Танцор Января

— Может, тогда и свидимся? Возле столовой?

Терранин прошел по коридору, уверенный, что у служащей не возникло подозрений. «Воистину, наглецы благоденствуют», — подумал он.

Табличка на двери кабинета номер 145 гласила: «Коммодор Бактияр Саукконен, Головная эскадра, 3-й миротворческий флот». Следуя заблаговременно изученному протоколу, Фудир постучал, затем открыл дверь и вошел внутрь.

— Сах! — поздоровался он, коснувшись фуражки. — Это здесь… — он притворился, что сверяется с клипутером, — у вас перебои со связью?

Саукконен посмотрел на него спокойными светло-карими глазами. Коммодор оказался крупным широкоплечим мужчиной с огромными руками. На его столе творился настоящий бардак. Глупо судить о человеке, особенно облеченном властью, основываясь на первом впечатлении, но Фудир подумал, что в иных обстоятельствах Саукконен мог бы ему понравиться.

Конечно, желание править галактикой вряд ли пойдет ему в плюс.

Взгляд коммодора устремился куда-то за плечо Фудира.

— Это один из них?

И Фудир услышал другой голос:

— Да. Мо-ой тро-офей.

Предложение еще не успело закончиться, как Фудир рванул обратно к двери, но две темные руки схватили и сжали его, будто стальные тиски.

— Нет, нет, — прошептала Равн Олафсдоттр, — не ухо-оди так ско-оро.

Фудир обмяк и подождал, пока она не закончит фразу.

— Итак, — бросил он коммодору, — ты продался Конфедерации!

Лицо коммодора скривилось в медвежьем оскале.

— Это вряд ли. Кто он?

— О-он зо-овет себя Фудиро-ом, — ответила Равн.

Саукконен нагнулся и достал из-под стола песочного цвета брусок, изогнутый в четверть дуги, словно кланяющийся актер.

— Послушай меня, Фудир, — сказал Саукконен. — Ты храбрый и компетентный человек, а мне нужны храбрые и компетентные люди, поэтому я прошу тебя бросить свою затею и вступить в мой Специальный отряд.

У Фудира не было никакого желания куда-либо вступать. Он широко улыбнулся и сказал:

— Конечно, сах.

Но Саукконен нахмурился и покачал головой:

— Ты колебался. Равн, проверь его уши.

Фудир почувствовал, как его голова немилосердно мотнулась и из ушей грубо вытащили заглушки.

— А теперь, — произнес Саукконен, — попробуем еще раз. Фудир, ты присоединишься к моему Специальному отряду?

— Конечно, сах, — повторил Фудир, удивившись тому, что коммодору пришлось задавать ему такой вопрос. Но, произнося эти слова, частичкой разума терранин уже понимал, что его подчинили. И все же он ощущал, что его согласие совершенно естественное и применять Танцора вовсе не требовалось, это было едва не оскорблением. Он вопросительно посмотрел на нового босса.

— О да, — сказал Саукконен. — Процесс проходит более гладко, если субъект ни о чем не догадывается. Так он лишь считает, что изменил свое мнение. Лейтенант Олафсдоттр, к примеру, не одобряет мой план, но всеми фибрами души поможет выполнить его. Верно, лейтенант?

— Всеми фибрами, сах!

— Видишь? Я не продался Конфедерации. Я всего лишь завербовал конфедерата к себе на службу. О, не волнуйся, специалист Фудир. Ты не превратился в зомби. Твоя воля никуда не делась. Просто появилась еще и моя воля. Где есть воля, там есть выбор, но двух вариантов здесь не дано! Ха-ха! — Он взвесил Кирпич в руке. — Вместе мы будем работать ради одной цели, с минимумом споров и жертв.

Фудир кивнул. Слова Саукконена не были лишены смысла.

— Могу я узнать, что это за цель, сах?

Коммодор погладил Крутящийся Камень, который теперь скрутился винтом. Его улыбка светилась удовлетворением.

— Периферия устала неусыпно следить за Конфедерацией. Пришло время положить этому конец, да так, чтобы дети пограничных миров — Абалона, Мегранома, всех Старых Планет — могли спать спокойно. Я поведу Могучий 3-й флот через пустошь, нанесу удар по Названным и свергну их!

Сердце Фудира встрепенулось. Он уже видел отлетающие корабли, устрашенные Имена, свободную Терру!

— Да! — воскликнул он. Свободная Терра! До чего чудесно, если этот человек возглавит атаку!

По сравнению с этим блекли даже мечты леди Карго. Но все же затея казалась чрезмерно грандиозной для простых военных подрядчиков. Обычно миротворцев нанимали для урегулирования отдельных боевых столкновений, отражений атак агрессоров, патрулирования рамп вхождения или поддержания порядка после бедствий и катастроф. Они редко выступали против планетарных правительств, и никогда их целью не было извлечение какой-либо выгоды. Саукконен, как никто другой, должен был понимать, насколько его план безумен. Даже будь у него Уроборос, как он мог надеяться, что «Могучий 3-й» справится со всей мощью Конфедерации Центральных Миров? Он едва спасся от собственной флотилии, когда корабли оборвали связь с флагманом.

— Я скромный человек, — продолжал Саукконен. — Я всегда честно выполнял приказы на пределе своих возможностей. Но в последнее время я понял, что этого недостаточно. Честь и сила требуют от меня большего.

Фудир отсалютовал ему.

— Да, сах! — и вдруг он догадался. Он понял, что ему предстоит сделать.

И ужаснулся этому почти так же, как своей невольной службе.

Он повернулся к лейтенанту Олафсдоттр.

— Что скажешь ты, Равн? Ты поможешь нашему лидеру уничтожить свою Конфедерацию?

— Конечно.

— Но тебе это не по душе.

Конфедерат пожала плечами.

— Мы делаем то, что должны, а не то, что нам нравится.

— Я знаю, что ты чувствуешь, — сказал Фудир. — И насчет этой затеи мои мысли разделяются. Ты меня понимаешь? Фудир, к примеру, убежден полностью.

В глазах Равн сверкнуло понимание — она догадалась, что могла свободно действовать там, на что не распространялись инструкции коммодора.

— Услышь меня, Донован, — произнесла она грубой трелью конфедеративного служаки. — Твой прошлый долг стал нынешним.

Донован ухмыльнулся. Не имело значения, что жалкий Фудир склонился перед волей коммодора, дремлющего Донована это не коснулось. Он повернулся к Саукконену и воскликнул:

— Готов выполнить свой долг, сах!

Когда Саукконен поведал Доновану о задуманном рейде, тот понял, что коммодор нравится ему все больше. Донован никогда не испытывал нежных чувств к Названным, поэтому все, что могло привести к их падению, он считал хорошей затеей. «Саукконен не подчинил себе Донована», — подумал он, но ему с трудом удавалось устоять против увещевательной силы голоса коммодора. Он понимал, что должен действовать быстро, без предупреждения, иначе скоро станет добровольным союзником в этой благородной, но обреченной на провал затее.

Шанс появился, когда Саукконен спросил, что они думают. Равн сообщила ему о диспозиции флотов Конфедерации и предложила альтернативные пути к Центральным Мирам, но коммодор не согласился.

— Это должен быть Сапфировый Пост. — И Равн с Донованом уступили.

— Но, Бактияр, — заметил Донован, — если ты поведешь целый флот через Разлом, ’феды тут же откроют огонь, даже не вступая в переговоры. Ракеты будут запущены прежде, чем ты завладеешь всеми вражескими корветами, и тебе не избежать залпа шрапнели.

Коммодор Саукконен надул губы и кивнул на Танцора, лежащего у него в руке.

— Верно, — сказал он. — Верно. Что ты предлагаешь?

Донован поднялся и принялся ходить взад-вперед.

— Один может преуспеть там, где проиграют многие. Небольшой курьерский корабль может незаметно проскользнуть через Разлом. Не так ли, Равн?

— Определенно, — подтвердила светловолосая женщина уже без следа акцента. — Я сама так сделала.

— А если этот курьер будет везти с собой Крутящийся Камень, то сможет привлечь на свою сторону власти некоторых миров, склонить их перед своей волей до прибытия Могучего третьего. Затем, когда вы появитесь, чтобы разоружить их, они сразу же сдадутся. Разве это не лучший план?

Брови Саукконена сошлись вместе, а глаза утратили светлую прозрачность.

— Это кажется… думаю… да. Это может сработать.