Молот Люцифера

— АЭС — как хрусталь, прекрасна и уязвима, — оборвал его фразу Эл Харди. — Сенатор, вы хотите сказать еще что-нибудь?

Джеллисон качнул массивной своей головой:

— Только одно. Обдумайте все как следует. Тщательно. Это, может быть, будет наиболее важным решением, которое мы когда-либо принимали… с Того дня, — он тяжело сел. — Продолжайте пожалуйста.

Харди обеспокоенно поглядел на сенатора, потом жестом подозвал одну из стоявших поблизости женщин. Что-то сказал ей — слишком тихо, чтобы Гарви мог расслышать. Женщина ушла. Затем Эл снова встал у трибуны.

— Прекрасная и уязвимая, — сказал он. — Прекрасная и уязвимая, но вряд ли она она может быть особо полезной для крестьянской общины…

— Не особо полезной?! — взорвался Тим. — Энергия! Чистая одежда! освещение…

— Это все роскошь, — оборвал Эл Харди. — Какую ценность имеет то, о чем вы сейчас упомянули для нашего выживания? Мы представляем собой сельскую общину. Все висит буквально на волоске. Какие-то считанные недели назад мы не знали, удастся ли нам пережить зиму. Теперь знаем: да, удастся. Какие-то считанные дни назад мы не знали, сможем ли мы дать отпор людоедам. Мы смогли дать им отпор. Положение у нас сейчас вполне благополучное, нам предстоит масса работы, и мы не можем приносить людские жизни в жертву ненужной нам войне, — Эл глянул в сторону Джорджа Кристофера. — Вы согласны, Джордж? Когда мы сражались — никто из нас не обратился в бегство. Но зачем добиваться новой войны?

— Я считаю, ни к чему, — ответил Кристофер. — Нашу войну мы уже выиграли.

Послышались невнятные возгласы одобрения. Гарви шагнул вперед, намереваясь тоже поддержать мнение Эла и Харди.

— Хватит войн. Не будет больше этого — когда целишься из арбалета…

Он ощутил, как схватили его за руку. Это стоявшая рядом Маурин. Она с мольбой глядела на Гарви.

— Не дай им сделать эту глупость, — сказала она. — Заставь их понять! — Рука ее упала с руки Гарви, Маурин нагнулась к сенатору: — Папа! Скажи им. Мы обязаны… сражаться. Потому что обязаны спасти атомную электростанцию.

— Зачем? — спросил Джеллисон. — Разве недостаточно с нас было этой войны? Впрочем, все это неважно. Я не могу приказать им. Они не согласятся. Не пойдут воевать.

— Пойдут. Если ты скажешь им, то пойдут.

Джеллисон ничего не ответил. Маурин вновь обернулась к Гарви.

Взгляд Рэнделла не выражал желания понять ее.

— Послушай, — сказал Гарви. — Послушай Эла.

— Просто послать подкрепление — недостаточно, Тим, — говорил Эл Харди. — Шеф Хартман, сенатор, мэр и я сегодня уже обсуждали эту проблему. Мы не забыли о вас! Цена чрезмерно высока. Вы сами сказали, что ядерный центр слишком уязвим. Недостаточно поставить там гарнизон. Недостаточно пополнить количество находящихся там бойцов. Нужно как-то не допустить, чтобы один — всего один! — снаряд, пущенный из мортиры Братства, попал, в так называемую, болевую точку АЭС. Скажите, если б тот работник электростанции не перекрыл паровой клапан, разве это не означало бы уничтожения АЭС?

— Да, означало бы, — прорычал Тим. — Это означало бы, что нам конец. И тогда двадцатилетний парнишка ради спасения станции сознательно пошел на то, чтобы быть обваренным паром. И генерал Бейкер тоже сделал свой выбор.

— Тим, Тим, — умоляюще сказал Харди. — Вы ничего не поняли. Если просто послать подкрепление, никакой пользы от этого не будет. Послушайте, мы пошлем добровольцев. Разрешим отправиться на АЭС каждому, выразившему такое желание. И дадим им достаточное количество пищи и боеприпасов…

Лицо Тима просветлело, но лишь на мгновение.

— …но никакой пользы от этого не будет. Вы сами все понимаете. Чтобы спасти ядерный центр, нам нужно послать туда все наши силы. Всех до единого человека… Ибо, в таком случае надо не защищать электростанцию, а самим атаковать Новое Братство. Преследовать их, драться с ними, стереть их с лица земли. Захватить все имеющееся у них оружие. А затем расставить заставы по берегам озера. Пустить патрули. Не позволять врагу приблизиться к АЭС на расстояние, по крайней мере, мили. Для этого потребуются все имеющиеся в нашем распоряжении силы, Тим. Цена ужасающе высока.

— Но…

— Обдумайте это, — перебил Харди. — Патрули. Шпионы. Оккупационная армия. И все для того, чтобы остановить одного, — всего лишь одного! — фанатика, могущего нанести один — всего лишь один! — удар в какую-либо «болевую точку» АЭС. Не дать ему нанести удар, который остановит электростанцию хотя бы на один — всего лишь на один! — день. Задача состоит именно в этом. Так?

— В настоящее время так, — согласился Тим. — Но если обеспечить мир и спокойствие хотя бы на несколько недель, Прайс успеет ввести в действие Номер два. И тогда, пока идет ремонт на одном номере, второй будет продолжать работу.

В большинстве собравшиеся в зале были трезвыми и могли рассуждать здраво. Последние запасы спиртных напитков (равно как и запасы кофе) кончились. Бормотание голосов — люди переговаривались друг с другом, спорили. Гарви видел, что мнения разделились. Но, похоже, большинство не согласны с Тимом. Так и должно было случиться, подумал Гарви. Больше никаких войн не будет.

Но… Он посмотрел на Маурин. Теперь она рыдала, не скрываясь. Из-за Бейкера? Бейкер сделал свой выбор. А будь воля Маурин, она бы не дала ему бесполезно погибнуть — так? Ее глаза встретились с его взглядом.

— Скажи им, — прошептала она. — Заставь их понять.

— Я и сам-то ничего не понимаю, — сказал Гарви.

— Это — о том, какие границы являются для нас допустимыми, — сказала Маурин. — Цивилизация имеет те этические нормы, которые она может себе позволить. Мы себе многого позволить не можем. Мы не можем себе позволить проявлять к врагам милосердие… ты знаешь, что я имею в виду.

Гарви передернуло. Он это хорошо знал.

Вошла Леонилла Малик. Она прошла окружным путем, через кабинет мэра. Нагнулась к сенатору:

— Мне сообщили, что вы нуждаетесь во мне.

— Кто вам это сказал? — спросил Джеллисон.

— Мистер Харди.

— Со мной все в порядке. Возвращайтесь в госпиталь.

— Сейчас на дежурстве доктор Вальдемар. У меня есть несколько свободных минут. — Не обращая внимания на протест сенатора, Леонилла заботливо осмотрела его. Вид у нее был очень профессиональный и внушающий доверие.

— Мы должны подсчитать, чего нам это будет стоить, — продолжал говорить Харди. — Вы требуете, чтобы мы рискнули всем. Сейчас у нас есть гарантия того, что мы выживем. Мы живы. Последняя наша битва позади, мы сражались и победили. Тим, электрическое освещение не стоит того, чтобы отбрасывать все достигнутое.

От усталости и боли Тима Хамнера зашатало.

— Мы не оставим АЭС, — сказал он. — Мы будем драться. Мы все будем драться, — но в голосе Тима не чувствовалось силы. В нем звучала лишь безнадежность.

— Сделай что-нибудь, — сказала Маурин. — Скажи им, — она снова вцепилась в руку Тима.

— Лучше скажи ты сама.

— Я — не могу. Но ты теперь герой. Это твоя группа сдерживала солдат Братства…

— Твое положение здесь достаточно высоко в любом случае, — ответил Гарви.

— Давай скажем им и ты, и я, — попросила Маурин. — Поддерживай меня. Скажем им вместе. Вместе.

«Но для чего это все?» — подумал Гарви. Зачем ей это надо, черт побери? Завелась ли она так именно из-за ядерного центра? Или потому, что ее гложет память о Джонни Бейкере? Или потому что то, что рядом с Джорджем Кристофером оказалась Мария, вызывает у нее ревность? Но каковы бы ни были движущие ею мотивы, она сейчас в сущности предлагает ему, Гарви, руководство Твердыней. И во взгляде Маурин ясно читалось, что другого подобного случая не будет.

— Нам придется выбить их с занятой ими территории, — говорил Эл Харди. — Дик этого сделать не смог…

— А мы сможем! — закричал Тим. — Вы уже били их! Сможем! Сможем и захватить, и удержать за собой их землю!

Харди очень серьезно кивнул:

— Да, полагаю, что сможем. Сможем удержать за собой их территорию. Но, действительно, сперва надо занять ее… и при этом нечего надеяться на волшебное оружие. Когда сам атакуешь, от газовых бомб и гранат особого проку не будет. Мы потеряем людей. Много людей. Во сколько жизней вы оцениваете ваше электрическое освещение?