Страница 37 из 50
– Но завтра мы пойдем вместе, правда?
– Всегда вместе.
Дети помолчали.
– Как там наши мама, папа и Пинпин? – вздохнул мальчик. – Если мы не вернемся, они будут ждать. И не узнают, что нас уже нет.
Почему-то горькая дума о родных, продолжающих долго-долго надеяться на чудо после их гибели, опечалила близнецов даже сильнее мысли о смерти. И раз уж брат и сестра сидели в обнимку, мальчик решил обратить свои страхи в желание.
– Хочу, чтобы мама и папа знали, что с нами.
– Хочу, чтобы мы спаслись от карликов, – отозвалась Кестрель, – нашли бы голос Поющей башни и вернулись домой невредимыми.
Снова наступила тишина. Один лишь Мампо сопел во сне, да ветер свистел и вздыхал глубоко в ущелье. Но что это там, вдали?.. Кажется, гром?
– Ты слышал, Бо?
Алая вспышка озарила небеса и угасла.
– Гроза идет?
Еще один раскат. И новый красный всполох. На сей раз дети увидели: огненная струя распорола мрак ночи сначала вверх, потом, изломавшись, – вниз, к земле.
– Это из гор.
– Смотри, Кесс! Старики!
Кррах! – затрещало в небе. Сияющий шар прочертил багровую арку. Потом другой и третий… Сморщенные дети заметались по берегам ущелья, громко крича и следя глазами за каждой молнией.
Теперь уже грохот не умолкал, огненные шары резали ночь во всех направлениях сразу. Пламя проносилось совсем близко. Одна из молний пролетела в нескольких ярдах от юных странников и низверглась в бездонные глубины, озарив их янтарными отблесками. А вот еще – ударила между колонн, высекла из земли пламя и быстро потухла.
Дети-старички вели себя точно безумные. Поначалу близнецам казалось, что это от ужаса, однако, приглядевшись, они заметили нечто странное: карлики жадно простирали руки к небу и бросались на каждую падающую вспышку.
– Эй, они хотят угодить под…
Кестрель еще не закончила, когда шаровая молния попала в седовласого ребенка. Тело взорвалось ослепительным оранжевым светом, который тут же погас, оставив после себя… пустое место.
Те, кто уцелел, забегали еще лихорадочнее, тянулись во тьму и молили:
– Возьми меня! Меня!
То здесь, то там небесный огонь – независимо от их воплей, просто наудачу – бил в этих странных людей, пожирая их.
Полночь сверкала зарницами, а гром гремел не переставая. Вскоре близнецы обнаружили источник блистающих шаров: им оказался пик самой высокой горы северного хребта. Брат и сестра восхищенно смотрели вокруг, забыв обо всем, даже о собственном страхе, а Мампо безмятежно спал у них на руках.
– Вот куда нам нужно, – сказала девочка. – В полымя.
Молнии сыпались смертоносным ливнем. Бомен и Кестрель не шевелились. Каким-то чудесным образом близнецы знали, что их не заденет. Внутренний голос твердил: это не для них – случайных свидетелей, а для сморщенных, седовласых врагов, которые все громче и громче взывали к огню:
– Меня, меня забери! Я желаю стать моложе!
Хотя моложе они не делались, а просто пропадали.
Но вот небесный рокот поутих, ночь опять потемнела, и ослепительные шары начали падать все реже. Последние полыхнули заревом где-то за лесом, и дети-старички, жалобно крича, устремились туда, словно надеялись на своих костлявых ногах обогнать молнию. Спустя какое-то время гора успокоилась, и юные странники поняли, что остались одни.
Тогда они с великой осторожностью разбудили Мампо, боясь, как бы тот спросонья не свалился с моста. Однокашник толком не проснулся, однако послушно пошел, куда ему велели, явно не представляя, где находится. На ощупь, шаг за шагом, друзья пересекли ущелье и наконец-то ступили с узкого парапета на твердую, надежную землю.
Мампо тут же свернулся калачиком и снова тихо засопел. Брат и сестра переглянулись. Лишь теперь они почувствовали, насколько измучены.
Кестрель растянулась на траве.
– А если они вернутся? – спросил Бомен.
– Мне все равно.
Девочка широко зевнула и закрыла глаза. Мальчик присел на жесткий камень. Кто-то же должен караулить… Голова отяжелела, веки предательски слиплись, и вскоре все трое забылись желанным сном.
Глава 19
Мампо испортился
Пробудившись, близнецы увидели, что день в разгаре. Дети-старички бесследно исчезли. Друзья проспали всю ночь и утро на самом краю пропасти, которую видели накануне лишь под покровом вечерней мглы. Теперь же, поднимаясь и разминая затекшие тела, юные странники смогли разглядеть провал во всем его пугающем великолепии, а также невесомую ниточку парапета, перекинутую над ущельем.
– Неужели это я там прошел? – потрясенно вымолвил Бомен.
Его сестра задумчиво смотрела на гигантские арки моста. Солнечный свет выявил подробности, которых нельзя было заметить прежде. Камень во многих местах опасно крошился. Одну из опор волны реки настолько подточили у основания, что казалось, она стоит на острие булавки. Девочка хотела обсудить это с братом, но спохватилась: им ведь еще возвращаться.
Однокашник протер глаза и объявил, что голоден.
– Видишь, Мампо? – Кестрель указала на живописную Трещину-Посреди-Земли, – Вот какой путь мы одолели!
– А поесть-то захватили?
Бомен поискал чулок, которым дрался вчера, и выкатил тяжелый орех. Тот, конечно, порядком раскрошился, но лучше так, чем ничего.
– На, держи.
Мальчик бросил еду товарищу. Растяпа неуклюже взмахнул рукой, орех пролетел мимо и скатился через край. Мампо ринулся следом и, преклонив колени, заглянул вниз.
– Вижу! – крикнул он. – Недалеко упал. Я достану.
– Да ладно, у меня другой есть, – сказал Бомен.
– Пусть вытаскивает, – возразила Кесс – Еда нам еще пригодится.
Близнецы присоединились к товарищу. Высоко на склоне, между камнями торчал пук упругой травы, на нем-то и лежал-полеживал грязевой орех. Чуть ниже темнел большой развесистый куст. Бомен отпрянул: от высоты закружилась голова. Мампо прилег на живот и вытянул руку. Ага, еще чуть-чуть… Мальчик подполз поближе.
– Осторожней там, ладно?
Голодный сирота уже ни о чем не заботился: аппетитное угощение лежало перед носом, дразня своей доступностью. Пальцы коснулись темной потрескавшейся скорлупы, но не смогли ухватиться.
– Ничего, сейчас, – пробормотал Мампо и заерзал на животе.
Внезапно тело заскользило вниз.
– Помоги-и-ите! – завизжал несчастный, поняв, что не сможет остановиться.
Кестрель метнулась вперед и ухватила товарища за ноги.
– Так-то оно лучше, – заулыбался мальчик, раскачиваясь над бездной.
Завтрак опять завладел его мыслями без остатка.
– Вылезай, Мампо! Скорее! – прохрипела с усилием девочка.
– Да я только…
Пальцы сомкнулись вокруг ореха. В то же мгновение из куста протянулась костлявая рука и крепко вцепилась мальчику в запястье.
– А-а-а! А-а-а! Помогите!
Бедолага задергался, и Кестрель едва не выпустила его.
– Бо! – взмолилась она. – Взгляни, что там?
Брат заставил себя посмотреть.
– Дай ему как следует, Мампо! – крикнул Бомен. – Ударь, укуси!
– Да что там такое? – воскликнула девочка, чувствуя, как резко потяжелел несчастный и как неумолимо ускользает от нее.
– Помогите! – жалобно верещал Мампо; голос его как-то странно менялся – делался глуше, грубее.
– Это карлик, – бросил Бомен, отвязывая второй чулок. – Затаился в кустах. Сейчас я его…
Сдерживая тошноту, мальчик замахнулся пращой с оставшимся орехом. Увесистый конец небольно ударил врага в плечо. Тот задрал голову и зашипел, перекосившись от злобы:
– Малыш-ш-шня! Глупая малыш-ш-шня!
Бо присмотрелся к противнику повнимательней. Жиденькие седые волосы, дряблые морщинистые щеки, тощая шея… А в груди – мальчик почувствовал это – холодная, неистребимая страсть калечить и разрушать. Бомен размахнулся от всей души. На сей раз орех угодил прямиком в опрокинутое лицо.
– А-а-а! – заверещал карлик и, выпустив запястье Мампо, рухнул обратно в кустарник.