Страница 15 из 24
Таково было гнездышко, откуда выпорхнула белая птичка Засулич…
Вообще ее история изобилует загадками и темными местами, которые до сих пор нет никакой возможности прояснить. Предельно странно вели себя как раз те, кому, собственно, и полагалось стоять на страже закона и порядка. Те, кто вел следствие, ни словечком не упомянули о двенадцатилетнем революционном стаже Верочки, и впервые это прозвучало лишь на судебном заседании. Немаловажный вопрос о сообщниках вообще не поднимали на следствии. А ведь сообщники, несомненно, были. Кто-то доставал револьвер – и потом раздобыл другой, гораздо убойнее. Но следователи этой темы не коснулись вообще.
Одесский прокурор – человек гораздо более деловой, чем его петербургские коллеги, – прислал крайне интересную информацию, собственно, позволившую установить личность стрелявшей в генерала. Поначалу она назвалась «учительницей Козловой» (этой фамилией и было подписано прошение). Петербургские «компетентные органы», которые должны были прекрасно знать Засулич по прошлым делам, отчего-то долго не могли определить, кто же перед ними. «Вразумить» их смог лишь прокурор из далекой Одессы. Он сообщал, что, во-первых, «Козлова» и есть Засулич, а во-вторых, по данным подчиненной ему агентуры, о предстоящем покушении на Трепова заранее прекрасно знали одесские революционные кружки – и речь, таким образом, идет не о террористе-одиночке, а о хорошо организованной группе лиц акции.
Петербургский прокурор Лопухин… скрыл эту информацию от следствия по причине ее якобы «бесполезности»: мол, задержанная и сама уже созналась, что она – Засулич. Но ведь оставался еще «одесский след»! Однако следствие его отрабатывать не стало, поскольку трудами Лопухина вообще о нем не узнало.
И Лопухин, и чины из министерства юстиции отчего-то с самого начала сделали все, чтобы вычистить из дела всякие признаки политического преступления. Упор делался именно на ту версию, что со слезой в голосе оглашал на суде адвокат-либерал: юная особа с хрупкими плечами разнервничалась настолько, что сгоряча пальнула «в сторону» генерала. Пожалейте бедного ребеночка, господа присяжные заседатели! Кто-то оперативно распустил – не в студенческой среде, а в среде «высшего общества», в прокуратуре и министерстве юстиции – слух, что Засулич была любовницей Боголюбова, а значит, нет тут никакой политики, нету, нету!
Одним словом, дело тут было отнюдь не в одном лишь либерализме присяжных, клюнувших на краснобайство адвоката с хорошо подвешенным языком. В первую очередь дело Засулич старательно развалили как раз те, кто обеспечивал следствие, обвинение…
Мотивы лично я понять не в состоянии. Вроде бы в столичных коридорах власти откровенно недолюбливали Трепова, «держиморду и взяточника». Если так, то слепота власть имущих – поразительная! Своими руками они старательно заложили мину под собственное государство, систему правления, монархию…
Многозначительный нюанс: гораздо позже, уже в начале XX столетия, именно сын прокурора Лопухина, будучи директором Департамента полиции, выдал эсерам хорошо законспирированных агентов Охранного отделения. Яблочко от яблони…
Вообще стоит уточнить, что семейка Засулич – тот еще гадючник. Обе ее сестры, Екатерина и Александра, точно так же принимали самое живейшее участие в «работе» нечаевской организации. Екатерина вышла замуж опять-таки за нечаевца (впоследствии эсера) Никифорова. Мужем Александры стал один из учредителей «Народной расправы» Петр Успенский, участник убийства Иванова. За это он огреб пятнадцать лет каторги, но умер вовсе не в результате «произвола царских сатрапов». Свои же пристукнули. Там, на каторге, получился какой-то мелкий скандальчик, после чего собратья по революции заподозрили Петрушу в сотрудничестве с жандармами. И, не церемонясь особенно, тут же повесили в темном уголке, представив все как самоубийство. Очень скоро выяснилось, что стукачом был вовсе не Петруша. На короткое время всем стало чуточку неловко – и не более того. Такие уж незатейливые были у «прогрессистов» порядки, своих мочили по малейшему подозрению, не говоря уж о посторонних…
Разве что Верочкин брат Михаил каким-то чудом уклонился от следования семейным традициям и, вместо того чтобы уйти в революцию, стал офицером. В турецкой кампании, будучи в небольших чинах, проявил себя неплохо. Но потом, дослужившись до полного генерала… Именно он в русско-японскую командовал Вторым сибирским корпусом в бою под Тюренченом – командовал так бездарно, что в результате получила поражение и беспорядочно отступила вся армия. После войны генерала без особого шума выпроводили в отставку. Злой рок какой-то. Полное впечатление – меченая семейка, и не было ей в жизни счастья…
Но это все – дела внутренние, а мы собрались говорить о внешней политике. Об очередном погибельном мифе, неимоверно навредившем России уже на международной арене…
3. Славяне всех стран, соединяйтесь!
Миф этот именовался «панславизм». Означенные панслависты, они же славянофилы, создали довольно стройную, хорошо проработанную теорию об объединении всех славянских народов под верховным командованием и покровительством России. Во-первых, следовало освободить братьев-славян, стенающих под гнетом Австрийской империи, во-вторых – освободить других, угнетенных турками братьев, и в-третьих, доведя дело до логического конца, образовать некий Всеславянский союз, то ли единое государство, то ли федерацию братских стран.
Самое печальное, что это были не упражнения кучки маргиналов, а мощное, пользовавшееся большой популярностью в России движение, представленное весьма известными именами – вроде писателей Достоевского и Аксакова. Теория была проработана крайне тщательно.
Но воздвигли ее на крайне зыбком фундаменте. Подобно народникам, славянофилы с самого начала совершили принципиальнейшую – и роковую для будущего России – ошибку; они ни с того ни с сего, на пустом месте вбили себе в голову, что многочисленные славянские народы как раз и мечтают слиться с Россией в единое государство или хотя бы в «федеративный союз».
Это не имело ничего общего с реальностью. Но идея уже овладела просвещенными российскими умами. И они приложили поистине нечеловеческие усилия, вбивая ее в голову соотечественникам…
Понемногу сформировалась теория, впоследствии принесшая России кучу бед и невзгод: о том, что в своей внешней политике страна должна руководствоваться не реальными политическими интересами, а «нравственным характером поддержки слабейшего, угнетенного». У России, мол, «особая политическая судьба» – не щадя сил и жизней, защищать «угнетенных славянских братьев» (замечу в скобках, независимо от их хотения и реальных побуждений).
Ф. М. Достоевский: «В чем выгода России? Выгода России, именно, коли надо, пойти даже и на явную невыгоду, на явную жертву, лишь бы не нарушить справедливости. Не может Россия изменить великой идее, завещанной ей рядом веков и которой следовала до сих пор неуклонно. Эта идея есть, между прочим, и всеединение славян… В этом самоотверженном бескорыстии России – вся ее сила, так сказать, вся ее личность и все будущее русского назначения».
И. Аксаков: «Призвание России – осуществить на земле славянское братство и призвать всех братьев к свободе и жизни».
А. В. Васильев: «Наше дело поддержать и воскресить славянскую народность, честно послужить делу всестороннего славянского освобождения».
Эти и подобные высказывания нашли логическое завершение в обширном труде Н. Данилевского «Россия и Европа». Данилевский категорически утверждал: «Запад гниет» (как видим, вовсе не брежневские пропагандисты впервые заговорили о «загнивающем Западе»), европейская цивилизация вот-вот обрушится в окончательный крах – и на смену ей придет новая, великая, самобытная славянская цивилизация. Разумеется, со святой Русью во главе…
Славянофилы стремились предстать белыми и пушистыми: «Панславизм далек от каких бы то ни было завоевательных стремлений и целей. Россия не оттачивает меча ни на славян, ни на иноплеменников».