Страница 28 из 89
Что им, изгнанникам, теперь делить-то, в самом деле?
— Серж, он участвовал в «том нашем восстании», — тихо и как-то устало выговорил Анри. — С другой стороны. Прости, Серж, но офицеры не пожимают рук карателям. Никогда. Конрад прав: здесь — не время и не место. Вас, капитан Николс, я убью в первом вашем бою на арене. Честь имею.
Серж далеко не сразу обрел дар речи. А Тенмар даже не обернулся. Ни разу. Будто забыл о только что приговоренном человеке.
Забыл — на время. До казни…
Подполковник легко жмет руки простолюдинам. Но он — сын герцога Ральфа Тенмарского Дракона. А о безжалостности последнего Серж еще в детстве от слуг наслушался немало.
Но… ведь Анри ошибается. И если ему попробовать объяснить это… позже? Не сейчас, когда он возле Криса. И не при Керли с Эрвэ!
Еще и Триэнну стало плохо! Удушье… Но о Кристиане есть кому позаботиться. Там толпа народу рядом. А Серж — не лекарь.
— Роджер! — взглянул бывший корнет в глаза другу. — В чём тебя обвиняет Анри? Прости, но я должен знать.
— Серж, это ты прости. — В глазах Роджера — бесконечная тоска. Но взгляда он не отвел. — Я так надеялся, что хоть ты никогда не узнаешь…
Глава шестая
Слуги в особняке министра финансов Бертольда Ревинтера — тише воды, ниже травы. И граф хорошо им платит. По заслугам. Кому — золотом, кому — последним объятием ночных вод Риала. И всем это известно.
Всем, кому надо.
— Синий кабинет и легкий ужин на двоих. Гостью проводить ко мне и нас не беспокоить.
Синий успокаивает. Ревинтер сам руководил его отделкой. Равно как и других — алого, зеленого, серебряного, золотого, черного…
А доверенный дворецкий всё же позволил легкую усмешку. У господина тайное свидание.
Знал бы слуга, с кем!
Нет, на интрижку с этой красавицей Бертольд решится, только если она останется последней в подзвездном мире. Равно как и с другими подобными… дамами.
Министр скромно полагал, что хорошо разбирается в людях. И его всегда удивляло, сколь разными бывают стервы.
Когда-нибудь и у него появится лишнее время. И тогда он напишет мемуары. А в них выведет целую коллекцию знатных змей и тигриц. Благо — их ему за пятьдесят лет встретилось немало.
И еще встретится, будем надеяться. В светлый Ирий Бертольд Ревинтер покамест не собирается. Как и в Бездну Льда и Пламени.
Кармэн Вальданэ, урожденная Ларнуа. Стерва — дикая, опасная. Отшибающая разум любого самца. В десяти шагах и ближе.
Жадная до любых наслаждений. И на редкость ненасытная — во всём. В мужчинах, титулах, драгоценностях, развлечениях…
Этой Ревинтер отведет в мемуарах бо-о-ольшую главу. Посмертную. Когда до нее доберутся многочисленные враги. В Аравинте, куда красавицу успел доставить ее любовничек Анри Тенмар. До коего, увы, так и не добрались рыбы Альварена.
Рожденная в пурпуре шлюха с кровью Сезарингов — и сын Тенмарского Дракона. Идеальная пара. И какая потеря, что Аравинтский двор и квиринская казарма гладиаторов — так далеко друг от друга! Зато есть, где разгуляться романистам.
Карлотта Таррент, урожденная Гарвиак. Стерва ледяная, циничная, умная, злобная и ничего не забывающая. Вот с ней, можно надеяться, покончено. Амалианское аббатство на далеком Альваренском островке отлично охраняют рыцари-монахи леонардиты. Слава Творцу, самый фанатичный орден Эвитана. И не только его. Карлотте точно не выйти из монастыря при нынешнем короле. Да и следующего подберем сами.
Принцесса Жанна — стерва наглая, скрытная и весьма неглупая. Темная лошадка, не разгаданная до сих пор. Но если ей взбредет в голову лезть в политику — отправится замуж на Восток. Для укрепления династических связей. Там и сгинет — родов от десятых. Сама или помогут.
В стране гаремов любой женщине — несладко. Особенно непривычной к местному… колориту. К тому, что хоть раз открой при посторонних лицо, — и уже грешница до конца дней своих. Или ляпни что лишнее — даже при муже.
Алиса Ормхеймская — урожденная графиня Марэ. Стерва блеклая, с вечно опущенными глазками. И столь же вечно вышивающая. Бертольд и сам принял бы супругу Ормхеймского Бастарда за скромницу. Если бы не очень доверенная шпионка.
Увы, теперь не примет. Алиса наверняка действует через Эрика. И с ней точно ничего сейчас не сделать.
Эрик Ормхеймский как гулял и развратничал, так гуляет и развратничает. Все кабаки и бордели трещат. В Лютене и в окрестностях.
Но жену мерзавец защищает. Алиса ему нужна как одна из наследниц Ральфа Тенмара. Да, не прямая и не единственная. Но об этом все забудут — стоит матерому волчище помереть.
Пока герцогиня Ормхеймская не родит, она — бесценна. А вот потом… Потом Бертольд не даст за ее жизнь и меара. И, пожалуй, самому даже рук прикладывать не придется…
Хотя, может, и нет. О великой и светлой любви в жизни Эрика смешно и думать. Ну, умрет Алиса. А король вскоре достигнет совершеннолетия. И запросто прикажет брату-бастарду жениться вновь. И не факт, что ради политики. Может, и из каприза. И невесту подберет сам.
Эрик не слишком умен — что очень хорошо. Но даже он в силах понять: лучше притворяющаяся тихоней Алиса, чем очередная Карлотта Таррент. Или еще чище — Полина Лигуа нир Кито, нир (опять же!) Таррент.
Забавно, что недалекий лорд Эдвард тоже будто коллекционировал стерв. Только в отличие от Бертольда — не в мемуарах.
А в жизни и в постели стерва — опасна. Особенно, если за ней сжимает кулаки отец или дядя — правящий монарх независимой страны. Готовый чуть что — войну объявить. Тут уж точно не поверят и в самый правдоподобный несчастный случай. На самой крутой лестнице.
Даже в настоящий.
Ирия Таррент… Отдаем должное собственной проницательности — эту стерву Ревинтер угадал сразу. Девчонке при их первой встрече едва стукнуло четырнадцать. Но Бертольд уже видел волчицу насквозь.
Он поморщился — как от пронзительной зубной боли. Ведь собирался же отвлечься и не думать! Но нет — на ум пришло имя, тут же отшвырнувшее от будущих мемуаров к делам насущным. Острой бритвой полоснуло сердце!
Потому что связано с именем Роджера! Младшего и самого любимого сына…
«Мальчик мой! Будь всё проклято!»
К Темному всех стерв подзвездного мира! Первым Ревинтер уничтожит Северного Волка!
О, пусть словеонский выродок допустит хоть одну промашку! Всего одну. Бертольду хватит. Всегда хватало.
Уже донесли, что ответил северный мерзавец на просьбу о помиловании Джерри. Полковник Танред просил о снисхождении. Надо будет добиться для него ордена — повод сочиним.
И генерал Кальвин Мэнн упомянул, что не стоит ссориться с Ревинтером. Таких лучше числить в друзьях и союзниках.
Всеслав в ответ расхохотался:
— Ревинтер — не лев, а крыса. Пусть кусается — это не опасно.
Бертольд сжал кулаки. И не так уж бессильно.
Что ж — крыса так крыса! Только будет тебе известно, Северный Волк: именно они переносят чуму. А эта кошмарная хворь выкашивает целые города.
А крысу, загнанную в угол, Всеслав еще не видел? Крупную такую, озверевшую, с ядом, капающим с клыков? У которой какой-то Северный Волк смеет грызть крысят!
Сразу три шпиона. Не знающих о друг друге.
Тут уже не верить просто глупо.
Известие о Роджере пришло с юго-восточной границы три недели назад. Вместе с беспощадными словами и издевательским смехом Всеслава Словеонского. Полководца, «не знающего поражений», королевского спасителя двухлетней давности и так далее, и тому подобное…
Чтоб дураку Аллену провалиться в Бездну! Вместе с молодым Тенмаром и покойным Коэном. А заодно и с квиринскими наемниками. Со всеми, кто превратил Северного Волка в живую легенду!
Синие гардины на окнах, синий бархат мягких кресел. Синие ковры драпируют стены, заволакивают пол. А еще синее — сумеречное небо.
В сумерках Бертольду Ревинтеру всегда думалось лучше. Да и вызов во дворец в это время уже не грозит. Там Его Величество Карл и Его Высочество Гуго изволят пьянст… пировать. А министр финансов — собутыльник неподходящий, это всем известно. Худший пьяница и ходок по борделям только кардинал Александр.