Воители

— А что произошло с другим кораблем?

Стив изо всех сил пытался тоном своего голоса не показывать, насколько страстно хочется ему знать об этом, но у него ничего не получилось. Крайняя степень тревоги звучала в каждом его слове.

— Почти все остальные члены нашей команды сейчас как раз там, изучают обломки, сохранившиеся от корабля инопланетян.

Стив почувствовал, как остановилось его сердце.

— Насколько мне помнится, — продолжал Джим, — я с самого начала опасался того, что этот инопланетный корабль может иметь враждебные намерения. Я ведь врач-психиатр, и к тому еж прошел углубленный курс истории, так что, пожалуй, знаю насколько больше, чем другие, о подлинной натуре разумных существ. Слишком много надуманного, голословного в утверждении, что существа, способные преодолевать космические расстояния, как само собой разумеющееся должны быть миролюбивыми. Я тоже надеялся на это, но действительность опровергает наши ожидания. Вот эти инопланетяне без стеснения прибегли к тому, в чем было бы стыдно признаться любому уважающему себя человеческому существу, даже если бы это ему привиделось в самом ужасном кошмаре. Бомбы с расщепляющимися веществами, ракеты для доставки таких бомб, индукционный проектор, воздействию которого они подвергли нас. И противоракеты. Вы понимаете, что это означает? А то, что у них есть противник — такой же, как и они сами, Стив. И притом, может быть, совсем недалеко. Нам и впредь придется защищаться.

— Значит, это я уничтожил их.

Все поплыло перед глазами Стива, хотя голос его оставался на удивление абсолютно твердым.

— Ты спас наш корабль.

— Это произошло совершенно случайно. Я просто пытался побыстрее унести ноги.

— Нет, вовсе не так.

Свой «обвинительный акт» Дэвис объявил настолько непринужденно, как будто описывал химический состав проанализированной им пробы мочи.

— Этот корабль находился от нас на расстоянии в четыреста миль. Тебе нужно было поймать его в окуляре телескопа, чтобы точно попасть в цель. Ты четко сознавал, что делаешь, кроме того еще потому, что ты отключил привод сразу же после того, как сжег корабль инопланетян. Мышцы спины больше уже не в состоянии были поддерживать туловище Стива в вертикальном положении. Он снова плюхнулся на койку.

— Ну ладно, значит ты все знаешь, — сказал он, обращаясь к потолку. — А остальные?

— Весьма сомневаюсь. Убийство даже с целью самозащиты никак не уживается в их сознании. Хотя Сью, как мне кажется, догадывается.

— Оооо.

— Если даже это и так, она воспримет это совершенно спокойно, — попытался успокоить его Дэвис. — Во всяком случае, спокойнее, чем большинство остальных, когда они обнаружат, что вселенная полна вооруженных бойцов. Для них это будет настоящим концом света, Стив.

— Почему?

— Слова мои, пожалуй, звучат несколько напыщенно, но такова суровая действительность. Подумать только — три столетия мирной жизни для всех без исключения жителей планеты Земля. Эту эпоху назовут Золотым веком. Три столетия без голода, без войн, без болезней, если не считать медленного старения, без каких-либо душевных болезней вообще, даже по нами весьма строгим стандартам. Когда кто-нибудь старше четырнадцати лет пытается прибегнуть к кулаку для выяснения отношений с ближним, мы считаем, что он болен, и тут же излечиваем его. А теперь всему этому конец. Мир для нас утерял свое стабильное состояние.

— Я могу отсюда увидеть то, что осталось от корабля инопланетян?

— Да. Он как раз позади нас.

Стив скатился с койки и подошел к иллюминатору.

Кто-то подвел их корабль совсем близко к кораблю инопланетян. Последний представлял собой огромный красный шар с уродливыми продолговатыми наростами, которые, казалось, были разбросаны по всей его поверхности чисто произвольно. Световой луч разрезал его на две неравные части, прошелся по нему, словно ножом по вареному яйцу. Стив внимательно наблюдал, не в силах отвести взор, за тем, как белая крупная часть по мере своего вращения открывала взгляду свои внутренности, напоминающие пчелиные соты.

— Пройдет совсем немного времени, — сказал Джим, и наши люди станут возвращаться. Они будут очень напуганы. Кое-кто, по всей вероятности, даже станет настаивать на том, чтобы и мы сами вооружились, воспользовавшись оружием с этого другого корабля, чтобы быть в состоянии отразить следующее нападение. Мне придется согласиться с ними. Может быть, некоторые сочтут, что я болен. Возможно, так оно и есть. Но это как раз та душевная болезнь, в которой мы теперь нуждаемся.

У Джима был совершенно разбитый вид, еще никогда он не казался таким несчастным.

— Нам придется стать вооруженным обществом. И, разумеется, обязательно нужно предупредить Землю…