Комедии

Бириф. Нет, миледи.

Розаура. Поблагодарите его.

Бириф. Миледи… (Кланяется и хочет уйти.)

Розаура. Вот, возьмите. (Хочет дать ему монету.)

Бириф. Миледи, я удивлен. (Отказывается и уходит.)

СЦЕНА 16

Розаура и Марионетта, потом Арлекин, одетый на испанский лад.

Марионетта. Итальянец-то этого не сделал.

Розаура. Да и француз тоже не сделал бы.

Марионетта. А англичанин настоящий. Тратит не считая, и обращение — как у какого-нибудь князя. Вероятно, очень богат.

Розаура. Богат и щедр. А что это за плащ такой смешной? Откуда он взялся?

Марионетта. Да это опять Арлекин, одетый как испанский слуга.

Розаура. Почему же такая перемена?

Марионетта. Какая-нибудь новая выдумка.

Арлекин. Да хранит небо на многие лета донью Розауру. (Снимает шляпу.)

Розаура. Что это за представление? Сколько у тебя личин? Кто тебя послал?

Арлекин. Господин мой дон Альваро де Кастилья.

Розаура. И что он велел передать мне?

Арлекин (снимает шляпу). Он посылает донье Розауре сокровище.

Марионетта. Чорт возьми, сокровище? Должно быть, из Индии.

Розаура. А в чем заключается это сокровище?

Арлекин. Вот оно. (Снимает шляпу.) Склоните голову. Это генеалогическое древо рода дона Альваро, моего господина. (Делает поклон.)

Марионетта. Вот так сокровище!

Розаура. Да, такими вещами нельзя пренебрегать. (Берет лист.) Он говорил еще что-нибудь?

Арлекин. Говорил, и говорил так много, что никогда в жизни и ни за что я не сумел бы запомнить, если бы он предусмотрительно не написал всего на бумаге. (Дает Розауре сложенный листок.)

Розаура. Погоди, сейчас напишу ответ. (Идет к столику.)

Марионетта. Окажите мне, пожалуйста, что это за дурацкая манера вечно менять ливрею?

Арлекин. Уважение и серьезность.

Марионетта. Неужели ты уже проникся испанской гордостью?

Розаура (дает записку). Вот ответ.

Арлекин. Слуга покорный доньи Розауры. (Снимает шляпу и снова ее надевает.)

Розаура. Будь здоров.

Арлекин. До свидания, Марионетта! (Уходит с важным видом.)

СЦЕНА 17

Розаура и Марионетта.

Марионетта. До чего смешная фигура! Он много теряет, утратив французское изящество.

Розаура. А знаешь, он держится очень недурно и великолепно умеет играть всякие роли.

Марионетта. Синьора хозяйка! Ваши четверо поклонников прислали вам по подарку. Кто, по-вашему, больше всех достоин вашей благодарности? По-моему, вы скажете — англичанин. Его бриллианты великолепны.

Розаура. Нет, Марионетта, даже из-за них я не предпочту его остальным. Дружба и любовь не покупаются этой ценой. И потом, ведь милорд не собирается жениться.

Марионетта. Значит, можно полагать, что вы не задумываясь предпочтете того, кто прислал вам свой портрет?

Розаура. Тоже нет. Его напускные любезности — не порука в верности.

Марионетта. Тогда, может быть, владелец древа будет избранником?

Розаура. Я не могу отнестись с пренебрежением к такому громкому имени. Но оно едва ли даст покой моему сердцу.

Марионетта. Ну, так я знаю. Первое место останется за письмом вашего ревнивца.

Розаура. Ошибаешься, Марионетта! Разве я не знаю, что влюбленный, чтобы оправдаться перед своей милой, может выдумывать и притворяться?

Марионетта. Значит, вы не примете ни одного?

Розаура. Наоборот, всех.

Марионетта. Но не можете же вы выйти замуж за четверых сразу?

Розаура. Выберу одного кого-нибудь.

Марионетта. Кого же?

Розаура. Подумаю. И поверь, решать я буду по указке не сердца, а ума. Я буду искать не красоты, а любви и верности. Я вдова и с жизнью знакома. Я знаю, что когда выбираешь любовника, достаточно приоткрыть один глаз, а когда выбираешь мужа, нужно широко раскрыть оба. Если же и их нехватит — пустить в ход микроскоп благоразумия. (Уходит.)

Марионетта. Ну конечно! В конце концов поступит так, как все мы, грешные, — выберет худшего.

СЦЕНА 18

Улица.

Лорд Рюнбиф и граф ди Боско Неро.

Граф. Давно не были вы у синьоры Розауры, милорд?

Лорд прогуливается, не отвечая.

Она действительно женщина большого ума. Она достойна внимания самых почтенных особ. Вы сделали великолепный выбор. Я должен признаться, что питал к ней маленькую слабость, но увидев, что вы обратили на нее внимание, решил отступиться. (Про себя.) Не желает разговаривать. Так ведь ничего не узнаешь. (Громко.) Сейчас как раз удобное время для визита к ней. Когда я бывал у нее, я никогда не упускал этих драгоценных минут. Но что за чорт! Вы онемели? Не раскрываете рта? Что у вас за характер! Замкнулись в себе так, что не поймешь, веселы вы или печальны.

Рюнбиф. И никогда не поймете.

Граф. Ну, слава богу! Хоть заговорили. Я очень одобряю вашу манеру. Пожалуй, это самая тонкая политика. Но мы, итальянцы, к ней не способны. Мы говорим слишком много.

СЦЕНА 19

Те же и Бириф со стороны, где находится лорд Рюнбиф, а Фолетто с той стороны, где граф.

Бириф. Милорд…

Фолетто. Ваше сиятельство.

Граф делает знак Фолетто, чтобы он не говорил, и тот передает ему письмо.

Рюнбиф (Бирифу). Исполнил?

Бириф (Рюнбифу). Да, милорд.

Рюнбиф (Бирифу). Приняла?

Бириф (Рюнбифу). Благодарит.

Рюнбиф (Бирифу). Хорошо. (Дает ему кошелек с деньгами.)

Фолетто наблюдает. Бириф кланяется и уходит. Граф делает знак Фолетто, что он может уйти. Фолетто протягивает руку за подачкой, но граф его гонит.

Фолетто. Хороша Италия, только служба здесь плоха. (Уходит.)

Граф (про себя). Он принес какую-то записку лорду. Я подозреваю, что это от Розауры. (Громко.) Друг мой, я рад за вас. Ведь вот везет тому, кто родился в сорочке. Женщины так и бегают за ним. Послания так и летят к нему. Синьора Розаура…

Рюнбиф. Вы дурак! (Уходит.)

Граф. Я — дурак! Чорт возьми! Он раскается в этом оскорблении. Он ответит на вопрос моей шпаги… Но что говорит моя дорогая Розаура? Обрадует или убьет меня ее письмо? Прочтем все-таки, каков бы ни был приговор моего кумира. (Читает про себя). О, какое счастье! О моя любимая Розаура! О строки, которые возвращают мир моему сердцу! Неужели правда, что ты считаешь меня достойным своей любви, сокровище мое единственное? И я могу надеяться на твое сострадание к моему чувству? Могу осмелиться любить тебя и быть тебе верным? Да, так и будет, моя дорогая. Буду верен, не бойся. Нет, милорд, нет, я не боюсь тебя! Ты правильно сказал, что я был дураком, думая, что она любит тебя, и считал тебя своим соперником. Мне принадлежит ее сердце. Розаура будет моей. Я этого страстно хочу, верю в это, и этот листок дает мне в том почти полную уверенность. (Уходит.)

СЦЕНА 20

Дон Альваро прогуливается, потом Арлекин, одетый по-испански.

Альваро. Или Розаура плохо знает приличия, или Арлекин плохой слуга. Заставить меня ждать так долго очень невежливо. Я не снес бы этого и за миллион дублонов. Пусть только он придет. Я велю дать ему сто палок. Нельзя так поступать с кавалерами моего ранга. Но… быть может… лицезрение моих предков задержало ее. Ведь целых двадцать четыре поколения. Начинается с короля. Там столько герцогов с самыми громкими именами. Пожалуй, задержка и извинительна.