Помни войну

— Степан Осипович! Надо же просить новое оружие. Ржавеет оно во флотских тылах.

— В ближайшее время, ручаюсь, будет у нас несколько самодвижущихся мин. Ручаюсь...

В том же июне Макаров одержал еще одну «победу», добившись, чтобы только в конце четвертого месяца войны (!) ему выдали со склада в городе Николаеве самодвижущиеся мины (так тогда назывались торпеды) Уайтхеда. По такому поводу у Степана Осиповича состоялся с тыловыми начальниками трудный разговор:

— Господин лейтенант, вы понимаете, что вы требуете у нас без разрешения адмирала Аракса?

— Я прошу у вас мины Уйатхеда. Должен же я чем-то воевать с турками в море.

— А вы знаете стоимость одной такой самодвижущейся мины?

— Нет, не знаю.

— Так знайте: одна такая вещица стоить по двенадцати тысяч рублей за единицу.

— Ну и что из этого. Это же оружие для войны на море.

— Совершенно верно, господин командир парохода. Но мины Уайтхеда слишком дороги для государственной казны, чтобы их тратить по первому вашему желанию.

— Так чем же тогда прикажете мне воевать, позвольте узнать?

— Тем, чем прикажет флотское начальство...

Получить удалось только две мины Уайтхеда, которые доставили на пароход. О их дальнейшей судьбе Макаров, будучи уже в адмиральском звании, рассказал в одном из своих выступлений в Собрании минных офицеров флота в Кронштадте:

«До нас имелось приспособление для мин Уайтхеда, состоявшее из двух труб, помещенных по обе стороны катера. Эти приспособления... были неудобны для поднимаемых катеров. Первое приспособление катера к борту при качке (было бы. — А. Ш.) гибельно для мин и минных труб, и поэтому мне пришлось сделать трубу под килем, которая прикреплялась к катеру двумя железными полосами, идущим по борту до планшира».

К немалому огорчению Макарова, он не смог результативно использовать в бою полученные самодвижущиеся мины. Одна из них по неизвестной причине не взорвалась после пуска, вторая при штормовой погоде в походе сорвалась вместе с плотиком и затонула...

Особую популярность пароход «Великий князь Константин» и его бесстрашный командир получили после выручки в ночь на 7 августа у Гагринского прохода Сочинского армейского отряда полковника Б. М. Шелковникова. Отряд двигался к мысу Пицунда на соединение с отрядом генерала Алхазова, который действовал против вражеского десанта и отрядов местных повстанцев-мусульман. А дело обстояло так.

Туркам было известно, что большой отряд русских должен пройти берегом моря у Гагры в Абхазию. Дорога у Гагринского ущелья шла вдоль самого берега моря по отвесной скале. Колонна людей с лошадьми, пушками и повозками-двуколками хорошо просматривалась со стороны моря. Подошедший близко к берегу турецкий броненосец встретил появление авангарда отряда полковника Шелковникова прицельным огнем. Отряду угрожала верная гибель, поскольку укрыться от разрывов снарядов было негде.

«Константин» по случаю оказался вблизи Гагры. Лейтенант Макаров повел пароход на звуки орудийных залпов, которые свидетельствовали о появлении у кавказских берегов вражеского броненосца. Русский пароход смело вышел на броненосец. Его командир решил уничтожить неприятельское судно и прекратил обстреливать пехотную колонну у Гагринского ущелья.

Макарову этого было только и надо. Он повернул «Константина» в сторону открытого моря и увлек за собой броненосец. Пароход имел по сравнению с ним лучший ход и довольно скоро скрылся в ночном море от неудачливого преследователя. Помогло и то, что неожиданно задул сильный шквальный ветер и пошел проливной дождь. Видимость стала почти нулевой.

Турки, начав погоню за русским пароходом, понадеялись на удачу. Степан Осипович потом рассказывал о событиях той гагринской ночи:

— Дело становилось дрянь. Турок нажимает, из всех сил нажимает за нами. А пароход-то наш для броненосца картонный, да еще с хорошей начинкой из мин. Два-три удачных выстрела из носового орудия — и «Константин» мог взорваться с большим шумом и пойти на дно морское...

Тем временем отряд полковника Шелковникова беспрепятственно прошел опасный участок дороги, больше напоминавший тропу по горному склону вдоль морского берега. От Гагры дорога на юг не просматривалась со стороны моря и войскам больше не угрожала прицельная бомбардировка из корабельных орудий.

Когда турецкий броненосец после безуспешной погони за быстроходным пароходом вернулся к Гагре, русских войск в Гагринском ущелье уже не было.

Командир «Великого князя Константина» не знал, что перед этим Шелковников по телеграфу послал в Севастополь просьбу на имя адмирала Аракса следующего содержания:

«В Гагре нам угрожает опасность со стороны броненосца, постоянно охраняющего проход; прошу безотлагательно выслать помощь со стороны моря: либо произвести ночную атаку на этот броненосец, либо отвлечь его от берега».

За содействие отряду полковника Шелковникова лейтенант Степан Осипович Макаров награждается Золотым оружием — саблей с клинком из златоустовской стали с надписью: «За храбрость». Таким наградным оружием в русской армии и на флоте во все времена гордился любой офицер, генерал или адмирал. Оно хранилось в семье как реликвия.

О значении тех событий войны на Черноморском побережье Кавказа лучше всего было сказано в публикации «фронтового» корреспондента английской газеты «Стандарт» из Сухума. То есть из лагеря султанских войск, десантировавшихся в Абхазии:

«...Положение небольшой армии (турок. — А. Ш.), высаженной в июне у Очемчир, сделалось весьма критическим: русские обступили ее со всех сторон и даже почти владеют дорогой в Сухум, так что турецкая армия уже не имеет возможности отступить в этом направлении; ее существование зависит только от флота, и если броненосец, державший берег под огнем своих орудий, вынужден будет отойти, то русские, обладая преимуществом в численности, легко могут опрокинуть турок в море».

Подойдя к Новороссийску, Макаров узнал там из телеграммы главного командира Черноморского флота и портов вице-адмирала Аракса о значимости помощи, оказанной отряду полковника Шелковникова. Тот телеграфной строкой передал в штаб Кавказского военного округа следующее донесение:

«Колонну князя Аргутинского рассвет застал в сфере действительного огня (турецкого броненосца. — А. Ш.). Она была спасена от страшных потерь пароходом «В. кн. Константин», содействие которого я просил у генерал-адъютанта Аракса... «В. кн. Константин» оказал бесценную услугу: в 8 часов отряд расположился на неуязвимой позиции. Шелковников».

Судьба турецкой десантной операции в Абхазии оказалась незавидной. Появление Сочинского отряда полковника Шелковникова, прибывшего на усиление войск генерала Алхазова, действовавших с гор, решило дело. 9 августа турки были разбиты русскими в бою у Пицунды, а еще через два дня — у селения (ныне города) Гудауты. Неприятельский десант, на который в Стамбуле возлагали большие надежды, частью рассеялся в окрестных горах, частью сумел беспрепятственно сесть на свои суда и бежать с кавказского побережья под охраной броненосцев. Те продолжали держать город Сухум под огнем своих орудий.

В ночь с 11 на 12 августа по календарю ожидалось лунное затмение. Именно в такую идеальную по темноте ночь Степан Осипович и решил атаковать неприятеля на Сухумском рейде. О его присутствии у берегов Абхазии в Севастополе было достоверно известно.

Действительно, в заливе стоял броненосец «Ассари-Шевкет», считавшийся не просто современным, а еще и лучшим на султанском флоте. Турки, наученные горьким опытом, сделали, казалось бы, все для ночной охраны огромного броненосного корабля. Вокруг него патрулировали сторожевые шлюпки, едва ли не половина команды спала с ружьями на верхней палубе, орудия были заряжены, изготовлены к стрельбе картечницы.

Макаров впоследствии признается, что в том нападении ни он, ни командиры минных катеров не ожидали от турок такой ночной бдительности. Она оказалась для нападавшей стороны большой неожиданностью.