Страница 98 из 99
«Я вам, плебеям, до двухтысячного года еще и не то устрою», — посмотрел оп на рядом семенящего лакея с проплешыо.
Возгонкой от него не попахивало, зато гусарской решимостью несло крепко. В кои-то веки в Кремле, так чего мелочиться? Либо грудь в крестах, либо голова в кустах. Так на грудь крест или над головой? А, всс едино! Хорошая штука жизнь!
У массивной двери сопровождающий лакей передал Судских другому лакею, лысому, в паричке.
— Аудиенция не более пяти минут, — назидательно сказал он. открывая дверь.
— Осилим, — кивнул Судских и вошел в зал. После посещения Сорокапятки он всегда ощущал прилив сил.
Что должно было произойти, никто не ставил его в известность, по увидеть сидящего в торце длинною стола президента оп не ожидал. Судских замер у двери, президенту пришлось повернуть голову. А что сказат ь? По вашему приказанию прибыл? Такого пе было. Не брякнуть же — здрасьте...
— Преходи, садись. — сг хзал врастяжку президент. Жест руки и сторону — креста рядом, и рука почти упала на стол.
Судских. пе таясь, разглядывал президента. Глазеть на экран — одно, а видеть живьем — другое. Телевизор отмечал каждое движение, но скрывал естество, скрадывал и прежде всего безмерную опустошенность лица, словно забыли спять маску с человека и он силился дать знак из- под нес, показать, что жив и хочет жить. Отдельно от маски жили глаза. С хитрецой, многознаюшие.
— Не нравлюсь?
— Нет, — честно ответил Судских.
— А я никому не нравлюсь, —- без обиды согласился президент. — Кто подальше, тот- за полудурка считает, ближние делают из меня дурака... И ломают дурочку, и ломают...
Судских отвел глаза. Шевельнулась жалость.
— Стыдно? — резнул по липу Судских глазками президент. — Да я тебя не за тем позвал. Нсть и у меня честные помощники. Один такой сообщил, что генерал-лейтенант Судских, о котором я впервые слышу, не пропустил в Москву бандитов, но омоновцам не отдал. Как понимать?
Говорил он осмысленно, только после двух-трех слов делал паузы, дышал трудно, словно паровоз, тянущий в гору состав. Что ни говори, а президентское звание внушало почтительность. Пересилив неожиданную робость, Судских ответил:
— В силу причин посчитал сделать так. Формирование национал-патриотов... Мальчишки, господин президент.
— Ну и правильно поступил, — неожиданно похвалил президент, будто генерал перед ним только что обстоятельно доложил о происшествии и обосновал причину своего решения. — Уважаю. Л ты меня? Нет?
— Как генерал, не имею права, как человек и гражданин, имею собственное мнение.
— Полез в камуфляж, — не понравилось президенту. — Так выскажи свое мнение. — В Судских уперлись маленькие понимающие глазки: — Шта?
— Я в форме, господин президент, — уперся Судских, и ни за какие шанежки его язык пе повернулся бы иначе.
— И ладно, — опять согласился президент, опустив голову. — Остальные, кто при мне, четверть твоего не скажут, а кому дам пол зад, выначиваются, понимаешь. Обидно, досадно... и ладно. Знаешь, не дурак я, не придурок, я придуриваюсь. Опустошен. Но я президент. Суверен. И пусть про меня гадости измышляют, я неподсуден. — Для большего уверения президент вскинул указательный палец, словно проткнуть ему атмосферную оболочку запросто, а оп останется невредим. Как он мог не вспомнить его, когда они предстали в Кремле с Воливачом, Судских не понимал, и совсем ведь недавно было.
«Или его вправду психотропиками потчуют?» - недоумевал Судских.
— Я согласен. — посчитал нужным высказаться он. — Клинтона отстраняют по нее и законности и суверенности тем не менее.
— Билла? Так я похитрее его, соломки заранее подстелил, знал, с какой шайкой тягаться буду. И Америка — пе Россия. Американцы зажрались, понимаешь, мнят о себе много, дешевые спектакли крутят, а цены дерут. Нам бы такое, , о-о-о... — Опять палец в небеса. — Представляешь, генерал, родовитая еврейка у российского президента хрен сосет? Нация бы так сплотилась, почище победы «Спартака» над «Реалом» было бы действо. Да настоящие американцы, j; англосаксы, должны Клинтону памятник из чистого золота поставить! В том и беда — свалился оп из мажора в минор. В Штатах итальяшка американец и еврей американец, и скреплено это конституцией, а у нас Конституция v/ еврею гарантирует еврейство, чукче — чукчанство. а русско- V / му — болт со шлямбуром. Понимаешь разницу? '
— Вы гарант, у вас есть право написать Конституцию для русских, — вставил Судских.
— Э, генерал, да что ты знаешь о том, как пишется она? Перо в руки берешь, а его уже всс позолотили, кроме бедняг русских. Шта думаешь, охота мне, еле ползая, бремя тянуть? На хрен бы оно сдалось, будь преемник! Черномырдина? Это пахан у нефтяной мафии, ей ломги нарезает. Примакова? В тихом болоте черти водятся. Лебедю такого не объехать, не обойти, мальчишка. Лужкова? Делить будет власть с измайловскими и солнцевскими, дальше Садового кольца выпускать нельзя. Явлинского? Ну кто его всерьез примет? Его только на пятьсот дней и хватит-.
— Зюганова забыли?
— Я забыл? Это он забыл, на каком драконе едет. Да тьфу на всю сю партию! Одного указа достаточно. Да кто им власть отдаст? Но пасаран!
— Видишь как? Человеческое во мне отбили.
Президент посмотрел в глаза Судских и оперся на его руку:
— А дал бы ты мне толкового офицера? Не жалко? Я бы из него главу администрации сделал, нужен такой человек. Не жалко?
— Не жалко. — подтвердил Судских. — Уговорю генерал-майора Бехтеренко. Святослав Павлович — толковый офицер.
— Давай. Имя хорошее, — оживился президент. — Я тебе верю. А обо мне печалиться нечего. Понимаешь? Я не туз, по я джокер. Многим игру испортил. Ты еще обо мне вспомнишь. Все вспомнят. Очень вспомнят...
Высокие створчатые двери отворились, опираясь на руку Судских, в Георгиевский зал вошел президент. Как восклицания, ярко вспыхивали блики фотовспышек, жужжание камер наполнило зал.
Но пе появившийся президент приковывал внимание всех журналистов, репортеров, чиновников и генералов, а двух- звездный их коллега, о котором они почти ничего не знали.
Судских поклонился президенту и стал в общую гене- ратьскую шеренгу-.
Действие началось.
[1] «Однажды с товарищем...» (ян.)
""Древнее название оарова Хонсю. Именно он считается Японией.
[3] Здесь никакого оскорбления инородцам, особенно лицам кавказской национальности, пет. См. Указ президента Хамлаидии к годовщине победы демократии: «В ознаменование победы тех, кто был ничем, а стал всем, отныне присваивать к фамилиям демократов- депутатов почетные приставки: оглы, заде, баба, сан, кун - через дефис. Главные демократы получают право ношения частиц: де, фон, али. Подпись: президент Хамлаидии фон де Элъцин-оглы-сап-заде- баба-али.
[4] 13 здоровом теле здоровый дух. Что есть: ничто челопеческое мне не чуждо (лат).
[5] Или Цезарь, или ничто (лат.).
***■ Поело нас хоть йотой (фр.).