Страница 30 из 89
За эту усмешку желание убить Полину — особенно нестерпимо. Придушить! Когда-нибудь.
— Тем более, одно из этих дел — об отцеубийстве, — улыбнулась она. — Жестокая, неблагодарная дочь коварно вонзила нож в спину родному отцу!
— А я слышал — в грудь.
— Тем хуже — в его больное, исстрадавшееся сердце. Вот кто заслуживает казни, хорошо бы — многоступенчатой! А вовсе не несчастный мальчик, попавший под горячую руку Всеславу Словеонскому. Попасть к которому под руку мог кто угодно — и это всем известно. Кстати, князь не любит убийств в семье. Так что здесь он станет вашим союзником.
У Всеслава для такой нелюбви — веские причины. Хоть в этом Ревинтеру повезло. Но казнь Ирии Таррент не принесет утешения — если на том же эшафоте казнят и Роджера!
— Графиня. — Об этом Бертольд предпочел бы умолчать. Но вещи следует если не называть своими именами, то хоть намекать. Когда без этого не обойтись. — Очень многие в Эвитане помнят события полуторалетней давности. И прекрасно понимают: Всеслав собирался расстрелять моего сына не только и не столько за невыполнение приказа.
Полина пристально взглянула на собеседника — как показалось, с одобрением. И усмехнулась:
— А я уж думала, это мне придется вам о таком деликатно напомнить. Видите, граф, как вам нужны союзники? Не волнуйтесь — большинство южан эту историю вообще не слышали. А кто слышал — тот краем уха. А уж тех, кто верит, — можно по пальцам пересчитать. Ну и мы в Лиаре, как вы понимаете, о собственном позоре на каждом углу не кричим. — Графиня вновь пригубила вина. И чувственно облизнула нежные розовые губы. — Так что беспорядков в Лютене помилование юного Роджера не вызовет.
«Юного» — для отца. А эта до мозга костей испорченная дрянь сама старше Джерри всего лет на пять-шесть…
Полина сделала паузу, наслаждаясь эффектом. И ясно, почему. Горожане горожанами, а Регентский Совет в полном составе и Его Величество в придачу знают всё. И принимать решение будут они!
— Я сумею убедить Совет, — усмехнулась вдовствующая графиня. — По крайней мере, большую его часть.
И Ревинтер вдруг поверил — сумеет. Полина Лигуа начала путь с одной лишь красотой и без меара приданого. Но легко пролезла из захудалой дворянки в баронессы. А потом — в графини.
Так что Полина еще не то сможет. Можно почти не сомневаться — второго муженька убрала она сама. Да и молодой наследничек ненадолго переживет папеньку. Но до этого Бертольду дела нет.
А если юная волчица Ирия Таррент умрет на плахе — он только порадуется. Лично сходит и полюбуется!
— Да и вообще… — еще нежнее улыбнулась Полина. Хрупкие пальцы играют изящным бокалом. Причудливые отблески свечей — мидантийским хрусталем. Как легко превратить белое вино в зловеще-кровавое. — Никто из разумных людей не будет шокирован. Ведь всем порядочным дворянам известно: женщину невозможно обесчестить — если она сама не дала повод. В таких случаях всегда виновны оба. И женщина — куда сильнее мужчины. Девица Эйда Таррент — бывшая девица! — уже наказана за грехопадение. Пожизненным заключением в монастырь с одним из самых строгих в Эвитане уставов. Нет смысла наказывать еще и Роджера, не так ли? Зачем портить раз оступившемуся юноше будущее? К тому же в свете вашу семью считают выгодной партией, разве нет?
Бертольд про себя облегченно вздохнул. Всё-таки Полина — на редкость разумна. Она действительно намерена не только помочь помиловать Роджера? Еще и вернуть его в высший свет?
Нет, такую союзницу убивать нельзя. Эта стерва пусть пока живет! Еще сгодится. Смерти Ирии Таррент — вполне достаточно.
— Действительно, чье преступление для Совета страшнее? — дважды вдовица залпом допила вино. Ревинтер торопливо подлил ей еще. — Любовное приключение юноши из верной короне семьи? Или убийство собственного отца дочерью бывшего мятежника? Разве здесь возможен выбор?
Бертольд с трудом боролся с волной нахлынувшим облегчением. И с желанием самому тоже хлебнуть залпом. И не один бокал.
Рано! Еще не всё позади…
— Как же вы ее ненавидите, графиня.
— Скажу вам честно, граф. — Глаза Полины — холодны и абсолютно трезвы. — Я ее не ненавижу. Она мне мешает. Это — сильнее ненависти.
— Я помню Ирию Таррент! — Ревинтер всё-таки отпил — сразу полбокала. — Женщина имеет право делать, что угодно. Но не иметь столь бесцветную внешность!
Похоже, он таки начал пьянеть.
— Кстати, граф! — рассмеялась вдруг графиня. Обнажая безупречно ровные белые зубки. Значит, и на нее уже действует вино. — Может, вы сразу попросите помиловать всех скрывшихся в Квирине преступников? Их ведь скоро выдадут в полном составе.
— Ну что вы! — облегченно рассмеялся и Бертольд. — Еще не хватало. Все кровавые злодеи отправятся на плаху — во главе с Анри Тенмаром!
А красавице Кармэн пойдут траур и слёзы. Если она вообще умеет их проливать. И найдет время. В перерывах между балами при дворе дядюшки Георга Третьего.
Мужа герцогиня забыла месяца через два. В постели с Тенмаром.
Значит — вряд ли еще помнит и его. Спустя полтора-то года.
— И вот он точно получит многоступенчатую.
— Можете на меня рассчитывать и в этом, — ласково улыбнулась красавица Полина.
Глава седьмая
… - Вашу руку, сударыня.
— Я справлюсь сама! Лучше помогите моей сестре. Надеюсь, вы уже запомнили, кого из нас как зовут? Больше не перепутаете?
— Ири, ты ведешь себя неприлично! — непрошенным влез Леон.
— И не забудьте помочь моему брату. Он тоже не всегда удачно садится в седло.
— Ири, ты…
Вертеть головой незачем. И так ясно — Леон покраснел не хуже варёного рака.
Не слушая брата, девушка взлетела в стремена птицей. А какой — уже неважно. Может — орлом, а может — курицей. На себя ведь со стороны не взглянешь…
И интересует Ирию совсем не это. И задевать их спасителя она начала, потому что… Потому что…
Подполковник подхватил в седло Иден. Один из его людей — Эйду. А Ирия прекрасно справится сама! Она же сказала…
Девушка легко вырвалась в авангард кавалькады.
— Ирия…
Она обернулась. Наполовину. Потому как из правого глаза слеза уже выкатилась, а из левого — не успела.
Это просто ледяной ветер — в лицо… Резкие порывы часто выбивают слезу. Но всё равно никто не должен видеть!
Незаметно стереть рукавом. Будто поправляешь выбившиеся из-под шляпы волосы. Вот так!
Подполковник догнал ее. Зачем-то.
Иден скорчилась в седле тихой мышкой. Как всегда и везде…
В глазах Тенмара… вина. И боль. Наверное, этот Ильдани действительно был его другом. Как и остальные убитые под Лютеной. Те, кого Ирия никогда не знала. И из-за кого теперь может погибнуть папа! Если еще не…
А вот это уже не ветер!
— Ваш отец — жив, — совсем тихо произнес подполковник. — Был жив, когда я его видел. Клянусь, что говорю правду.
Какие усталые глаза! Сколько ночей нужно не спать, чтобы были — такие? И какой океан горя выпить, чтобы в них поместилось столько боли?
А еще, Ирия, твой отец сам выбрал себе дорогу. Твоя мать добровольно закусила удила. А Тенмара никто не заставлял тебя спасать! Он ничем тебе не обязан и ничего не должен.
— Извините меня. Спасибо, что вы здесь. Я не…
— Мне не за что обижаться, — вымученная улыбка скользнула по исхудавшему лицу.
— Называйте меня Ири… Вы просили мою руку? — девушка улыбнулась сквозь слёзы. Заставила себя. Он же может.
И левой ладонью коснулась гривы его лошади.
Теплая и сквозь перчатку рука Тенмара накрыла замерзающую — Ирии.
Человеческое тепло… оно побеждает смерть! И уже не так холоден ветер. И сердца людей.
— Держитесь, сударыня. Ваш отец вернется…
Ирия взяла себя в руки уже на следующий день. После напрасного ожидания спасительных шагов.