Страница 90 из 99
— Давай назад!
Карелла отодвинулся назад, насколько позволял наручник. Девушка подошла к нему, наклонилась и поставила еду на пол.
— У меня под халатом ничего нет,— сообщила она.
— Я вижу.
— Я так и думала,— усмехнулась она, быстро выпрямилась и отошла к двери.
Там она уселась на свой стул, скрестив ноги так, что халатик обнажил ее бедра почти полностью.
— Ну, давай,— сказала она, указывая на поднос пистолетом.
Карелла налил себе кофе, сделал неторопливый глоток, потом взял сандвич и жадно откусил.
— Вкусно? — спросила девушка, внимательно наблюдая за ним.
— Да.
— Я сама все это приготовила. Ты должен признать, что я неплохо о тебе забочусь.
— Ну конечно,— согласился Карелла.
— Я буду делать это еще лучше, если ты больше не будешь мне врать. Ну зачем ты это делаешь? Думаешь, это так хорошо с твоей стороны?
— Я не вру.
— Ты сказал, что нашел нас по чистой случайности, методом исключения. Значит, ты не знал, кого или чего ожидать, когда явился сюда. Верно? Ты просто искал кого-нибудь из Тинкиной записной книжки, кто подошел бы под описание Месснера.
— Верно.
— Но тогда зачем ты вышиб дверь? Почему у тебя в руках был пистолет? Ты знал, кто он такой, еще до того, как явился сюда! Откуда ты это узнал?
— Я ведь сказал тебе, что мне просто повезло.
— Ага, понятно. Только было бы лучше, если бы ты мне все-таки перестал врать. Ты закончил с едой?
— Нет еще.
— Скажешь, когда закончишь.
— Ладно.
— У меня есть дело.
— Ладно.
— Хочу кое-что сделать для тебя.
Карелла прожевал сандвич и запил глотком кофе, не глядя на девушку. Она теперь качала ногой, небрежно держа пистолет в руке.
— Боишься? — спросила она.
— Чего?
— Того, что я могу сделать с тобой?
— Нет. А чего мне следует бояться?
— Я ведь могу тебе снова сломать нос. Кто знает?
— Верно, можешь.
— Или даже сдержать свое прошлое обещание — вышибить тебе все зубы.— Она улыбнулась.— Это была моя идея — выбить у Месснера все зубы. Я ведь знаю, что ваши ребята могут проводить опознание по зубам.
— Верно.
— Я так и подумала. И ему сказала. Он тоже нашел, что это хорошая идея.
— Ты просто набита хорошими, отличными идеями.
— Да, у меня и правда полно хороших идей. Но ты ведь не в обиде? — спросила она.
— Нет.
— А я бы на твоем месте разозлилась. Правда, разозлилась бы!
— Самое худшее, что ты можешь со мной сделать,— это убить,— сказал Карелла.— А поскольку я все равно уже мертв, то какая мне разница?
— Люблю людей, у которых развито чувство юмора,— сообщила она без тени улыбки.— Но все-таки я могу сделать кое-что похуже смерти. Похуже, чем просто убить тебя.
— Что ты можешь сделать?
— Могу... совратить тебя!
— Меня невозможно совратить,— сказал Карелла и улыбнулся.
— Таких, кого нельзя было бы совратить, вообще не существует,— возразила она.— И я собираюсь заставить тебя умолять нас, упрашивать и умолять, чтобы мы разрешили тебе сообщить все, что ты знаешь. Серьезно. Я тебя на самом деле предупреждаю.
— Я сказал тебе все, что мне известно.
— Угу,— сказала она, качая головой.— Закончил ты наконец?
— Да.
— Толкни ко мне поднос.
Карелла повиновался.
Она подошла, взяла поднос и снова уселась на стул. Закинула ногу на ногу и стала покачивать ею.
— Как зовут твою жену?
— Тедди.
— Красивое имя. Но ты скоро его позабудешь.
— Не думаю,— сказал Карелла небрежно.
— Забудешь не только ее имя, но и ее самое.
Он покачал головой.
— Это я тебе обещаю,— сказала она.— Через неделю ты забудешь даже собственное имя.
Воцарилось молчание. Она сидела неподвижно, только нога ее по-прежнему покачивалась. Зеленое неоновое пятно блеснуло на полу и исчезло. Несколько мгновений тьмы, и снова вспышка. Теперь девушка уже стояла. Она оставила пистолет на стуле и вышла на середину комнаты. Неоновое мерцание погасло. Когда же оно вспыхнуло снова, она оказалась совсем рядом с ним.
— Что бы ты хотел, чтобы я для тебя сделала? — спросила она.
— Ничего.
— Ничего? — Она улыбнулась.— Посмотри-ка сюда, куколка.
Она развязала поясок на талии. Халат раскрылся, обнажив ее груди и живот. Зеленый неон залил ее на миг с ног до головы и тут же погас.
В промежутках между вспышками он слышал, как она подошла к выключателю у двери. Распахнутый халат не скрывал ее тела. Она включила верхний свет и снова вернулась на середину комнаты. Остановившись посредине, она снова распахнула свой халат, открыв его взору свое большое, белое и очень стройное тело. Красный шелк прикрывал только спину и руки. Ногти на руках сверкали кроваво-красным лаком.
— Что ты думаешь по этому поводу?
Карелла не ответил.
— Хочешь попробовать?
— Нет.
— Врешь!
— Я говорю чистую правду.
— Я заставила бы тебя забыть ее в одну минуту,— сказала она.— Я знаю такие штучки, о которых ты и мечтать не можешь! Хочешь?
— Нет.
— Ты только попробуй и увидишь сам,— сказала девушка.
Карелла молчал.
Она медленно запахнула халатик и туго завязала поясок на талии.
— Не нравится мне, что ты все время врешь!
— Я не вру.
— Ты ведь голый, коп, и потому не говори мне, что ты не хочешь.
Расхохотавшись, она пошла к двери, открыла ее и вдруг снова повернулась к нему лицом. Голос ее стал низким, выражение лица — серьезным.
— Послушай меня, куколка. Ты мой, понятно тебе? Не забудь, я могу сделать с тобой все, что только пожелаю. И я твердо тебе обещаю — не пройдет и недели, как ты станешь ползать передо мной на коленях, лизать мне пятки и вымаливать разрешение рассказать все, что ты знаешь. А уж когда ты мне это скажешь, куколка, я вышвырну тебя в канаву, сломанного и ненормального. И ты будешь страшно жалеть, поверь, будешь очень жалеть, что это не тебя нашли мертвым в машине. Можешь мне поверить!
Она помолчала и добавила:
— Подумай об этом...
Девушка выключила свет и вышла. Он услышал, как повернулся ключ в замке, и вдруг впервые почувствовал страх.
Глава 10
Автомобиль был обнаружен в самом начале дороги № 407. Она была узкой, крутой и сильно петляла. В сущности, это была даже не дорога, а только ответвление от нее, которым пользовались очень редко, поскольку она всего лишь соединяла два небольших городка — Мидл-барк и Йорк,— которые, в свою очередь, стояли у большой, широкой и прямой автострады. Дорога № 407 была всегда залита нефтью, автолом, да и ездили по ней в основном только подростки, искавшие по ночам место для уединения.
Обочины дороги были болотистыми и топкими, кроме единственного участка, где она расширялась и сбегала к тому месту, где когда-то был гравийный карьер. Там ее откосы были укреплены. Именно на дне бывшего карьера и был найден обгоревший автомобиль и его еще более обгоревший пассажир.
На дороге стоял один-единственный дом, в пяти с половиной милях от карьера. Он был построен из местного камня и дерева в псевдо-крестьянском стиле. Застекленная веранда выходила на озеро. Вокруг дома росли несколько берез и цветущий кустарник. Два куста красного терна стояли у дорожки, ведущей к подъезду. Почки на них набухли и вот-вот должны были лопнуть.
Дождь прекратился, но над озером еще висела туманная дымка, видная от самого поворота дороги. Ветви огромного дуба роняли звонкие капли на промокшую землю. Звон этих капель был, пожалуй, единственным звуком, нарушавшим мирную сельскую тишину.
Детективы Гэл Виллис и Артур Броун оставили автомобиль у самого начала дорожки и мимо плачущего дуба прошли к передней двери дома, выкрашенной в зеленый цвет. Внизу была ручка, повыше, в центре верхней панели, медный дверной молоток. Запертый замок все еще висел в скобе засова, прибитого к двери, на которой были видны глубокие царапины — следы тяжелого инструмента, с помощью которого она была открыта.