Страница 21 из 97
— Катя, — отвечаю я серьезно.
Одним глотком опрокидываю стакан и тут же начинаю об этом жалеть. Горло горит, на глаза наворачиваются слезы.
— Закуси, — протягивает мне помидор Игорь.
Я впиваюсь зубами в помидор и нанизываю на вилку сосиску. Откусываю дымящийся, сочный кусок колбасы. Тепло от водки и горячей еды разливается по телу.
— Какая Ка… Ни хрена себе! От чего? И при чем здесь ты?
— От меня. То есть не от меня, — поправляюсь я, водка на пустой желудок путает мысли. — По моей вине.
— Ты ей что, мышьяка в ведро с пельменями подсыпала?
— Нет, оставила одну. Кто-то забрался в дом и ударил ее по голове.
Лицо Игоря перекашивается от отвращения.
— А потом ее сварили и съели?
— Нет, с чего ты взял?
— Если не съели, — подливает он водки в стакан, — то для чего им понадобилось ее убивать?
— Понятия не имею. А почему ты решил, будто убили они, а не он или она?
— Да в одиночку с Катькой хрен кто справится. Что об этом думает Олег?
— Обвиняет меня. Обещает сдать полиции.
— Так, может, это он ее, того-этого? — Игорь проводит ногтем большого пальца по шее.
— Нет, он ее любил. Все для нее делал: подарками ее осыпал по поводу и без, заказывал одежду в самом дорогом ателье, отдал три зарплаты, чтобы устроить ее на подготовительные курсы в гимназию. Олег ни разу руки на Катю не поднял.
— А на тебя? — заглядывает мне в глаза Игорь.
— На меня… — говорю хмельным голосом. — Она его дочь, родная кровь, а я кто?
— Жена, — снова наполняет стакан Игорь. — Семья.
— Не нужна ему семья. Он из тех, кто прекрасно обходится в одиночку. Для него не существует близких людей, с их желаниями и потребностями. Катя — другое дело. Она частичка его самого. Была частичкой…
— Так на фига ты вышла за такого мудака?
— Тогда он был Греем, — выпиваю очередную порцию водки.
— Каким еще Греем?
— На алых парусах, каким же еще?
— Хорошо, тогда он был Греем, — кивает Игорь и глотает остатки из моего стакана. — Фух, без ста грамм не разберешься!
Игорь приподнимается на стуле, выуживает из кармана сигареты и позолоченную зажигалку. Привычным движением откидывает крышку и щелкает зажигалкой возле лица. Я инстинктивно морщусь в ожидании отвратительного запаха, но дым от сигарет Игоря пахнет гораздо приятнее Олеговой «Балканки». Сосед не только любит красивые вещи и ухаживает за собой, но даже курит дорогие сигареты. Неудивительно, что муж считает его голубым. Для Олега тот, кто моется чаще одного раза в неделю, уже не мужик.
— А потом почему не развелась?
— Когда потом?
— Ну, тогда… — Игорь протягивает руку к моему лицу и большим пальцем поглаживает синяк на щеке.
— Мне некуда было идти. К тому моменту я уволилась с работы, собственного жилья у меня не было. У меня даже родителей нет! Куда идти?
— Бедная сиротка! А теперь что, дом, работа и родители появились?
— Откуда? — хлопаю ресницами в ответ.
— Тебе лучше знать. Раз теперь, два года спустя, ты решила от него сбежать, наверно, откуда-то появились.
— Если бы. Мне и сейчас некуда идти. Ни дома, ни денег, ни близких, — уже всхлипываю я. — Как выжить? Одна я не справлюсь…
Игорь присаживается возле меня на корточки. Руки сами тянутся к его шее. Втыкаюсь носом ему в плечо и реву, как маленькая девочка, у которой сломалась любимая кукла. Вот только Катя не кукла, ее уже не починить.
— Не плачь, Соломинка, — приговаривает он, поглаживая меня по голове. — Все хорошо. Будут у тебя еще и дом, и семья.
— Да, камера и надзиратели.
— Брось! Кто поверит, что ты Катьку убила?
— Я верю.
Игорь напрягается, а я отстраняюсь от его плеча и отворачиваюсь к окну.
— Вот так сюрприз! Что значит «я верю»?
— Я ее ударила, — слезы собираются в уголках глаз. — Дала пощечину, Катя упала и заплакала, а я сбежала. Что, если она ударилась головой и истекла кровью?
— Дин, ну что ты как маленькая? Если бы все произошло так, никого бы не стали подозревать, а закрыли дело как несчастный случай. Раз менты ищут убийцу, значит, Катьке, как минимум, проломили череп.