Помни войну

— Выбрасывать уголь за борт! Заводить верп! Живо!

Матросы начали носить из трюма кули с углем и выбрасывать его за борт, чтобы уменьшить осадку судна. Завели верп и заработал кабестан, наматывая трос верпа. Прозвучала команда:

— Полный назад!

Облегченный, вздрагивающий от усилий машины, пароход дал полный ход назад. Его медленно, но верно стало стаскивать с мели в сторону глубокой воды.

К рассвету «Великий князь Константин» снялся с мели и отошел от опасного места, не помеченного на морской карте. В утреннем тумане вдали на несколько минут прорисовался едва различимый силуэт неизвестного судна, прошедшего из Сулина в открытое море. С него пароход замечен не был. Надо было действовать, иначе время для нападения уходило.

Степан Осипович составил план атаки турок у Сулина. Первыми входят на его рейд большие номерные катера, которые ведут на буксире до тех пор, пока такое будет возможно. Для атаки все катера выстраиваются в строй кильватера. Номерные катера нападают одновременно, другие катера, более быстроходные, атакуют турецкую броненосную эскадру с флангов. Сам Макаров оставался на пароходе для руководства действиями минной флотилии.

Экипажи катеров заняли свои места. В тишине прозвучал голос Макарова, который говорил, перегнувшись через борт:

— Господа офицеры! Мы в шести милях от Сулинского рейда. Отдавайте буксиры и постарайтесь отыскать турецкие суда. Держитесь правее маяков. Если, пройдя пять миль, ничего не увидите, то поворачивайте на север и в пяти милях встретите меня. Помните наше условие: разделяйтесь только тогда, когда увидите неприятеля.

Как традиционное напутствие русских воинов, прозвучали слова:

— С богом, братцы!

Флотилия минных катеров ушла в ночь. Они быстро исчезли в темноте, поскольку брезентом были закрыты на них все огни. Макаров же повел пароход на север, к условленному месту встречи. Вахтенным матросам было приказано:

— Смотреть за морем. При возвращении катеров подавать для них сигнал о местонахождении парохода.

В глубине Сулинского рейда с катеров обнаружили вражескую броненосную эскадру, стоявшую на якоре. «Птички» постарались подкрасться к ней настолько близко, что была слышна перекличка часовых и разговор бодрствующих людей на кораблях. Малозаметных среди волн русских катеров пока не замечали.

Первым пошел в атаку лейтенант Зацаренный, который, будучи старшим, горел желанием исправить батумскую осечку. «Чесма» решительно атаковала ближайший броненосец. Но экипажу катера помешала излишняя спешка, непростительная в бою, — правая мина- «крылатка», сброшенная в воду, по неизвестной причине утонула. Беда не приходит одна: винт катера задел за конец от буйка и запутался в нем. Неудачи продолжали преследовать экипаж Запаренного.

Вслед за «Чесмой» в атаку пошел номерной катер № 1 лейтенанта Пущина. В эти минуты на турецкой эскадре началась тревога и русские катера начали обстреливать. Пущину удалось вплотную подойти к борту одного из трех броненосцев, стоявших отдельной группой, и атаковать его миной. Раздался глухой взрыв под водой, и у стального борта неприятельского корабля поднялся султан воды.

Столб воды захлестнул рулевое отделение номерного катера. Силой взрыва от переборки отлетело закрепленное на ней колесо штурвала. Поврежденной оказалась и машина. Лейтенанту Пущину все же удалось отойти от места стоянки турецкой броненосной эскадры. Поняв, что машина безнадежно повреждена, командир катера приказал команде:

— Надеть спасательные пояса. Катер затопить. Будем плыть к берегу, на норд. Держаться в воде всем вместе.

Катер № 1 в считанные минуты исчез под водой. Пятеро моряков пустились вплавь к недалекому берегу. На их несчастье, течение здесь оказалось настолько сильным, что их отнесло на рейдовую стоянку неприятельской эскадры. Там пловцы были замечены, выловлены из воды и взяты в плен.

А на месте взрыва события развивались следующим образом. С находившейся поблизости «Чесмы», экипаж которой стал свидетелем успешной атаки пущинского катера, раздался дружный, восторженный троекратный возглас:

— Ура! Ура! Ура!

Атакованным оказался броненосец «Иджалие». Он не пошел после взрыва мины ко дну, но оказался выведенным из строя до самого конца войны. Взорвавшаяся мина проделала кораблю пробоину по ватерлинии, но смертельных разрушений не сделала. Броненосец на плаву остался, но теперь он был годен только для основательного ремонта, и не более.

То был первый боевой успех минного парохода «Великий князь Константин», на время Русско-турецкой войны вошедший с экипажем в состав Черноморского флота. Победа оказалась знатной.

Нападение в ночи и подрыв «Иджалие» вызвали откровенную панику на многочисленной турецкой эскадре. Броненосцы, ведя в сторону нападавших русских миноносок орудийный и ружейный огонь, спешно снимались с якоря и уходили подальше от берега в открытое море. К рассвету на Сулинском рейде уже не было ни одного броненосного вражеского корабля, если не считать сторожевых судов, которые укрылись у берега под защитой батарей.

Трудно описать, в каком радостном настроении экипаж минного парохода вернулся в Севастополь. Поздравления сыпались со всех сторон, и большая часть из них, естественно, приходилась на долю командира с лейтенантскими эполетами на флотском мундире.

За подписью главного командира Черноморского флота адмирала Н. А. Аракса в Санкт-Петербург пошло срочное донесение:

«...Считаю своим долгом отнестись с похвалою о молодецком деле парохода «Великий князь Константин» с 6 миноносными катерами, доказывающем существование среди моряков той отваги, соединенной с хладнокровною распорядительностью и готовностью к самопожертвованию, которая всегда была присуща нашему флоту...

Все это служит доказательством, что геройский дух русского флота, передаваясь преемственно, служит нашей лучшей силой ».

За блестящее дело против турецкой броненосной эскадры на Сулинском рейде все участники минной атаки были достойно награждены. Лейтенант Степан Макаров удостоился своей первой боевой награды — ордена Святого Владимира 4-й степени с мечами на рубиновом эмалевом кресте и бантом орденских цветов.

Владимирский крест стал для командира «активного парохода» «Великий князь Константин» не просто заслуженной и достаточно высокой боевой орденской наградой. «Владимир с мечами и бантом» стал знаком признания выстраданной им идеи ведения минной войны против броненосного флота Турции.

В июне пароход «Константин» дважды совершил рейды к берегам Анатолии и Босфору в поисках вражеских кораблей. Успешность походов заключалась в том, что было уничтожено четыре турецких транспортных парусных брига: их топили выстрелами из пушек. При этом гражданские команды на шлюпках отпускались к своему берегу. Теперь бесперебойное снабжение султанской сухопутной армии по морю оказалось под угрозой. Потопленные транспортные суда везли провиант и военное имущество.

В макаровском рапорте адмиралу Араксу по итогам крейсерского рейда к берегам Анатолии говорилось:

«Продолжая идти далее, я мог бы утопить еще много других купеческих судов, стоящих у анатолийского берега, но полагал, что цель их потопления есть прекращение торговли, и так как уничтожение четырех судов наведет панику и прекратит парусное плавание вдоль берега, то не было побудительных причин, чтобы подвергнуть дальнейшему истреблению частную собственность».

В июне 1787 года минный крейсер «Великий князь Константин» совершил еще несколько рейдов к неприятельским портам Пендаракли, Сулин и к самому Константинопольскому проливу. Результатом крейсерства стало еще несколько потопленных транспортных судов турок. По этому поводу Степан Осипович рассуждал со своими офицерами:

— На Дунае минные катера делают чудеса. Все мостовые переправы защищены от турецких речных броненосцев. Все до единой. Там воюют минами. И еще как успешно.

— А нас посылают к румелийским и анатолийским берегам топить купеческие бриги.

— И когда нам только выдадут со складов самодвижущиеся мины. Это не «крылатки», которые надо буксировать за собой и все время оглядываться на них.