы «Симекско» Винсенте Сьерра «по делу». Жильбер очень нервничал: оказалось, что у Максимовича, значившегося в ГРУ под псевдонимом Профессор, вопреки обещаниям нет никакой возможности оформить визы на выезд из Франции и на проезд в Германию и Чехословакию.

Доклад резидента советской военной разведки во Франции в Центр оказался очередным блефом.

Положение Жильбера было незавидным. Вряд ли в Главразведупре спокойно бы отнеслись к очередному «проколу» резидента. Большаков год назад доложил о его ошибках по организации «крыши» и других оплошностях. Уже был случай, когда Жильбер (точнее, тогда еще – Отто) сообщил в Центр о том, что может раздобыть настоящие «сапоги», то есть – паспорт для разведчика, которого нужно было переправить в США. Вскоре Фриц (так звали агента) прибыл в Бельгию, но достать нужные документы Отто не сумел и Фрицу с помощью Кента пришлось вернуться обратно... Очередной оплошности Москва могла не простить.

После некоторых раздумий и сомнений Кент решил попробовать исправить положение.